я его тоже люблю, но… но… как быть с тем, что он убийца?!
Удивительно, но даже мне пока не удалось разобраться, врет она или действительно верит в то, что говорит.
— Убийца?
— А кто? Ведь его величество всегда хорошо относился к дяде. А его высочество и вовсе был его другом! И оба пострадали от его действий!
— От его ли? — Я притворилась, что тоже захмелела. — Не уверена. А что, если Кеннета обвинили несправедливо? Ты об этом не думала?!
После этих слов я чуть более размашистым, чем нужно, жестом отобрала бутылку у Селестины и сама налила в ее бокал вино. С интересом пронаблюдала, как оно вроде льется, но не выливается. А в мой? Ага. То есть дело не в личной магии собеседницы и не в особой бутылке, а именно в бокале. Наверное, какой-то артефакт.
Но мне надо было убедиться, что вино не отравлено. И там нет снотворного, слабительного или еще чего-то неожиданного.
— Давай как всегда! — И я с пьяной улыбкой поменяла наши бокалы местами.
Селестина и чирикнуть не успела. Зато под моим выжидающим взглядом ей пришлось выпить все, что налито. Судя по мимике и взгляду, пить она, конечно, не собиралась, но и в вино ничего не добавляла.
Расстались мы с ней за полночь, примерно вничью. Но брачную ночь паршивка мне в очередной раз сорвала — в голове шумело, ноги заплетались и дико хотелось спать.
В процессе культурного распития я старательно пропихивала в голову Селестины мысль о том, что ее дядю могли и подставить.
Конечно, если эта милая девочка и так в курсе, то весь мой замысел коту под хвост. Но вдруг ее обманули по молодости и глупости? Да, она имеет финансовый интерес, однако хотелось бы понимать, насколько глубоко увяз коготок у этой птички.
Где-то ближе к полуночи, когда я начала слишком намекающе посматривать на часы, подружка удивила, выдав заплетающимся языком:
— Ты меня так напугала, когда во время казни побелела и чуть не упала в обморок!
Что ж, это она удачно тему сменила и, главное, вовремя. Как раз, чтобы и тут внести ясность с коготком.
Селестина очень гордилась своим кольцом, внутри которого был шип, смазанный чем-то вроде местного аконита. Яда там была микродоза, то есть при попадании в кровь наступал лишь временный, минуты на три — пять, паралич. Зачем такая защита для девушки, не гуляющей по злачным местам ни днем, ни вечером, — непонятно. Но это было наследство от матери, вот Селестина с ним и не расставалась.
— Но мне надо было тебя остановить и удержать от глупостей…
— В смысле — от спасения твоего дяди? — съехидничала я. С речью у меня тоже были проблемы, но голова работала отлично.
— Да, — с вызовом призналась Селестина. — Мне очень хочется верить в его невиновность, но гораздо больше я верю собственным глазам. Нет, ты пойми! — выдала подруга с усиленным алкоголем пафосом. — Если бы его просто помиловали, это одно! А тут ты принесла себя в жертву! Свою молодость, свободу, счастье с Джонасом…
Я задумчиво кивала в такт каждому ее слову. Пока всходы сомнений не взошли, но ведь они только засеяны.
— Пришлось решиться и царапнуть тебя шипом. Я думала, яда хватит хотя бы на пару минут. Но похоже, он весь выдохся. Его же не обновляли уже столько лет…
М-да. Что ж, или Оливии хватило остатков, или кто-то, хорошо знающий Селестину, позаботился и о такой мелочи, как шип на ее кольце. Надо бы попросить Гаспара осмотреть опасное украшение повнимательнее.
Если Кеннет меня и ждал в постели, то не дождался. Когда я на цыпочках (угу, как жена в анекдоте, ну та, которая куковала вместо кукушки в настенных часах) пробралась в спальню и залезла под одеяло, муж спал сном праведника.
Я устроилась ему под бочок и мельком подумала о том, почему мне даже в голову не пришло уснуть в своей собственной постели. Нет, даже спьяну приползла именно сюда. Словно так и надо. Словно так было всегда.
А ведь не было. Я никогда не была замужем. У меня были любовники, были многолетние прочные отношения. Но мы никогда не жили вместе, максимум ездили отдыхать в один санаторий или отель. И ходили друг к другу в гости. Но даже так необходимость спать с кем-то в одной кровати быстро выводила меня из себя. Мне это не нравилось, независимо от того, насколько мужчина был приятен во всех других своих проявлениях.
А здесь… что это?
— С Селестиной напилась? — Оказывается, мое нетрезвое вошканье и борьба с одеялом все же разбудили Кеннета.
— Угу…
— Стакан с антипохмельным зельем на тумбочке с твоей стороны, утром выпей сразу, как проснешься.
— Тебя не бывает, знаешь? Слишком уж ты идеальный.
— Тебя тоже. Хотя ты не идеальная ни разу.
— Это фича, а не баг…
— Что?!
Но ответить я не смогла. Уснула.
Антипохмельное с утра не понадобилось. Я проспала все на свете, зато проснулась с ясной головой и отличным самочувствием. Но кисло-соленый компотик, заботливо приготовленный мужем, все равно выпила — на всякий случай и потому, что пить хотелось.
Потом быстро привела себя в порядок и спустилась к завтраку. Удивительно, но мне очень хотелось увидеть Кеннета, хотя мы вроде как провели рядом ночь и весь вчерашний день. И позавчерашний. Может, причина как раз в этом? Я просто… привыкла?
Супруг завтракал не один. К моей большой радости, компанию ему составляла не Селестина, а Гаспар Де Бар. Странное пенсне висело у него на шее, как цепочка с кулончиком, а цилиндр с шестеренками из костей он водрузил на свободный стул.
Вчера Гаспар прислал записку, что посетит нас, только я рассчитывала на гостей к обеду. А завтрак — дело семейное!
Остановившись в дверях, я не скрывалась, но и не спешила обнаружить свое присутствие. Разговор за столом был уж больно интересный, так зачем перебивать?
— Не знаю уж, что они там с артефактами переноса делали и как до них добирались, но у всех трех они в итоге не сработали! — возбужденно делился Кеннет с другом. Это он о тех своих друзьях, кто рискнул выяснить, что же на самом деле произошло во дворце? — Айдона мы вчера спасали вместе с Оливией. Она очень ловко нас прикрыла, так что я все больше верю в переселение душ.
Что значит «все больше»? Я прожгла Кена осуждающим взглядом, и он его даже почувствовал! Передернул плечами, покрутил шеей,
