попросил ее подняться ко мне, проверить, как я себя чувствую.
Я встретила интриганку в постели, поныла ей о том, что такие возлияния на ночь глядя до добра не доведут. А потом пристала с расспросами про академию.
Так что Селестина расслабилась. И это было очень подозрительно. Она же ведь должна была понимать, что от этой проклятой консумации зависит жизнь ее дяди?! Не совсем же глупенькая…
Однако подруга явно не собиралась останавливаться на достигнутом.
После ужина, раз уж вина я больше не хотела, Селестина напросилась ко мне в спальню «пошушукаться, как в детстве». Я, естественно, согласилась. Только обменялась с мужем парой незаметных и выразительных взглядов.
В целом ничего криминального подружка больше не делала. Не пыталась меня заколдовать, не поила вином, не подливала в чай снотворное.
Следующие несколько вечеров Селестина просто сидела со мной, как приклеенная, часов до трех ночи и болтала, пока мои глаза не начинали закрываться сами по себе. Тогда она подтыкала мне одеялко, заботливая такая. Но продолжала сидеть, настойчиво выжидая, когда я окончательно усну.
Выставить ее вежливо не получалось, намеки она игнорировала. Обострять и выпроваживать надоедливую козу пинками я пока не хотела. Интереснее было понаблюдать, чем этот цирк закончится.
Так что в какой-то момент я притворялась спящей. Но было очень сложно не войти в роль и не уснуть по-настоящему. Спать хотелось без шуток — днем-то некогда. Дел было по горло!
Надо было подыскивать и нанимать слуг — Джоана и Ховард не могли бесконечно обслуживать большой дом без помощников.
К тому же я старательно конспектировала все, что знаю, записывала любые пришедшие в голову идеи, чтобы не забыть, пыталась выстраивать логические цепочки.
И занятия же еще! Учеба, будь она неладна.
Кеннет решительно настоял, чтобы я, не смотря на академический отпуск, продолжала грызть гранит науки. Точнее, пережевывала по второму разу то, что уже знала Оливия. Я восстанавливала ее навыки, много читала дополнительной литературы, а властный ректор сам следил за этим и помогал где надо.
Нам в конце концов обоим стало интересно, что получится из гибрида иномирных мозгов и местной школы. Знания лишними не бывают. Магия и нюансы здешних реалий очень пригодятся в расследовании.
Несколько дней все так и шло — Кеннет восстанавливался и помогал мне.
Мэтр Бурштейн с подачи Винсента начал аудиторскую проверку на предприятиях герцога Оттон Гемс, а у него по результатам сразу принимал дела новый управляющий. Мы наняли его без проблем, потому что старый смылся с рабочего места сразу, как только Кеннета арестовали.
Кстати, выходное пособие себе этот жук начислил не стесняясь. Но в розыск мы не подавали, дожидаясь окончательных результатов проверки.
Мой брат зарылся в библиотечные фонды, что не мешало ему каждый день навещать нас и докладывать о своих изысканиях. Пока ничего существенного он не нашел, но сдаваться не собирался.
А я, не слушая никаких возражений ни от Фанни, ни от него, занялась здоровьем племянников. Консультации лучших специалистов, самые дорогие лекарства, да не простые, а приготовленные с использованием магии — все то, что моя семья раньше не могла себе позволить.
И совесть за то, что я трачу деньги Кена, меня не мучила. Потому что я спасла его шею от веревки и продолжаю этим заниматься, так что могу себе позволить вылечить мальчишек.
Впрочем, муж и не думал возражать. Только один раз спросил у меня, чем я руководствуюсь в своих действиях — эмоциями прежней Оливии или своими собственными?
Смешно, но ответить я не смогла. Даже когда всерьез задумалась. Черт его знает… Сама я близнецов даже не видела, они существовали исключительно в памяти Оливии. Но… это дети. Если можно помочь — почему нет?
Мужу этого хватило. Вопрос интересовал его скорее с научной точки зрения. Потому что помимо своего собственного расследования — Кен тщательно штудировал книжные залежи в доме и вел обширную, в целом открытую и невинную переписку с кучей разного народа — он не на шутку увлекся изучением попаданчества. То есть, ездил мне по мозгам всякую свободную минуту, когда мы были не заняты делами, общением с домочадцами или любовью.
Его жутко интересовал мой прежний мир. Меня же интересовали порядки в новом.
Но, не менее жутко, интересовало, куда шастает Селестина по ночам, после того, как «уложит подругу спать» и уболтает ее до полумертвого состояния.
Она ведь еще и по утрам моталась в академию. Я навела справки — девушка посещала занятия, пусть не все, но в прогульщицах все равно не числилась. На лекции являлась умытая и прилично одетая в свежее платье. Значит, домой все же заглядывала после своих ночных похождений.
Мы с Кеннетом после первой брачной ночи не остановились. С чего бы, собственно? Мне все нравилось, ему тоже, а неразрешимая загадка и нависшая над нашими головами угроза только придавала остроты сексу.
Так что на рассвете мы обычно еще не спали. И несколько раз видели возвращение блудной племянницы через окно.
Мне, кстати, приходилось бежать к себе и притворяться спящей, потому что добросовестная надсмотрщица над моей девственностью не ленилась и заходила проверять, в чьей постели эта самая девственность ночует.
Мде. Упорная девушка. Как бы ее выследить?
Кену после прыжков по злачным заведениям столицы и утроенного патруля вдоль нашего забора высовываться в город было опасно. А я одна не могла поспеть за шустрой подружкой. Даже когда меня скрипя зубами отпустили в сопровождении Ховарда.
Даже вдвоем с дворецким мы потеряли беглянку-конспираторшу в путанице переулков так же быстро.
Нужно было придумать что-то новое. Сидеть и ждать не было никаких сил. К тому же у меня возникло чувство, будто время утекает сквозь пальцы. Да не только у меня — Кеннет становился все мрачнее и напряженнее.
Еще бы! Ведь это его друг находится во власти заклятья, и с каждым днем возрастала вероятность того, что он так и не проснется.
В конце концов у меня лопнуло терпения. Воспользовавшись тем, что Ховард очень удачно увел Кена на конюшни, чтобы представить ему новых конюхов, я сбежала. Конечно, недалеко, а в те самые переулки, где так легко скрывалась от нас Селестина.
Если я не могу выследить ее там ночью, может, сумею разобраться в лабиринте узких проходов и дворов засветло?
Увы. Я, конечно, взяла с собой блокнот, карандаш и собственную голову. Но райончик оказался настолько велик, что поневоле вспомнились южноамериканские фавелы. Хотя здесь все выглядело чище и на первый
