— Ничего не понимаю…
— Аналогично, коллега! — всплеснул руками Стас. — Какое совпадение… Мне рассказали, что все это добро изъято у одного гражданина США с итальянской фамилией, который был в столице нашей Родины проездом из… Венеции в Милан.
— Ну, для бешеной собаки сто верст не крюк.
— Да, маршрут тот еще. На Шереметьевской таможне его задержали. Решили почему-то, что наркотики везет…
— Но вместо наркотиков, — перебил его Вовка, — при нем нашли весь этот странный набор — от Виральдини до наших дней?
— Вовик, тебе бы сыщиком работать. Точно! На таможне сочли, что это в компетенции ФСБ. Быстренько сняли копии и передали туда.
— А американец?
— А что американец? Полетел себе в Италию. Извинились перед ним и отпустили с миром. Вот тут-то, Вов, самое интересное. По прибытии в миланский аэропорт «Мальпенса» наш американец был мертв!
— Как мертв???
— А вот так! Остановка сердца. Причем внешне это никак не было заметно — будто спал. Может, он и умер во сне, о счастливчик.
— Представляю себе, картинка — из самолета все уже вышли, и стюардесса стала будить спящего пассажира… н-да… каково ей было в тот момент.
— Да, не позавидуешь. Впрочем, она небось и не такое видала — на эту профессию берут женщин с крепкими нервами.
Друзья замолчали. Ашот принес подрумянившиеся шашлыки, которые отвлекли их от мрачных мыслей.
— Судя по твоему рассказу, этот американец был просто маньяк, — сказал Вовка, когда с шашлыками было покончено.
Стас с сомнением покачал головой.
— Фотографии пронумерованы и разложены, если я что-то понимаю в каталогизации, в строго определенном порядке. Редко мальчишки сняты по отдельности, чаще они попадали в кадр оба, причем, на каждой фотографии указано расстояние, на котором они находятся друг от друга. Чуть ли не с точностью до сантиметра. Если это маньяк, то странная у него мания.
— «К нам сегодня приходил некропедозоофил. Дохлых маленьких зверушек он с собою приносил», — с выражением процитировал Вовка.
— Знаешь, ты стал довольно квалифицированно сарказничать!
— У меня хорошие учителя. Точнее, учитель один, но в статусе доцента. К тому же обучение бесплатное…
— Пора брать с тебя по двадцать баксов за урок, — проворчал Стас.
— Но ведь это грабеж! — картинно возмутился Вовка.
— Ничего подобного — это надбавка преподавателю за вредность.
— За вредность преподавателя… Ладно, я подумаю. — Вовка улыбнулся. — У этого итало-американца фамилия случайно не Педрини?
— Нет. Разве что девичья… Фотографировали с находящейся неподалеку пятнадцатиэтажки, — продолжал Стас. — «Метровым» объективом.
— Каким-каким?
— Большим! Мне сказали, что это профессиональная оптика. А в приметах несколько раз упоминается слово «койво»…
— Как?
«Coyvo» — написал Стас на салфетке.
— Что-то знакомое… И что это значит?
— Ты меня спрашиваешь? Я вообще ничего не понимаю, у меня голова кругом идет…
— Стас, не паникуй. Я с тобой.
— Кто-то, кажется, обещал мне помогать.
— Я и не отказываюсь.
— Вот и славно…
— …трам-пам-пам! — закончил Вовка, чокаясь со Стасом.
Ашот включил музыкальный центр, и кафе наполнила развеселая армянская музыка. Песня была зажигательная, плясовая, и сидящие за столиками непроизвольно стали притопывать в такт каблуками. Ашот за стойкой пританцовывал. А из кухни выплыла темноволосая дама жизнеутверждающих форм — Нана, жена Ашота, — и легко закружилась в танце. Стас с Вовкой в восхищении стали хлопать в ладоши.
Нана несколько раз проплыла мимо их столика, а затем решительно взяла обоих за руки и повела в круг. Деваться некуда — Стас и Вовка покорно заплясали. Сначала неохотно, а потом все более увлекаясь. Несколько танцев подряд они азартно кружились вокруг Наны, хлопая и вскрикивая.
— Знойная женщина!.. — отдуваясь, сказал Стас, когда Нана их отпустила, и они с Вовкой вернулись на свое место. — Мечта поэта!.. Да! — вспомнил он. — Мне тут Юра Топорков позвонил.
Вовка обрадовался:
— Как у него дела?
— Да ничего — работает в издательстве. Грузчиком на складе…
— Это после журфака?! — удивился Вовка.
— Да… Зато сотрудничает с режиссером Вершининым.
— Ого…
— Помог ему написать сценарий фильма про поезд-призрак. Рассказал мне в двух словах… Говорит, съемки в самом разгаре.
— Ну все, я рыдаю! Теперь у нас есть свой знакомый сценарист. — Вовка улыбался.
— Ладно тебе. Все равно фильм получится говно.
— Да ну?..
— Извини, это факт, претендующий на звание медицинского. Ну какой из нашего Юрки сценарист?
— И что же в этом фильме такого?
— Да «такого» в нем как раз ничего! Поезд-призрак врывается в наш мир через заброшенную ветку, идущую от завода «Красный лапоть». Паровоз кричит «у-у-у!..» А все разбегаются от него в разные стороны и кричат «а-а-а!..» При этом кто-то непременно спотыкается о шпалы… — Стас в лицах изображал, как гудит поезд и как удирают от него в панике люди. Он был в ударе и показывал замечательно — Вовка хохотал до упаду.
Тем временем веселье в кафе постепенно сходило на нет — музыка сменилась на более спокойную, Нана скрылась на кухне. В небольшом зале танцевали несколько пар.
— Послушай, Вов, — серьезно сказал Стас, как-то сразу изменившись в лице, — подумай хорошенько, стоит ли тебе ввязываться в эту историю? Боюсь, у меня уже нет выбора. Но ты…
— Можно подумать, выбор есть у меня, — пробормотал Вовка.
— Старый я идиот. Никогда не прощу себе, если из-за меня с тобой что-то случится…
— Стасик, — задушевно сказал Вовка, — ничего страшного пока не произошло. К тому же вспомни, мы с тобой выбирались из положений и похуже — из-под завала в Пизанских горах и из-под дула пистолета… мне даже пришлось пройти по поезду-призраку с черепом в руках… Сколько лет с тех пор прошло?
— Тринадцать, — тихо ответил Стас. Вовка не любил вспоминать о тех приключениях, и Стас знал об этом.
— К тому же, — продолжал Вовка, — сам знаешь, друзья — это «не только ценный мех»… на то они и нужны…
— Чтобы ввязываться во всякие сомнительные проекты?
— Туда тоже можно, — улыбнулся Вовка и снова чокнулся со Стасом.
На мгновение наступила тишина, и в этой тишине из висящих на стене часов вдруг полилась мелодия. В ней Вовка с удивлением узнал ту, что неотвязно следовала за ним весь день. Он возбужденно поднял палец:
— Что это? Что они играют?!
