есть, — кивнул я.
— Какая знатная девица, — чуть слышно признал старик. — И, видать с характером.
— Что есть, то есть, — признался я.
— Смотрите, Василий Михайлович, как бы она вас не оженила на себе. Вон глазищи какие, — старик погладил бороду и заспешил домой. — Пойду я, а не то увидит моя зазноба, что я тут с вами на девиц смотрю, и панталоны достанутся мне, а не Барсику. И прорези для хвоста в них не будет.
Я попрощался с соседом и направился к крыльцу.
* * *
Пётр в одиночестве сидел в гостиной и смотрел телевизор.
— Работает-таки, — с мнимым облегчением произнёс я.
Дядя обернулся и взглянул на меня:
— А, вернулся, — произнёс он. — Где был?
— Катался по делам с Викторией Ильиничной, — ответил я и сел за стол.
Пётр усмехнулся и кивнул:
— Ага, как же. Катался он.
— Ну да, — просто ответил я. — А что?
Дядя насупился и строго произнес:
— Василий Михайлович, я знаю тебя с детства. И хоть я не душеправ, но по твоему лицу вижу, что ты что-то задумал.
— Да так, — отмахнулся я и откинулся на спинку кресла.
— Рассказывай давай, — потребовал Пётр и выключил телевизор, чтобы показать серьезность своих намерений.
Долго уговаривать меня не пришлось:
— Ладно, — согласился я. — Мне все равно нужно это с кем-то обсудить. В общем, я встречался с одним репортером. Вернее, репортершей, но это не так важно. Так вот: этот репортер рассказал, что Холодов расследовал отступничество в тринадцатом.
Дядя, который в этот момент делал глоток чая, поперхнулся и изумленно взглянул на меня. Попытался было что-то сказать, но изо рта вырывался лишь кашель. Я поспешно потер ладони, отгоняя силу, и активировал способность «мастера-анатома». Активировал «вспышку», которая быстро восстановила дыхание:
— Ты осторожнее, — попросил я.
— Спасибо, — откашлявшись, прохрипел дядя. — Что там с тринадцатым?
— Холодов якобы узнал, что в тринадцатом зреет культ, который поклоняется лежащему в коме Суворову как святому. Или Высшему.
— Интересно, — протянул Петр и взглянул на меня. — А откуда у Холодова была эта информация?
— Да кто его знает? — ответил я. — Вряд ли он рассказывал всем подряд про свои источники. А теперь уже источник установить будет сложно. Ну, если, конечно, у тебя нет знакомого некроманта, который поговорит с мертвецом.
— Некроманты — это все сказки, — буркнул дядя, но отчего-то мне показалось, что его голос прозвучал неубедительно. — Ты уже взрослый, и пора уже перестать верить во всякое. А та репортерка могла и наплести с три короба. Наверняка денег за информацию попросила?
— Попросила, — подтвердил я.
— А ты и заплатил? — фыркнул дядька.
— Только вот я не так глуп, и умею отличать правду ото лжи.
— Ты ведь знаешь, что если девка верит в свои истории, то вполне может тебя обмануть. Как актеришки всякие, которые вживаются в роль.
— Такой шанс есть. Но я все же не вчера родился. И сдается мне, что та девица говорила правду.
Юсупов задумчиво почесал затылок:
— Дела, — протянул он.
— Еще какие, — послышалось с порога, и мы обернулись. В дверях гостиной стоял Виктор Круглов. А за спиной пришедшего маячила Виктория Муромцева. И заметив, что мы обратили на него внимание, гость улыбнулся и снял высокую шляпу:
— Добрый день, мастера Юсуповы, — произнёс он и уточнил. — Я войду?
— Если бы я был суеверным, то решил бы, что вы упырь, — ответил я, и Виктор сделал обеспокоенное лицо:
— Так плохо выгляжу? — уточнил он и коснулся ладонями щек.
Я улыбнулся:
— Нет, просто им тоже требуется приглашение. Проходите.
— Спасибо, Василий Михайлович.
Виктор прошел в гостиную. Муромцева последовала за ним.
— Какими судьбами? — уточнил я, когда Круглов сел за стол.
— Да так, — ответил гость. — Проезжал мимо, дай, думаю, загляну.
Боковым зрением я заметил, как Виктория улыбнулась. И подыграл гостю:
— И решили заехать на чай? Расстрою вас, но чай закончился.
Я развел руки, словно сожалея, что так сложилось.
— Жаль, — вздохнул Виктор.
— Пока мы ехали в особняк, я написала сообщение мастеру Круглову. И попросила его приехать, — произнесла Виктория, которая явно хотела прекратить назревающий балаган.
Я кивнул:
— Теперь понятно. Виктория Ильинична, поищите, пожалуйста, на кухне чай.
— Который закончился? — иронично уточнил Круглов.
— Ну, может быть, осталось еще немного, — протянул я.
— Я вам не прислуга, Василий Михайлович, — фыркнула девушка.
— Но чай приготовить сумеете? — невинно уточнил я.
Секретарь все же встала с кресла и направилась на кухню.
— Рассказывайте, Василий Михайлович, — попросил Виктор и вновь попытался улыбнуться.
— У вас это очень скверно выходит, — все же сказал я.
— Что именно?
— Улыбаться, — с готовностью пояснил дядька. — Как оскалишься, то похож на крокодила африканского.
— Вот и супруга моя тоже так говорит. Только ей это кажется красивым, — усмехнулся гость.
— Святая женщина, — буркнул дядюшка.
— И я стараюсь казаться дружелюбным, — пояснил Круглов.
— Не надо, — покачал головой Петр. — Все равно выходит только хуже.
Я повторил историю, которую рассказал несколько минут назад дяде. И Виктор нахмурился:
— Интересные выходят дела, — задумчиво пробормотал он и уточнил. — Надеюсь, этот ваш осведомитель больше никому не станет передавать эту информацию?
— Я тоже на это надеюсь, — честно ответил я. — Человек вроде неглупый и понимает, что за нее может попасть под прицел.
— Ну, спасибо за информацию, — тяжело вздохнул Круглов. — Она оказалась очень… познавательной.
В гостиную вошла Муромцева. И в руках секретарь держала поднос, на котором стояли заварочный чайник, и несколько кружек.
— Кстати, как вам новый секретарь, Василий Михайлович? — полюбопытствовал гость, когда девушка разливала чай по чашкам.
— Прекрасный, — заверил я. — Признаться, поначалу у меня были опасения, что мы не сработаемся. Все же очевидно, что Виктория Ильинична не привыкла исполнять работу помощницы. Но, как оказалось, она весьма гибкий человек.
— Да? — изумился Круглов.
— Да. Мои сомнения оказались пустыми. Мы прекрасно поладили, и я даже готов сделать Виктории Ильиничне предложение, от которого она вряд ли окажется.
Девушка застыла,
