— Этого не может быть!
— Ну, не станем останавливаться на наемных убийцах. Я могу продолжать, ня?
Адлет кивнул. Хотя Нашетании этот факт истории Ханса не нравился, не эта проблема сейчас была самой важной.
— Когда меня избрали одним из Шести Цветов, я был близок к территории Воющих Демонов. Сначала я встретился с королем этой страны и договорился о цене за убийство Маджина. Король был весьма щедр, и мне дали много денег в задаток. Я спрятал их, а потом пошел на территорию Воющих Демонов, где и встретил Мору.
— Договорился о деньгах? До сражения?
— Нья? Согласно своим принципам, я не убиваю, если за это не дают денег. Только не говорите мне, что вы работаете бесплатно?
— Ты не знаешь о барьере? — спросил Голдоф.
— Нья? Помнится, король настаивал, чтобы я сходил в крепость, или что-то типа того, нья. Но я думал, что мне нечего там делать, так что я забыл об этом. Я услышал о барьере от Моры.
«Что-то тут не сходится, — подумал Адлет. — Разве знания о Барьере Тумана Иллюзий не важны?»
Адлет не понимал, как тогда Ханс встретился с Морой, не зная о барьере, но в этот раз он промолчал и решил слушать дальше.
— А больше и говорить не о чем. Я видел взрывы и пришел в храм, ня.
Когда Чамо задала вопрос, она думала не о его рассказе.
— Эй, почему ты так разговариваешь?
После ее вопроса Ханс прошелся по своему лицу ногтями, как кот когтями. А потом он сделал обратное сальто в воздухе. Приземлившись, он ответил:
— Мой боевой стиль называется Лезвие Кота. Во время боя я подражаю движениям котов. Коты в чем-то мои учителя, нья. И чтобы выразить им свое уважение, я говорю так.
— В этот раз собрались одни странные люди, — проворчала Мора.
— Точно, — согласно кивнул Адлет.
— Кто бы говорил. Ты же самый сильный в мире дурак, — засмеялся Ханс.
После его рассказа все посмотрели на последнего человека. Удерживаемая Голдофом, Фреми слушала, не проронив ни слова.
— … И теперь так называемая Фреми, — сказала Мора.
— Будет плохо, если ты не захочешь говорить. Ты должна понимать, что твое сопротивление ухудшит положение.
— Что может быть хуже? — бросила Фреми и снова замолчала. Но вскоре она начала рассказ. — Я — дитя Кьема и человека.
Вскрикнули все, кроме Чамо и Голдофа.
— Голдоф. Сними с ее головы и глаза повязки.
Голдоф послушно открыл ее голову. Ее правый глаз был розовым, а на лбу был след от рога, доказательство родства с Кьема. Он был отломан у основания, оставив шрам.
Часть вторая— Давайте подумаем, у тебя больше нет рога. Ты сама его отломала? — спросила Чамо. Вместо ответа Фреми продолжила рассказывать свою историю.
— Около двадцати лет назад одинокий Кьема покинул территорию Воющих Демонов и скрылся в мире людей. Они готовились к пробуждению Маджина и в противоположность Героям Шести Цветов создали меня. Мой отец был человеком. Я не помню его лица, потому что мать убила его, как только получила меня. Я родилась от матери-Кьема и была выращена Кьема. Моя мать и ее избранник-Кьема похитили много людей и заставили их создать новое священное место, прославляя Бога Пороха. Так я получила силы Святой Пороха.
— А потом…
— Живя под надзором матери, я становилась сильной. Я исполняла ее приказы, ходила и убивала сильных людей, чтобы сделать возрождение Маджина идеальным. У меня не было сомнений. Хотя я была наполовину человеком, я думала, что я правильный Кьема. Мы бы защитили Маджина, и он повел бы нас туда, где, как я верила, было идеальное место.
— Тогда почему ты здесь? Почему решила сражаться с Маджином? — спросила Мора. В этом и была основная часть ее истории.
— …Даже если я расскажу, не похоже, чтобы вы собирались мне верить.
— Но если не расскажешь, мы не будем знать, можно ли вообще тебе верить.
Мора и Фреми смотрели друг на друга. Затем вмешалась Чамо:
— Можешь ничего не говорить, мы ведь все равно тебя убьем. Ведь так? Мы же решили, что самозванец — Фреми, верно?
— Постой, Чамо, никто ничего еще не решал.
Чамо с невинным видом посмотрела на Адлета. Но в глубине ее глаз тихая ярость не угасала.
— Как там тебя звали? Ты — боль. Мама Чамо не разрешала тебе приказывать Чамо, верно?
— Откуда бы я знал.
— Вот теперь ты знаешь. Не говори с Чамо.
— Чамо! Мы слушаем историю Фреми, — осадила ее Мора, Чамо притихла. Адлет был благодарен Море. Без нее случиться могло, что угодно.
— Фреми-сан, прошу, продолжайте. Почему вы хотите сразиться с Маджином? — спросила Нашетания, но Фреми лишь холодно смотрела на всех.
— …Чамо разрешила мне не говорить. Я соглашусь. Я не хочу говорить, — сказав это, Фреми замолчала полностью. И даже когда Адлет попросил ее заговорить, она и не взглянула на него.
Выждав, Мора сменила тему, словно у нее кончилось терпение.
— Рассказы о себе только зря забирают время. Куда важнее, как нам отсюда выбраться?
Адлет уже собирался возразить, что они не закончили разговор, но остановился. Вопрос Моры был насущнее.
— Как я уже говорила Голдофу и Фреми, Чамо, Нашетания и я искали что-то про строение барьера.
Адлет и Ханс кивнули. Пока они искали границы барьера, Мора и остальные читали священные письмена на алтаре.
— Для начала я озвучу то, что мы обнаружили. Там не было описано, как убрать барьер. Есть возможность, что такой способ существует, но мы его еще не нашли.
— Мьёё, разве это не худшее?.. — пробормотал Ханс.
— Это означает, что нам остаются только два варианта событий. Во-первых, человек, что активировал барьер, может знать, как его убрать. Во-вторых, барьер можнт развеяться, если человек, активировавший его, умрет.
— Ты не ошиблась?
— Я в этом почти уверена. Видите ли, здесь нет упоминаний, что активировавший барьер человек не может его убрать. И, как бы это ни звучало, вряд ли барьер останется, если тот человек умрет.
— Ясно… — Адлет вспомнил момент, когда барьер появился. Он открыл дверь, и солдаты в броне атаковали его. Леденящий душу смех Кьема за его спиной шел следом. Где-то в это время тот, кто активировал барьер, сделал свое дело и исчез.
«Но кто это был и как он это сделал?»
— Человек, что активировал барьер, остался внутри? — спросил у Моры Адлет, пытаясь отыскать ниточку к ответу.
— Здесь. Неизвестно: Кьема или человек это был, но уйти за пределы барьера он не сможет. Так что мы все равно возвращаемся к нашим подозрениям.
— Кто-то мог активировать его вне храма?
— Невозможно.
— Барьер мог активировать человек?
Мора задумалась на мгновение:
