ее выбрали и дали второй шанс? Возможно, Йозеф опять постарался. Очень может быть, ведь у старого доктора была куча связей, может и тут он с кем-то договорился или подкупил. Надо было ему написать, узнать, как у него там обстоят дела, да и заодно узнать, не приложил ли он руку к ее чудесному перерождению.
За этими мыслями она отправилась в свою комнату. В углу стоял небольшой письменный столик, поискав по ящикам, Лаура нашла пару листов бумаги и карандаш и принялась писать.
«Привет, Йозеф. Пишу к тебе с благодарностью и извинениями. Прости, что так сильно тебя ругала, я была неправа. Ты сделал все как должно, как и полагается другу, ты спас меня, а я вместо слов благодарности только сквернословила. Я прошу у тебя прощения и спешу узнать, как у тебя дела. Надеюсь, что все хорошо и ты не попал под обстрел и также спасаешь жизни простых солдат. У меня все хорошо, я не могу сказать большего, это государственная тайна, но я сейчас нахожусь в учебном лагере и через два месяца отправляюсь на фронт. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы остановить продвижение этих южных дикарей. Читал, что они вытворяют с нашими ребятами? У меня волосы дыбом встают от одной только мысли об этом. Кажется, я нашла себя, мне больше не хочется наложить на себя руки, за это можешь не переживать. Надеюсь, после войны мы встретимся с тобой, а может, даже и раньше. Конечно, хотелось бы, чтобы не за операционным столом, да это только одному Богу известно. Желаю тебе удачи и еще раз сердечно благодарю.
Твоя должница, Лаура фон Шлейц».
Поставив подпись в конце листа, девушка сложила его пополам и отправилась искать письмоносца. Поспрашивав у сослуживцев, она нашла его в штабе, в небольшом кабинете заваленным огромным количеством писем и посылок. Он с радушием принял ее письмо, упаковал в конверт, наклеил марку и сам заполнил адрес под диктовку Лауры. Поблагодарив его, она отправилась дальше без дела слоняться по лагерю.
Следующее утро началось с физических упражнений, выдав винтовки и тяжелые ранцы, их отправили в забег по ближайшей пересеченной местности, включавшей холмы, небольшой лес и реку. Бег на длинных дистанциях давался Лауре с большим трудом, сказывалось ее пристрастие к курению. Она буквально задыхалась под тяжестью снаряжения, каждую минуту утирая пот с лица. Конечно, она плелась в самом конце, с завидным отставанием, но не прекращала бежать. Ее мучила страшная жажда, ведь июльское солнце нещадно палило, с каждой минутой отнимая у девушки силы. Когда она добежали до леса, стало гораздо легче, кроны столетних дубов защищали от солнца, однако перепрыгивать через поваленные деревья и канавы было труднее, нежели, чем бежать по грунтовой дороге. Но когда она наконец-то достигла реки — радости ее не было предела. Ей было абсолютно плевать на мокрую форму, лишь бы немного охладиться да ненароком испить воды.
Она пришла к положенному месту последней, о чем не преминул язвительно сказать недовольный унтер-офицер, занимавшийся их подготовкой. За это он приказал ей пробежать эту дистанцию еще раз, пока ее сослуживцы счастливо развалились на небольшой поляне, отдыхая от выматывающего марша.
Лаура не чувствовала ни злости, ни ненависти к этому человеку, умом она понимала, что он желает ей только добра, ведь если она будет неспособна в решающий момент на последний рывок — ее жизнь оборвется. Чертыхаясь про себя, она поправила свой ранец и побежала на исходную позицию, а затем опять по кругу. К концу дистанции она была абсолютно вымотана и буквально рухнула в траву под ногу офицеру, задыхаясь от тяжелой тренировки. И как раз в этот самый момент прозвучал новый приказ — бежать на стрельбища. Признаться, в этот самый момент она была чертовски зла на своего командира, который не дал ей ни минуты на отдых.
На стрельбище все прошло куда лучше, там не требовалось ни бегать, ни прыгать. Им показали, как обращаться с винтовкой, как ее разбирать, чистить и обслуживать. Имея хорошую мелкую моторику и память, это задание далось ей почти с первого раза. Самым трудным оказалось вести прицельную стрельбу, так как совладать с отдачей оружия хрупкой девушке было непросто. После первого выстрела она едва ли не выронила винтовку из рук от боли в плече. Тогда к ней подошел унтер-офицер и недовольно пояснил, как лучше схватиться за приклад и куда сделать упор. Это ей мало чем помогло в терминах попадания по целям, однако она уже могла более-менее уверено держать оружие, а остальное — только дело практики.
— Газ! Га-а-аз! — неожиданно закричал унтер-офицер за ее спиной, заставив переполошиться все отделение. Она поняла все без особых объяснений — это была проверка на умение пользоваться противогазом. Чисто механически она сняла с пояса коробку с противогазом, стащила очки и быстро надела его на себя, затянула потуже ремни. Затем, она начала судорожно проверять, плотно ли он прилегает. Стало трудно дышать, раскаленный летний воздух обжигал легкие, стекла мгновенно запотели.
Офицер ходил между солдатами и дотошно проверял правильность их действий. Нескольким бедолагам не повезло — они были признаны мертвецами — не уложились по скорости и правильности.
— А вы, на удивление, все сделали правильно, — удовлетворенно хмыкнул тот, подойдя к девушке, — Уже бывали под газовой атакой?
— Да, господин офицер, — вытянувший по струнке, ответила Лаура.
— Это заметно, отточенные движения, нет лишней возни, поздравляю, вы выжили, — сказав это, он пошел дальше, оставляя Лауру на некоторое время на едине со своими мыслями. Ей опять вспомнился госпиталь и лицо раненного солдата, у которого она судорожно и жестоко отнимала противогаз. В груди заныло, а в горле застыл ком, предательски поднимающийся вверх. Стянув противогаз, девушка сделала несколько жадных глотков свежего воздуха, напоминая рыбу, выброшенную на берег.
После этого их повели на полигон для отработки навыков ближнего боя. Он представлял из себя небольшой огороженный загон с несколькими манекенами из мешков с песком. Им выдали штыки и отдали приказ их примкнуть к винтовкам. Зазубренные лезвия были запрещены, но сейчас, в условиях войны, войны, которая могла быть скоро проиграна, это уже не казалось чем-то запретным. Как говорится, на войне все средства хороши, а главная цель полностью оправдывает все средства.
Их учили как правильно атаковать противника, говорили, чтобы не били в грудь или ребра, при таком ударе был большой шанс, что лезвие просто застрянет в ребрах. Наилучшим вариантом был удар в живот. Далее, последовали основы боя на ножах. Их
