— Ты что орешь? — высунулся из ванной Стас, весь в клочьях пены.
— Чёртов ящик! Стас, хочешь, я тебе телевизор подарю?
— Вот еще, зачем? Там одна реклама… Я его из принципа не смотрю, — ответил Стас и пошел домываться.
О своем деле Стас вспомнил только в метро. Был час пик. В битком набитом вагоне под грохот колес трудно разговаривать, тем более на серьезные темы, однако Стас честно попытался.
— Вов, помнишь Андрея Щербакова?
— Кого?
— Андрея. Он еще в ФСБ работал, потом ушел.
— Где?!
— В ФСБ! Федеральной службе безопасности.
— Ну да, конечно. Академик, «Отец информационного оружия», «Собирательный образ хакерского фольклора»… Он еще жив?
— Еще как! Жив-здоров. И даже упитан…
— И где он сейчас?
— Да какая разница! В Госпожнадзоре. Только не переспрашивай меня, что такое Госпожнадзор…
— Не буду. Звучит как «Держопера».
— Какая «жопера»? — не расслышал Стас. — Ох, простите! — сказал он кому-то, развернувшись вполоборота, — это я не вам.
— Державна опера! Государственная опера по-украински…
— Чего ты меня все время с мысли сбиваешь! Так вот, Щербаков попросил меня проконсультировать одного своего бывшего коллегу…
— Какого калеку?
— Вовка, ты издеваешься! У меня руки стиснуты, а то дал бы тебе по башке!
— Стас, я не слышу ничего! Шумно очень…
— Меня сегодня приглашают на Лубянку!!!
Некоторые пассажиры оглянулись. Вовка от неожиданности отпустил поручень, за который держался, и тут же начал заваливаться.
— Тише! — сказал он, восстановив равновесие. — Чего орешь? Стас, ты уверен, что выбрал самый подходящий момент, чтобы об этом сообщить?
— Нет. Но другого, боюсь, не представится…
— На весь вагон ведь заорал… И зачем приглашают?
— Да я ж тебе говорю — дать консультацию!
— Какого плана? — осторожно поинтересовался Вовка.
— Да кто их там поймет… Андрей сказал — документы какие-то нашли, позарез требуется историк.
— А, историк… — сказал Вовка как будто даже с облегчением.
— Какие документы, где нашли — ничего толком не объяснил! Ты же знаешь Андрея. Благородный беспорядок — это его стихия.
— Еще бы! Брось ты это дело, Стас. Пошли их… подальше… В смысле вежливо откажись. А то припашут тебя, так потом гроша ломаного не заплатят.
— Наоборот! Это-то как раз я выяснил. Заключают с тобой разовый контракт. Официально. И деньги неплохие… Только, пожалуй, ты прав — лучше отказаться. Что-то мне это все меньше и меньше нравится.
— Да ты что, Стас? Тебе деньги не нужны?!
— Нет, деньги мне как раз нужны… Только… не люблю я эту организацию…
— Ну и не люби себе на здоровье! В конце концов, ты же не стукачом к ним оформляешься. Поглядишь бумажки их вонючие, выдашь по ним заключение, делов-то… А надо будет что-нибудь откопать — я тебе помогу, пока не очень занят. В крайнем случае отца привлечем, как из Германии вернется.
— Ладно, сами справимся.
— Конечно, справимся! Чтоб мы с тобой да не справились…
«Осторожно, двери закрываются…» — вмешался в разговор женский голос из динамика.
— Ого, мне на следующей выходить… Короче, Стас, смело шагай в свое Ка-Гэ-Бэ и не забывай — я с тобой… мысленно… Давай вечером у Ашота посидим, расскажешь, как там и что… Ну, счастливо! Ни пуха тебе…
— Иди ты к черту!.. Спасибо, Вов.
День был жарким и насыщенным. В суматохе дел Вовку неотлучно преследовала мелодия услышанной утром арии. «Вот привязалась! — с досадой думал он. — Как теперь вытравить?..»
Вечером позвонил Стас. На нетерпеливое вовкино «Ну как там?» он тихо ответил: «У Ашота, как и договаривались. Подъезжай к восьми», — чем только еще больше раздразнил вовкино любопытство.
Маленькое кафе располагалось неподалеку от стасова дома. Его содержала армянская семья. Стас и Вовка с некоторых пор стали там завсегдатаями: здесь было по-армянски колоритно, но недорого, вкусно и очень спокойно. Когда Вовка вошел в кафе, Стас уже ждал его за дальним столиком в углу.
— Так-то вот оно, Вова, — начал Стас, когда Вовка уселся напротив. Стас имел привычку начинать с заключительной фразы, и Вовка решил не перебивать его, чтобы не сбить с мысли. Но тут к их столику подошел горбоносый и смуглый хозяин кафе.
— Что будем кушать, уважаемые?
— По шашлычку? — спросил Стас у Вовки. Вовка кивнул.
— Ашот, два шашлычка, если можно.
— Канэшно, можно, дарагой, о чем речь! — гортанно воскликнул Ашот.
— Не очень жирный?
— Какой жирный?! Парной баранина!..
— Ну и… бутылочку каберне.
— Для начала, — добавил Вовка. — К мясу оно, конечно, красного надо… хотя я бы сейчас шампанского выпил. В такую жару бокал брюта со льдом очень бы не помешал.
— Вай, нэт брута — сладкое есть.
— Не, сладкого не надо. Остановимся на каберне.
Когда Ашот, приняв заказ, удалился, Стас продолжал:
— Так вот… Андрей — зараза такая — отрекомендовал меня, археолога, как одного из лучших документоведов истфака МГУ.
— Стас, не прибедняйся. С документоведением у тебя все в порядке.
— И ты, Брют! Представь, Вов, сценку: захожу я в назначенный кабинет, постучав предварительно, только «здасьте» говорю, а мне чуть не на шею кидаются: «Станислав Игоревич! Голубчик!! Вас-то нам и не хватало!» — и суют пачку документов, уже любезно переведенных на русский… Оцени состав: заметки одного англичанина, посетившего Венецию (XVIII век), копии редких архивных документов о философских исследованиях композитора Виральдини, его дневник…
— Он еще и философствовал?
— Оказывается, еще как! Причем, на темы глобального мироустройства. Неплохо, да?
— А что, столь уважаемое ведомство не могло пригласить для консультации кого-нибудь из консерватории? Ведь ты же не музыкант.
— Я об этом тоже спросил. Но мне недвусмысленно дали понять, что здесь проблема… так сказать, немузыкального жанра. И документы эти к музыке отношения не имеют… Блин, еще один Джордано Бруно на мою голову! Ты слушай дальше… На чем я остановился?
— На глобальном мироустройстве.
— Ага… Но добила меня пачка фотографий вкупе с описательными приметами двух мальчишек лет двенадцати.
— Что за фотографии? Тоже из Венеции восемнадцатого века? — пошутил Вовка.
— Наблюдательного типа, — серьезно ответил Стас. — Ушли, пришли, гуляют, играют… Мальчишки как мальчишки. Самые обычные, современные. Много фотографий с железнодорожных путей — чаще всего мальчишки играют именно там.
