освобождая шею и облегчая девушке дыхание.
Ноэль распахнула глаза. С размаха ударила Влада по щеке.
– Ри́хта джа́ль [26]… Не трогай меня! – зашипела клириканка. Она попыталась быстро подняться, ее снова замутило. Привстав, подобрала под себя ноги и села на колени. Застегнула клапан, сердито глянув на землянина.
– Ой черт, Ноэль! – Влад ошеломленно моргал, растирая щеку – рука у хрупкой на вид клириканки оказалась тяжелее молота.
Девушка отползла в угол. Там, придерживаясь за стену, поднялась. Оправила китель, продолжая бормотать под нос на клириканском. Судя то тону – ругалась и проклинала молодого мужчину. Влад различил грязное креонидянское ругательство «ксау девар» и удивился еще больше.
– Ноэль, я помочь хотел… – Влад виновато развел руками. – Думал, плохо стало. Или, может, обидел кто.
– Ни слова! – рявкнула девушка. Полоснула взглядом.
В ее глазах – злость и растерянность, страх и непримиримая неприязнь – она стала самым неожиданным открытием для Влада, уж Ноэль-то он наделся, что нравится. Не в том смысле, как нравится девушке парень. А как человек, специалист. Но капитан на него сейчас смотрела так, будто видела перед собой зловонного слизняка. Собственно, она так его и назвала только что – «зловонный слизняк», ксау девар.
Влад встал, примирительно выставил вперед руки и улыбнулся по-детски обезоруживающе:
– Ну хорош, капитан… – Он шагнул назад, к выходу из информатория.
Ноэль выпрямилась, посмотрела на него настороженно, оправила китель, проверила верхние застежки. Стряхнула с ткани невидимые ворсинки.
– Никогда. Слышишь? Никогда не смей прикасаться ко мне…
Влад тоже опустил руки.
– Даже если тебе будет требоваться моя помощь и ты будешь на волосок от смерти? – в его голосе было недоумение.
Ноэль неторопливо перевела дыхание, уже сожаления, что отреагировала так бурно. Она не ожидала, была уверена, что все контролирует, что держится в сознании. Она дотронулась до груди – движение не ускользнуло от внимательного взгляда землянина.
– Никогда – это означает никогда. – Повторил. Она сердито кивнула на дверь. – Отойди, я хочу выйти.
Влад посторонился.
– Да пожалуйста, я разве держу…
Капитан, высоко вздернув подбородок, будто минуту назад не лежала в обмороке, прошла мимо него.
Влад ошеломленно моргнул, вцепился в собственные волосы на макушке, будто надеясь, что это поможет избавиться от наваждения. Но нет – он был по-прежнему посреди информатория. Один. Что произошло с Ноэль и почему она так озверела, он не понял.
Уперев кулаки в бока, он шумно выдохнул и прошелся вокруг центральной стойки информатория. На душе было пакостно и гадко. Он знал, зачем оказался на «Унции», он делала свою работу, но жить изо дня в день с ощущением, что команда, с которой ты заперт на одном борту, посреди ледяной пустоты, готова перерезать тебе горло – нервировало. Он забыл, когда последний раз высыпался. Забыл, когда в последний раз ел, не опасаясь, что еда отравлена. Он даже стал все чаще использовать рацион клириканцев, в основном после того, как заметил Дария, что-то искавшего среди контейнеров с земной едой.
И вот теперь еще и капитан со своим «ксау девар».
Он поморщился, уловив в воздухе неприятный кисловатый запах.
– Чем воняет?
Он огляделся по сторонам. Обошел стойку регистрации. Перевел взгляд на ближайший стол, крышку вентиляционного люка. Активировав креоник, подключился к искину «Унции», ввел запрос от имени медика: действие – забор воздуха для анализа посторонних примесей, место – информаторий, время – сейчас. Внутри вентиляционной шахты щелкнул затвор фильтра, загудел анализатор.
Влад ждал результатов, нервно поглядывая то на дверь, то на креоник – не хотелось бы, чтобы кто-то из команды застукал его с доказательством взлома медотсека собственного корабля. Сел за стол, поставил на столешницу локти. Глянцевая самоочищающаяся поверхность еще хранила на себе свежие потожировые следы – длинный смазанный отпечаток и – на углу – фрагмент ладони. Крупная, вольно длинная, определенно – мужская. След почти растаял, Влад не успел его сфотографировать, но коснуться пальцем – успел. На коже остался неприятный кислый запах. Совсем такой, какой витал в воздухе.
