поставили в пары и выдали деревянные палки, сантиметров двадцать в длину. Конечно, совладать с грубой мужской силой было очень трудно, если сказать, почти невозможно. Тут требовался иной подход: нужно было быть быстрее, юрче и молниеносней, нежели, чем неповоротливый партнер. Проиграв несколько раундов, Лаура смогла извернуться и в последней схватке успеть нанести удар мужчине в горло, тем самым, открыв счет. Она прекрасно понимала, что в реальном бою никто не будет давать ей второго шанса, а поэтому нужно было использовать все данное ей время на тренировки и практику.
Следующим этапом их обучения была тактика, а именно быстрый поиск укрытия. Как говорили ее сослуживцы, уже не раз бывавшие на фронте — это было одним из самых важных навыков. Умение вовремя сориентироваться на местности и выбрать подходящий холмик или забор — спасало множество жизней, точно также, как мельтешение или оцепенение могло забрать жизнь солдата в первые минуты боя. Ей рассказали, как зеленые новобранцы умирали под огнем противника, стушевавшись, скучковавшись вместе и замерев в нерешительности. Именно поэтому они сейчас по команде учились занимать укрытия, прятаться в собственноручно вырытых окопах и прилегать к земле.
За подготовкой прошел месяц. Лейтенант Вальц продолжал оказывать ей знаки внимания, они подолгу проводили время вместе за беседами и выпивкой. В сущности, он был одним из немногих кто открыто не шарахался при виде ее имплантов. Все же, глаза — это зеркало души человека, а когда их нет, собеседник не способен в полной мере воспринимать тебя на равных. Ульрих же совершенно спокойной сидел сейчас с ней в его кабинете за очередной бутылкой вина и не сводил взгляда с голубых лампочек ее глаз. Лаура и забыла уже, когда последний раз на нее так смотрели, по-доброму и без похоти, а поэтому наслаждалась каждым моментом.
— Сегодня унтер-офицер сказал мне, что ты делаешь определенные успехи, — неожиданно похвалил ее лейтенант, — Говорит, ты одна из лучших, кто обращается с ножом, а также отметил, что ты начала неплохо стрелять из пистолета.
— Приятно слышать, — Лаура заметно покраснела, непонятно из-за чего больше, из-за выпитого вина или необычного комплимента, — Я много тренируюсь и не лодырничаю, как остальные, которые возомнили себя профессионалами.
— Ну, у них есть на это полное право, некоторые уже четвертый год на войне, — пожал плечами Ульрих и достав из кармана пачку сигарет, закурил.
— Как думаешь, — помолчав мгновение, спросила Лаура, — Долго еще продлится война?
— Да уж достаточно, чтобы проверить силу нашего отряда в действии, — отшутился тот и постарался сменить тему, — Поедешь к семье, когда дадут отпуск?
— Наверное, — призадумалась девушка, — Хочу их навестить, не знаю, правда, как они отреагируют на… ну ты сам понимаешь.
— Понимаю… да, наверное, не хуже, чем на сына без руки или ноги, примут как данность, только и всего, — Ульрих уже успел пожалеть, что поднял эту тему.
— Но, у меня же есть все конечности, просто глаза — они пугают людей. Видимо, до конца жизни мне придется носить очки, — погрустнела бывшая медичка, делая большой глоток из кружки.
— Меня они не пугают, — подавшись вперед, он взял ее руку в свою и начал нежно поглаживать, — Для меня — ты очень красивая.
— Самая? Может, это потому что тут других девушек нет, вот и обратил на меня внимание, — криво улыбнулась Лаура.
— Это неправда, — смутился офицер, — Есть еще фрейлен Лина.
— Из столовой — так она два метра в ширину, — не унималась язвить девушка, словно боясь чего-то.
— Прости, — явно расстроился Ульрих, убирая руку и поправляясь в кресле, — Если тебе неприятны мои ухаживания — то можешь прямо сказать мне об этом.
Она ничего не ответила, лишь подалась вперед и нежно поцеловала его в щетинистую щеку.
— Значит, мне можно продолжать? — вскинул брови тот, явно обрадовавшийся происходящему.
— Значит можно, — кивнула Лаура.
Бутылка подходила к концу, а стрелки часов медленно приближались к двенадцати, а значит время было уже на исходе. Пожелав на прощание доброй ночи, Лаура вернулась к себе в комнату.
Оставшись в одной ночной рубашке, она аккуратно достала из кармана сложенной куртки пустынные очки и положила их на прикроватную тумбочку. Затем, по привычке приняла таблетку для сна и легла в постель, уставившись немигающим взглядом в потолок.
«А что, неплохой этот парень — Ульрих. Милый, да к тому же ему абсолютно без разницы какие у меня глаза. Может, это не самый плохой вариант, чтобы завязать отношения. Наверное, это должно помочь мне как-то преодолеть все эти трудности новой действительности. Даже если ему от меня нужно только одно, то так тому и быть».
Едва только таблетка начала действовать, а Лаура проваливаться в сон, на улице завыла сирена. Тут же раздались звуки винтовочных выстрелов, за ними последовали крики и трещотки.
— Дьявол! — грязно выругалась девушка, вскакивая с кровати и спешно одеваясь, — Что там у них творится? Асторцы наступают?
Пулей вылетев в коридор она нос к носу столкнулась с взъерошенным Ульрихом, на ходу застегивающим ремень. К ним присоединились остальные и уже группой она спустились на улицу. Там их ожидал капитан с несколькими также поднятыми по тревоге солдатами.
— Один из ваших сбежал, — наконец разъяснил ситуацию капитан, недовольно поглядывая на лейтенанта, — Его с вышки заметили, да было уже поздно, скрылся в лесу.
— Господин капитан, нужно срочно отправить за ним погоню с собаками! — тут же предложил Ульрих, — Если автоброня попадет не в те руки — это будет катастрофа!
— Уже сделал, — поморщившись, отмахнулся тот, — У тебя вроде в отряде был кто-то, кто ночью видит, как днем. Я предлагаю опробовать этот навык в реальных условиях. Кто там такой? Шаг вперед!
— Я, господин капитан, — звонко отозвалась Лаура.
— Еще этого не хватало — девчонка, — кажется, это еще больше раздосадовало старого офицера, — Черт с тобой, Ульрих, можешь за нее поручиться?
— Конечно, господин капитан.
— Голову на отсеченье дашь?
— Дам.
— Ну тогда выдайте ей винтовку, револьвер и пусть бежит по следу. Если до утра ничего не найдешь — возвращайся в лагерь. Часовой сказал, что беглец не вооружен, но ты все равно будь аккуратней, удачи тебе.
Через минуту она уже бежала в направлении леса, держа наготове заряженный револьвер. Едва отбежав от ворот, когда свет прожекторов уже исчез, как по команде, все вокруг залилось зеленоватым светом ночного зрения. Каждый раз это переключение заставляло Лауру вздрагивать, так как напоминало ей — она уже не совсем человек. За беседой с Ульрихом это совсем забылось, а сейчас вновь выбило ее из колеи. Но приказ есть приказ, не взирая на тревогу и
