Полоска дневного света между штор медленно угасала, две лампы уныло озаряли комнату мертвенным светом. Садовский говорил негромко, его бархатный, хорошо поставленный голос плавно переливался и временами начинал дрожать театральной дрожью. Не только Ирина, но и все присутствующие слушали его с замиранием сердца.
Потом Владимир Львович достал золотую цепочку, на которой болталась хрустальная призма, похожая на бриллиант. Он велел Ирине сосредоточить внимание на кусочке хрусталя. Остальным Садовский посоветовал смотреть на Новикову, иначе они тоже рискуют впасть в транс.
После этого обратился к пациентке:
— Теперь, Ирина, внимательно следи, как мерцает свет в этой призме. Мягкий, ласковый свет. Видишь, как переливается, — от грани к грани. Теплый, приятный свет. Теплый, трепещущий…
Даже у Афанасьева от этих размеренных заклинаний слегка закружилась голова. Взгляд Ирины остекленел. За ее спиной Савельев включил магнитофон. Держа цепочку двумя пальцами, Садовский слегка покачивал ее, отчего хрусталик на конце совершал круговые движения.
— Хорошо, Ирина. Вот ты расслабляешься, полностью расслабляешься. Ты слышишь только мой голос, только мой, отвечаешь только на мои вопросы, только на мои…
Когда Владимир Львович убедился, что Новикова пребывает в глубоком трансе, он дат ей последние указания, убрал хрусталик и велел закрыть глаза. Новикова повиновалась.
— Ты должна говорить правду, Ирина. Обмануть меня или скрыть правду ты не сможешь. Где находится твоя дача?
— Недалеко от станции Хрипань Казанской железной дороги.
— Правильно. Первая встреча с НЛО у тебя произошла там?
— Да.
— Правильно. А вторая встреча с инопланетянами где была?
— У меня на квартире.
— Правильно. Первая встреча произошла по инициативе гуманоидов. Их интересовал специалист, участвовавший в разработке новой технологии получения «красной ртути». Не совсем ясной остается причина второй встречи. Было ли это простым медицинским обследованием или чем-то другим? По чьей инициативе произошла вторая встреча?
— По моей.
— Вот это уже интересно. Ты передала гуманоидам сведения, составляющие государственную тайну и получила за это несколько миллионов долларов?
— Нет.
С самого начала сеанса Ирина словно таяла на глазах — точь-в-точь восковая фигурка над пламенем. Таяла и бледнела, хотя лицо ее и так уже заливала парафиновая бледность. Тем не менее Садовский счел возможным продолжить сеанс.
— Ирина, для чего ты решила встретиться с инопланетянами вторично? Как ты их вызвала? Не спеши. Подумай.
Сомкнутые веки Новиковой задрожали, но глаза не открылись. Спустя некоторое время она ответила:
— Я была вынуждена их вызвать. Возникла угроза моей жизни. Меня хотели похитить.
— Кто хотел похитить?
— Двое бандитов, проникших в мою квартиру ночью.
— Что произошло с тобою дальше?
— Они угрожали мне оружием, сказали, что им приказано доставить меня куда-то.
— Что ты сделала?
— У меня в спальне находилась шкатулка с рубином, подаренная Шарфом. Инопланетянином. Нажав на рубин, я вызвала его.
— И он освободил тебя?
— Да.
— Как он поступил с бандитами?
— Он уничтожил их, превратив в две кучки пепла.
Голос Ирины звучал до жути безучастно, изможденное лицо покрывала смертельная бледность. Она походила на вырытого из земли покойника.
— Впечатляет. Как Шарф уничтожил бандитов?
— С помощью оружия, испускающего яркий зеленый луч.
— Что было дальше?
— Шарф сказал, что мне оставаться в квартире одной опасно и предложил укрыться на борту НЛО.
— И ты согласилась?
— Мне ничего не оставалось делать.
— Что произошло с тобой на борту НЛО?
— У меня возникло головокружение и я отключилась. Меня поместили на «операционный стол» перед странным аппаратом.
Она задышала часто-часто, будто никак не могла отдышаться. Садовский не отступал.
— Ирина, опиши подробности этого обследования.
— Гуманоиды внимательно осмотрели кожу рук, уши, нос и горло. Затем мне воткнули в пупок большую иглу, отчего я закричала. Но Шарф провел рукой у меня перед глазами, и боль исчезла. Он объяснил мне, что это был тест на беременность. После осмотра мне надели на голову легкий блестящий шлем, опутанный паутиной тонких проводников. У меня создалось впечатление, что проводники соединяли шлем с бортовым компьютером НЛО.
— Ирина, а для чего это было сделано? Ты не поинтересовалась?
— Я спросила у Шарфа, и он пояснил, что им нужны сведения по новой технологии производства «красной ртути» и ряда редко земельных изотопов. Тогда я сказала, что давала подписку о неразглашении этих сведений. Шарф рассмеялся и сказал: «Ирина, о перекачке ваших знаний по ядерной технологии не будет знать никто. Даже вы сами. Мы заблокируем те участки вашей памяти, которые хранят информацию о визите на борт нашего корабля». Я возразила: «Вы можете перекачать мои знания в ваш компьютер, но не заставите меня забыть об этом». Шарф поспешил объяснить: «Вы, может быть, вспомните, но я надеюсь, что нет. Это не в ваших интересах. Это может причинить вам боль, даже смерть. Поэтому лучше, что бы вы забыли».
Садовский поправил часы на запястье, обеими руками пригладил густые черные волосы и обратился к присутствующим:
— Не могу поверить! Я потрясен… Видеть НЛО, иметь контакт с инопланетянами, все это так интересно…
Никитин резко оборвал его:
— Я потрясен гораздо больше. Не столько контактами Ирины Николаевны с НЛО, сколько тем, что важнейшие сведения, составляющие государственную тайну, переданы неизвестно кому.
Садовский взглянул на включенный магнитофон в руке Савельева и снова принялся понуждать Новикову погрузиться в прошлое.
Звучный голос Владимира Львовича мерно журчал, переливался, завораживал.
— Вспомни, Ирина, чем закончился твой визит на НЛО. Не давал ли Шарф каких-нибудь поручений?
Новикова задумалась, потом сказала:
— Да. Давал. Он попросил достать не много «красной ртути» и ядерный боезаряд, изготовленный на ее основе. Сказал, что придет за ними.
— А если ты не передашь ему то, что он просил?
— В этом случае меня ждет смерть. Вы понимаете… смерть.
Страдальческий голос Ирины поразил Савельева до глубины души.
— Прошу вас, Владимир Львович, закончить сеанс. По-моему, продолжение сеанса грозит тяжелыми, необратимыми потрясениями психики пациента. Сеанс может закончиться безумием Новиковой. Я настаиваю на немедленном его прекращении.
