И пошла за братцем, которого наличие мертвеца в галерее нисколько не смутило. Сиу перешагнула через кости. А Чарльз… он не хотел брать сумку.
Он не стал бы грабить покойника.
Все-таки он граф, а графы ведут себя прилично. Но… мертвец глядел и скалился остатками зубов. В голове его виднелась характерная дыра, еще пара зияло в кожаной куртке.
И вправду пристрелили.
- Я… - Чарли потянул за сумку.
Почему её не забрали?
Пальцы мертвеца вцепились в ремень, словно он и сейчас не желал расставаться с добычей.
- Еще один, - донеслось откуда-то издалека. Надо догонять. Надо… оставить это, но разжать руки Чарльз не сумел.
Что бы там ни лежало, оно… оно послужит доказательством! В конце концов, это культурная ценность и, вернувшись домой, Чарльз просто обязан будет передать её сообществу. И вообще инициировать изучение города.
Городов.
Это, может, и не Африка, но зато по-настоящему.
- Отдай! – зашипел он, и покойник покачнулся, чтобы сползти грудой костей. А сумку Чарльз закинул в седло. Так оно надежнее.
Он догнал остальных, которые разглядывали еще пару тел.
- Друг друга положили, - сказала Милисента, хотя Чарльз не собирался задавать вопросов. Ему, если подумать, глубоко безразлична судьба этих людей. – Наверное, из одной банды.
- Идти надо, - Эдди поглядел очень хмуро. – И еще… ты, может, и неплохой парень, но вздумаешь дернуться, я тебя пристрелю.
- Я… - Чарльз хотел было сказать, что не собирается он ничего-то такого делать, но осекся. По какому праву это животное, в котором ни капли истинно солнечной крови нет, ему дерзит?
Оно должно быть наказано!
Чарльз стиснул зубы и произнес:
- Будет лучше, если ты меня сейчас вырубишь. В голову… лезет всякое. Не уверен, что сумею устоять.
Вся суть его взвыла, требуя действовать. И Чарльз поддался.
Почти.
Кулак Эдди был быстр и крепок. А голова… голова вспыхнула болью. Он еще понял, что падает, но упасть ему не позволили.
Удержали.
Животные порой бывают заботливыми. Мысль была последней.
Глава 21 О том, что близкое знакомство с историческими ценностями не всегда полезно для здоровья
Глава 21 О том, что близкое знакомство с историческими ценностями не всегда полезно для здоровья
- Ты его не зашиб? – поинтересовалась я, глядя как Эдди перекинул графчика через седло. А тому и привычно-то, если подумать.
- Очнется. Хороший парень.
- Слабый, - фыркнула я.
- Нет, - Эдди покачал головой и подхватил повод лошади. Собственный его жеребец и без повода держался близ хозяина. – Не каждый сумеет вот так признать, что сам не справится.
- Он сумку пригреб, - теперь я увидела то, из-за чего испытала преогромное желание пнуть беспамятного графа. Вот сказано же ж было, руки при себе держать!
- Вижу, - Эдди потянул лошадь, и та послушно зашагала. – Уже поздно. Даже если вернем, оно… в общем, оно знает.
Ага.
То есть, ни хрена не понятно, но руки я держу на револьверах. Правда, от этого не легче. Те люди, которых мы видели, они тоже с револьверами пришли. А потом зачем-то перестреляли друг друга.
И может ли статься, что и я захочу пристрелить Эдди?
Или нет?
Я прислушалась к себе, но ничего этакого, опасного, не почуяла. Во всяком случае желания кого-нибудь убить.
- Идем, - Эдди обошел тела стороной, да и я за ним. Сиу ступали бесшумно, причем даже лошади, что было вовсе уж ненормально, но не настолько ненормально, как само это место.
Следующий мертвец попался за поворотом. Он сидел в уголке, прижимая к груди золотой кубок, и скалился, словно предупреждал, что с добычей не расстанется даже теперь.
Потом… потом попадались еще мертвецы. И далеко не все они были людьми.
- Он зовет, - сказала сиу, ненадолго остановившись перед сморщенным трупом, который явно не был человеком. Правда и сиу опознать в нем удалось бы лишь по волосам.
