Правда, мрачный — говорит, что там ему явно не рады были и хамили. Но самое-то важное тут не то…
Завхоз погладил бороду и провёл рукой по жилетке вверх-вниз — что было странно, мех на жилетке одинаково легко укладывался в обе стороны…
— Аккурат за пару часов до того, как там случилось то, что случилось — некоторые наши парни слышали странные звуки — взрывы. Понимаете? Я для вас повторюсь… С того места где работала эта экспедиция — были слышны взрывы.
— А что такого странного? Может они штуфы били или еще, какие работы вели.
— Товарищ старший лейтенант — что бы взрывать что-то в тундре — надо иметь взрывчатку. А согласно документам — никакой взрывчатки им не выдавали. Инструмент был обычный — лопаты, кирки, вёдра, верёвки и всё такое — но взрывчатых веществ и детонаторов им НЕ выдавали.
Вот это уже было интереснее. Тут уже было кое-что любопытное…
* * *
Иннокентий зашёл в медпункт и, тише мыши, что бы не разбудить других пациентов, подошёл к кровати, на которой лежал Костя.
К случаям «белой горячки» в поселении привыкли давно — и уже хорошо научились с ней бороться — несколько капельниц глюкозы с витаминами, и кое-какие седативные вещества. Так что Костю удалось привести в чувство очень быстро. К счастью он не в запой ушёл, а просто наглотался спирта — как говорят в Одессе «это две большие разницы».
Однако он лежал на кровати, и смотрел в потолок совершенно безжизненными, ничего не выражающими глазами. Его лицо, потемнело от боли и страданий. Однако это были необычные страдания — это был страх. Жуткий страх, который возникает, когда человек сталкивается с давним кошмаром прошлого. Кошмаром, который он бы желал забыть…
— Ну привет, Костя… — Иннокентий сел на стул у изголовья. — Давай рассказывай — что это ты такое отколол…
Несколько долгих секунд Иннокентий думал, что у него ничего не получится и его старый друг и помощник ничего не скажет. Однако Костя немного промолчал, вздохнул и пошевелился.
— Кто она? Откуда ты её выкопал? — проговорил Костя, ровным, безжизненным голосом. — Это же не человек, это какая-то чертовка, демон, дьяволица… Как… откуда она тут взялась?
— Я вызвал. Надо было узнать, что с ребятами на Угодьях Келе случилось. И работу свою она знает хорошо. Если повезёт — вытянет нас из крупных проблем. Тебе велела передать, что ей совершенно не интересны ваши прошлые стычки и недоразумения. Короче — плевать ей на тебя. Но я хочу знать — что ты с ней не поделил.
— Ха! — Костя посмотрел в потолок. — В принципе — какая теперь разница… Во время войны я был не таким уж простым и тихим, как сейчас. Мне тогда было-то всего двадцать пять лет. В Одессе я с ребятами занимался тем, что «потрошил суда» — грабили склады с грузами, ну и суда что заходили в порт Одессы. Ну и не только… Однажды в акваторию нашего порта зашло подбитое торпедной атакой судно — вроде бы обычный транспортник. Он был подбит, частично сгорел и его экипаж был настолько изранен, что его сняли с борта и вывезли в город, а сам корабль стали транспортировать в порт. Времена тогда стояли мутные, военная суматоха то да сё… в общем мы с парнями решили поживиться этим кораблём.
Иннокентий промолчал — он слыхивал о «одесских чайках» — бандитах, что грабили склады и корабли, не брезгуя нападать на контрабандистов. А ещё он знал, что все до единого «одесские чайки» активно сотрудничали и с немцами.
— На том транспортнике мы нашли… трупы. Трупы животных и людей, которые перевозились в баках с формалином. Ну там прямо на баках было написано, что это образцы для лабораторий и медицинских учебных заведений. Так же там были какие-то странные колбы и ёмкости — одну из таких колб наш капитан взял да и разбил. На нас пахнуло какой-то омерзительной кислятиной. А я взял какие-то документы из сейфа. Правда, они были все записаны какими-то странными знаками — явно шифр. Уже тогда мне стало не по себе — не с хорошими вещами мы на этом корабле столкнулись… — Костя вздохнул. — В общем, сели мы на свою шаланду и — ходу в нашу тайную «крытку»…(Тайное убежище на берегу — одесский жаргон. Примечание автора). Тем же вечером я и все мои парни, не говоря о тех, кто был в «крытке» — заболели. Температура подпрыгнула так, что с ног сшибала — навалилась дикая слабость. Я не мог даже руку поднять. Дышать стало трудно. И нюх отбило — вообще обоняние пропало. Зараза там была на этом корабле. Та штука, которую наш капитан разбил — в ней была отрава. Знаешь, как в США раньше делали? Отправляли индейцам одеяла оспенные — те и помирали. Так и тут. Перевозил этот корабль что-то нехорошее. Болезнь какую-то. Причем, что странно — не на фронт, а ОТ фронта шёл… Да и надписи на некоторых колбах были странные — явно японские иероглифы…
(В данном случае речь идёт о спецоперации советского Биоинститута и ОБО (Отдела Биологической Обороны) США по вывозу из Польши бактериологического оружия, завезённого по приказу Сената США. (Операция «Серебряник»). Речь идёт о короновирусе который американцы сумели добыть у китайских эмигрантов в 1930 году — это биооружие было поставлено в Польшу для применения его против советских войск, но по иронии судьбы поляки проглядели немцев. (Для того, что бы «спрятать концы в воду» на случай попадания в чужие руки — колбы для хранения биооружия были маркированы китайскими иероглифами — Костя просто спутал их с японскими). В итоге Биоинститут и ОБО пришлось вывозить образцы короновируса своими силами. Данная история всплыла только в 2021 году. Примечание автора).
Костя прикрыл глаза.
— Все кто из нас в той «крытке» был — все умерли. Задохнулись — как при сильнейшей пневмонии. Один только я, непонятно как, выжил — видимо в детдоме мне прививок наставили не зря. Что-то сработало. Я почти две недели там валялся, среди трупов — еле шевелился. Ладно, хоть еды и воды там вдоволь было — из всех кто мог это съесть и выпить остался только я. Мне там припасов на полгода хватило — я полгода не выбирался из «крытки» — сидел там как мышь. Боялся, что зараза во мне живет, и я буду оружием, что сразит других. От нечего делать — пытался расшифровать документы, что из сейфа взяли…
— Расшифровал?
— Так говорю же
