Адам ведь здесь остался? Значит, с замком еще не закончил. И отец догадывается об угрозе.
Раздумывая, я не заметила, как за мной увязалась Ника. За мной столько человек бродило, что я привыкла. Увидев Близняшку рядом, раздраженно спросила:
– Разве ты не внизу живешь? Мы договорились встретиться позже.
– Думала, ты захочешь услышать ответ на свой вопрос.
– Какой еще вопрос?
– Зайдем к тебе или обсудим все при охране? – Ника кивнула в сторону парней.
Нехотя я пропустила Близняшку вперед. Та с королевским видом устроилась на моей кровати и, пригладив и без того идеально лежащие волосы, выдала:
– У меня была теория, Таната. И вчера я провела небольшой эксперимент.
– Судя по твоему ликованию с самого утра, все прошло успешно, – поддакнула я, силясь выглядеть равнодушно. Но в груди все равно росла паника, понятно же, что услышанное мне не понравится.
– Успешно, точно.
Близняшка засмеялась, запрокинув голову назад. Резко оборвав смех, Ника подошла ко мне, слишком близко. Она высокая и давила ростом и тайной одновременно. И это чувство ликования – что же она натворила?
– Поначалу я собиралась посмотреть, как ты все узнаешь сама и придешь ко мне. Но теперь передумала. Так даже веселее.
– Или говори, или я позову стражу.
– Не позовешь.
– Хочешь проверить? – я отошла от Ники, выдохнув с облегчением.
Сделала шаг в сторону двери, но Близняшка схватила меня за руку.
– Злишься. Сейчас будет хуже: у меня была теория, Таната. Давно, еще с Гезелькрооса. Или раньше. Безумная теория, очень смелая, тебе бы понравилась. Знаешь, с чем она связана? С Алексом.
Неожиданно, я опасалась чего-то другого.
– С Алексом?
– С Алексом. Тем самым Алексом, который разозлился, когда ты собралась в лес в одиночку. Который побежал за тобой, когда ты ушла к Адаму. Сдал нас всех твоему отцу, из-за этого человек едва не погиб! Он знал, что так будет, но все равно сделал. Из-за тебя. Интересно, как ты это пропустила?
– Он не любит самодеятельности, – пожала я плечами.
Тревога все еще не отпускала.
– Когда мы приехали сюда и зачем-то остались ночевать в той дыре с крысами, мы все терпели, видели твое состояние. Договорились дать тебе время и пространство. И как раз Алекс побежал тебя поддерживать, он остался с тобой, он даже спал с тобой в одной кровати. Думала, никто не заметит?
– Я бы не назвала его допрос поддержкой.
– Я так же себе говорила, – неожиданно согласилась Ника. – Но мелочей набиралось так много… до вчерашнего дня. Тогда Алекс и выдал себя с потрохами, но этого опять никто не заметил! Вы все проигнорировали очевидное, а я нет. Вы все до сих пор считаете его Психом, и он правда чокнутый, но не так, как вы это себе представляете. Как ты это себе представляешь, Таната.
– К чему ты клонишь?
– У Алекса слишком много чувств для того, кто не способен чувствовать. Вчера я это проверила… провела эксперимент.
И задействовала не только Алекса, это я поняла сразу.
Эксперимент Ники коснулся Мартина, вот откуда взялось его странное поведение.
– Что ты натворила, Ника? – то ли прошептала, то ли прошипела я.
– И кто из нас на змею похож? – скривилась от моего шипения Близняшка. – Ты вчера сама мне подсказала идеальное решение. Так бросилась на шею Мартина, так благодарила его за спасенного стражника! И я решила отблагодарить его тоже… от твоего имени. Мне уже не впервой прикидываться тобой, это не сложно… – договорить Ника не успела, я замахнулась и от всей души ударила ее по щеке. Ладонь обожгло от силы удара, на лице Ники расплылось красное пятно.
Но она только развеселилась еще больше, заликовала.
– Мартин и Алекс соседствуют. И я позаботилась о том, чтобы Алекс увидел кое-что своими глазами. Знаешь… для бесчувственного Психа он выглядел совсем уж… не бесчувственно. Уже в который раз! – и Ника засмеялась, будто с ума сошла от радости.
Не выдержав, я замахнулась на еще одну пощечину. В этот раз Ника грубо перехватила мою руку, тогда я толкнула ее в грудь. Близняшка засмеялась громче, моя реакция ее забавляла. Но взять себя в руки не получалось, хотелось выцарапать Нике глаза. Она даже не понимает, что натворила! Ей смешно… этот проклятый смех!
Я ударила Нику по лицу еще раз, зашипев:
– Заткнись лучше. Пока…
– Пока что, Таната? Не изобьешь меня до смерти? Брось, ты даже бьешь как девчонка! – И ощутимо пихнула меня в ответ.
Смеяться Ника прекратила, теперь ее взгляд горел яростью не меньше моего, а грудь беспокойно вздымалась от эмоций. Напряжение все не исчезало, воздух вокруг становился гуще. В два шага я прыгнула к Близняшке, повалила ее на пол, она в ответ вцепилась мне в волосы. Я пыталась сосредоточиться и защитить себя хотя бы простым защитным заклинанием, но, как и Ника, увлеклась горе-дракой. Мы катались по полу без особого толка, я пыталась ответить Нике ее же монетой, но ее волосы все время выскальзывали из рук. Тогда я ее укусила. Ника взвыла от неожиданности, тогда я воспользовалась моментом, ткнула ее лицом в пол, сама навалилась сверху.
– Хочешь, ударю не как девочка?
Ника не ответила, затихла.
У нее получилось то, что не смогла я – воспользоваться магией. Горло внезапно сдавило, я выпустила Близняшку и рук и свалилась на пол, задыхаясь. Из глаз брызнули слезы, я хваталась за горло, а перед собой видела довольную улыбку Ники.
– Плохо тебе, да? А я так же себя чувствовала, когда вы брата моего убили.
– Ни…
Но она не обращала внимание на мой хрип. Смотрела с ненавистью, будто раздумывала, а стоит ли вообще меня отпускать, или лучше завершить начатое. И мой ответный взгляд вряд ли помогал, я добра Нике в тот момент не желала. Даже не знаю, испытывала ли я хоть раз в жизни такой гнев. Мартин, Алекс… я могла только предполагать, что случилось, но все равно боялась последствий. И во всем Ника виновата со своими мечтами обставить всех.
Кажется, я уже начала терять сознание, но в нос ударил едкий запах дыма. Я откашлялась, не понимая, что происходит. Перед глазами плыло темное облако и ушло некоторое время, чтобы понять: мне не мерещится, и запах и черный дым присутствуют.
Ника решила нас спалить?
Я повернулась к Близняшке, но та сидела рядом и так же непонятливо вертела головой и морщила нос от запаха. И косилась на меня, решив, что я – творец едкого дыма. Не сговариваясь, мы признали друг друга невиновными и поднялись на ноги,