«Предварительный анализ воздуха произведен», – сообщил искин.
Влад ввел команду вывести на экран результат и тут же сохранил скрин. Бегло пробежав его взглядом, задержался на семнадцатой строке. Ничтожное количество кроповой кислоты. Она имела достаточно резкий запах. Влад готов был поспорить – пятно на столе тоже оставлено кроповой кислотой. И это был след человеческой ладони, довольно крупной.
Он снова посмотрел на дверь – Ноэль что-то скрывает. В памяти всплыли первичные данные обследования «Унции», когда Ноэль велела сделать первое тестовое задание – искину не нравилось, что количество членов команды не совпадает с номинальным. Влад тогда еще посмеялся, что на борту три с половиной землекопа. «А может быть вовсе и не землекопа».
Он закрыл подключение к искину, встал к стойке информатория, вбивая запрос «использование кроповой кислоты». Однако, результат не принес ничего, что могло бы объяснить происходящее: кроповая кислота была довольно распространенным фабрицевтом [27] природного происхождения, добывалась на Квике методом гидролиза, применялась в качестве смазочного материала, в форме пены служила утеплителем. Как она могла оказаться на «Унции» оставалось не ясно.
Глава 21. Превратности протокола
Борт фрегата «Тольда»
Анатолий Духов с трудом скрывал довольную ухмылку – еще бы, приструнить самого шефа криминальной полиции и заставить-таки явиться для диагностики биологических параметров. Если бы штаб-квартира была не «Тольда», фрегат в ведении Управления сопровождения следственных действий, Теон бы выставил Духова вон. Но «Тольда» – корабль.
А это означало главное:
– Ты не можешь пропустить три диагностики подряд, – упирался начмед, – в противном случае, я пишу рапорт и тебя списывают к чертовой бабушке.
Анатолий скрестил руки на груди с видом, без сомнений подсказывающим его настрой не сдаваться и не уступать.
Теон окинул взглядом стол, заваленный креодисками, распечатками отчетов, ворохом промежуточных данных экспертиз и докладов агентурной сети. Пробормотал растерянно:
– Ты шутишь? Ты не видишь, что я в некотором роде… занят.
Духов подошел к нему, уперся о край стола нависнув над Теоном:
– А скажи мне, когда ты бываешь не занят, это раз. Во-вторых, что ты бы сказал своим следователям, если бы они уворачивались бы от исполнения своих обязанностей – типа заняты?
– Уволил к скварру, – Теон моргнул.
Духов выпрямился:
– Вот именно этим я и займусь, если выйду из твоего кабинета снова в одиночестве, – он поджал губы и посмотрел сердито. – Ты в космосе, а значит, обязан проходить все процедуры, которые положены при длительном нахождении в искусственной гравитации, искусственном освещении и в ситуации искусственно регулируемых биоритмов.
Он сразу понял, что выбрал, наконец, правильную тактику: Теон выглядел обескураженным и не находил, что ответить.
– Ну ты же понимаешь, какая ситуация сейчас…
– Именно поэтому я здесь, – кивнул начмед. – Когда ты все это соберешь в одно дело и направишь в Трибунал, я должен буду приложить к твоему рапорту справку, что ты в своем уме и не под стимулирующими веществами, что полностью контролируешь свою деятельность и на твои выводы можно опереться. А к этой справке я должен приложить соответствующие протоколы диагностики. И что я по-твоему приложу теперь? – Теон молчал и все больше хмурился. – А знаешь к чему это приведет? К тому, что все расследование, все собранные тобой доказательства, могут быть признаны добытыми с нарушением процессуальных норм и не будут принятыми Трибуналом… Ты хочешь этому ублюдку и его адвокатам, а они у него непременно будут, потому что «Новая эра» будет отрицать свою причастность до последнего, дать такой карт-бланш?
Теон резко выдохнул и встал из-за стола. Духов поманил его за собой:
– Это правильный выбор, Тиль.
Теон скрипнул зубами, перевел дыхание:
– Давай уже быстрей!
– Быстрей было бы, если бы ты не пропустил две предыдущие диагностики. А сейчас терпи и не мешай работать.
И Теон терпел. Покорно сдавал анализы, лежал на холодной кушетке, подпрыгивал, чтобы этот сатрап–Духов одобрил его моторику и удовлетворился скоростью обмена веществ. Он тихо лежал в диагностический капсуле в ожидании полного скрининга, постепенно увлекаясь мысленным анализом собранных данных. Мысли прояснялись, картина