Волосы были длинными. Белыми. И в них искрами поблескивали драгоценные камни. Не знала, что сиу тяготеют к этакой роскоши.
- Город?
- Город. Манит легкостью добычи, - сиу отступила. – Скоро вечер. Будет сложнее.
- А мы вообще знаем, куда идем? – на всякий случай уточнила я, потому как это беломраморное великолепие вокруг изрядно давило на нервы. И главное, оно длилось, длилось. Одна зала сменялась второй, а та – третьей или вот очередной галереей, которая от предыдущих отличалась лишь составом покойников, в оной галерее оставшихся. И вот честно, если бы не покойники, я бы решила, что мы по кругу ходим.
А так… тоже ориентир.
- Примерно, - нехотя отозвался Эдди. – В теории они все повторяют друг друга.
- Дворцы?
- И дворцы, и города, - ответила сиу, втягивая воздух. Любопытно то, что здесь не пахло. Ни тленом, ни разложением, ничем вовсе, разве что, если очень-очень принюхаться, то будто цветами.
Или духами?
- А вы бывали в них?
- В одном, - сиу ответила не сразу. – Рядом с пещерой есть город. Он хуже сохранился. Почти не сохранился. Сила покинула его, и он стал безопасен. Большей частью.
Она повернула налево, и мы оказались в очередном узком длинном коридоре. Сквозь прорези окон проникало солнце, и разноцветные пятна ложились на белый мрамор, отчего казалось, что ступаешь по ковру. Правда, меня скорее не ковер обеспокоил, а то, что солнце клонилось к закату.
И как знать, долго ли ему осталось?
И…
- Мы не успеем, - тревожную мысль озвучила сиу и остановилась.
Эдди тоже остановился. Выругался.
- А если…
- Велика вероятность, что лошади переломают ноги, - сиу огляделась и, развернувшись, сказала. – Те, кто обретаются снаружи, не посмеют нарушить запрет.
- Останутся только те, кто обретается внутри, - фыркнул Эдди. – Чудесно.
По спине побежал холодок.
- Шанс есть. Если пойдем, то к закату выберемся из дворца. А впереди будет город. И окраины, - сиу шла быстро, а мы что? Мы за ней.
Цокот копыт разносился по мертвому дворцу, и звук этот резкий царапал.
- Ясно, - сказал Эдди так, что я поняла, что ничего-то ему не ясно. Мне вот тоже. Но я иду себе, стараюсь не особо крутить головой.
А ведь темнеет.
Стремительно так темнеет.
В какой-то момент мы переходим на бег. И я несусь, вцепившись в седло, не особо пытаясь запомнить, куда и зачем, главное – не выпустить из виду узкую спину сиу.
Она знает.
Она должна знать.
Но пол скользкий, и я падаю. И лошадь тоже падает. А следом садится на круп жеребец Эдди и визжит, тонко, жалобно.
Проклятье!
- Вставай, - меня поднимают рывком, а лошадь встает сама.
Она трясет головой, скалится, прижимает уши к голове. И в выпуклых глазах её мне видится ужас.
- Тише, - я протягиваю руку, осторожно, стараясь не спугнуть и без того испуганное животное. И оно вздыхает, тянется к ладони, тычется в неё доверчиво. – Все будет хорошо…
Я глажу лошадиную шею, темную от пота.
И подбираю повод.
- Далеко еще? – спрашиваю у сиу. И та качает головой.
- Пришли, - говорит она, отступая. И я оказываюсь перед дверями. Это очень большие двери. Высокие. Широкие.
Главное, что запертые.
Створки из темного золота сходятся столь плотно, что щель между ними и не видна. Зато видно солнце с извивающимися змеиными лучами. И горы. И долины. И кажется, весь мир.
- А… - я оборачиваюсь к сиу, которая смотрит на меня очень внимательно. – Они же заперты!
И главное, нет ни замка, ни ручки.
- Открой. Ты сможешь.
Я? Да что я… я протягиваю руки, потому что золото мерцает в полумраке, оно поет.
Оно зовет.
Оно теплое. Живое. Именно это вот золото древнего города.
- Откройся, - прошу я, потому как где-то там, за стенами, вновь раздается унылый протяжный вой. И повинуясь моей просьбе, створки медленно, нехотя, но расползаются.
И как это понимать?
