дней не то, что двигаться — в полный рост вставать было страшно. Хорошо хоть я догадался пару пайков пищевых прихватить — а то глядишь, пришлось бы в «морской обычай» играть («Морской обычай» — каннибализм среди выживших после кораблекрушения. Примечание автора). Поэтому мой совет прост — едешь в тундру, всегда бери с собой еды и воды, — Серафим отломил кусок хлеба, наколол его на вилку и принялся прибирать подливу с тарелки. — Так же аптечку берите. И возьмите оружие — медведи даже в этих местностях водятся — помойки потрошить для них — святое. Да и собачий лай часто их привлекает. Для белого медведя пройти сто километров по тундре для того, чтобы задрать оленя — не проблема.
— Хорошо. Но неужели вы стреляете медведей?
— А что делать? — пожал плечами Серафим. — Впрочем, вы особо не паникуйте. Главное помните, что среди белых мишек тоже встречаются бешенные — так что особо не печальтесь, если придётся обороняться.
— Бешенство здесь часто встречается?
— Ну… тут надо у нашего врача спросить. Или у его помощника. Но вообще — часто.
Елена доела ужин и, впив компот, собрала посуду на поднос и побрела искать завхоза.
…Завхоз оказался колоритным человеком — этакий царский купчина, что полное впечатление, сошёл прямо с картины Кустодиева — громадный широкоплечий мужчина с толстым животом и могучей бородой, из которой Елена могла бы связать для себя жилетку и пару шерстяных носков.
Одет он был тоже под стать купцу — тёплая рубашка богато расшитая вязью из оленей, рыб и китов (явно местное творчество) и жилетка из какого-то странного меха — чёрного, сверкающего и очень гладкого — почему-то у Елены этот мех вызывал ассоциации с лётчиками.
— Так-так, товарищ старший лейтенант… я, конечно, дико извиняюсь, но ваши документы можно глянуть? — завхоз посмотрел на Елену и, степенно, привычным движением. Стал расчёсывать бороду. — Уж простите за такое, но мне предписано порядок блюсти ещё как.
Елена, молча, вытащила из кармана удостоверение и протянула завхозу. Тот на секунду опешил — видимо думал, что его гостья хранит документы в своём багаже, а не таскается с ними по всему посёлку
Однако удостоверение взял и тщательно осмотрел — причем было видно, что взгляд у него профессиональный — явно не впервой иметь дело с фальшивками. Впрочем Елена не переживала — удостоверение было самое что ни на есть настоящее — Илья его прямо из филиала КГБ во Владивостоке заказал.
— Кстати, вы молодец, — улыбнулась Елена — Хвалю за бдительность. Обычно у меня мало кто документы спрашивает.
— Поди, сразу руки крутят и за решетку кидают? — хмыкнул завхоз, явно надеясь немного разрядить обстановку.
Елена вспомнила свои злоключения на Кубе и растянула губы в усмешке.
— Чем я могу вам помочь?
— Ну… А почему вы до сих пор не спите и сидите на складе? — удивилась Елена. — Я к вам утром хотела забежать, за оборудованием кое каким. А сюда пришла просто, что бы узнать, где у вас склад, а то бегала бы завтра по этому зданию, нищий — от бани. (В Царской России и СССР нищих и бездомных обычно таскали в баню, где первым делом истребляли невинных вшей. Для бездомных и беспризорников это куда ни шло, но вот для нищих Царской России было трагедией — неопрятным людям с хорошо видимыми вшами в голове, подавали подаяние куда как охотнее, чем чисто выбритым и вымытым. Откуда и пошла поговорка «бегает как нищий от бани». Примечание автора).
— У нас завтра ревизия, — объяснил завхоз. — Плановая ревизия, если вам это о чём-то говорить изволит вот я и решил немного задержаться — подготовиться к ней. Я уж тут знаю — скоро приедет комиссия, расследовать это происшествие. А где комиссия — там и ревизия. И не забывайте, что мне надо как то списывать имущество, что получили у меня погибшие.
— В смысле? — насторожилась Елена. — Они что, без ничего сюда прилетели? Я вон, и то с собой взяла одежду и оборудование, как узнала, что лечу куда-то «в милый край — Арктический рай»… А они что, в одном гражданском прилетели?
— А то… Прикатили в дорогих иностранных одеждах — пуховики из Италии и шерстяные штаны из английской шерсти. Кстати, скажу вам откровенно — эти импортные шмотки на наш климат не рассчитаны, они больше для английских широт — нашим краям Англия и в подмётки не годится. Одни только шапки наши — советские — из енотовидных собак. А вот что странно… — Завхоз посмотрел по сторонам и, склонившись над Еленой, понизил голос. — Чемоданы у пары из них были какие-то… видавшие виды. Знаете — дерматиновые, самодельные — чиненные не на раз. Я такие видывал у тех наших работяг, что к нам из мест исправительных работ приезжали. Приезжает такой — весь в тряпье, а некоторые даже в ватниках — тех, что преступники в зонах, на работах, таскают. Конечно, после первой зарплаты такие одеваются в пух и прах, а шмотьё своё зоновское сжигают. Но чемоданы не вкидывают — мол, они «счастливые». Так вот — эти ребята такие же были. Все разодеты в пух и прах, а чемоданы — сущее тряпьё. Что самое странное — явно не новички в горном деле — взяли у меня хорошую одежду несколько смен одежды и обуви — портянок несчитанно… Явно знающий народ — понимающие как в тундре важно вовремя обувь сушить.
— Кстати, а их личные вещи где? То в чём они прилетели?
— Так они всё с собой забрали. Вот что странно. Обычно те, кто к нам сюда приезжает — они свои вещи в комнатах общежития держат. А эти с самого начала отправились к Иннокентию и Бегемоту и получили от них не только нужные припасы и одежду, но и два гусеничных транспортника с палатками и топливом. И ещё одно…
Завхоз прикусил губу.
— В общем, смотрите — когда к нам приезжают всякие разные группы что занимаются исследованиями или раскопками, или сбором каких-то данных, то они обязательно включаются в своего рода график контроля. Раз в двое суток наши парни объезжают их — что бы убедиться, что у этих умников всё в порядке, что у них нет больных и им не нужны припасы и всё такое. В общем, мы зовём это «Патруль Жизни» — это важная составляющая нашей работы. Этого требует правила работы «Плутонии» — следить за работой таких групп, — завхоз, уже немного нервно, погладил бороду. — Бегемот два раза к ним гонял. Возвращался.
