- Он просто заманивает.
- Город?
- Город, - соглашается Чарли. – Не слушай его.
- А кого слушать?
Если говорить, то становится легче.
- Меня?
Я согласна.
- Тогда говори.
Мимо проплывают стены домов. Они уродливы, снизу выпирают камни, выше стены становятся глаже, но все одно похоже, будто дома эти обтянули шкурой неведомого зверя.
- Расскажи… там, на Востоке, действительно все иначе?
Мне бы, конечно, вернуться в седло. И потому как неприлично вот так с мужчиной ехать, да и лошадь тоже поберечь надобно. Но я сижу. Гляжу на обгоревшую, покрытую коростой пыли, шею, не рискуя поднять взгляд выше.
- Многое, но не все. Люди везде одинаковые.
- Скажешь тоже. Там у вас, небось, только леди.
- Всяких хватает, - не стал спорить Чарли. – Но таких как ты точно нет.
Интересно, мне обидится или порадоваться?
- Там женщины… не знаю. Никто-то из них не смог бы и половины того, чего можешь ты.
Лестно.
Эдди говорит, что мужчин слушать не след, что, своего добиваясь, они чего угодно насочинают. И этот наверняка врет.
- Моя матушка умеет стрелять. В тире и из дамского пистоля. И верхом ездить умеет, как почти все воспитанные девицы, но только в дамском седле.
Видела я эту штуковину. Один клиент все пытался с Эдди расплатиться, утверждая, что без дамского седла жить неприлично. Эдди даже поверил. Но я, только глянув, сказала, что скорее сама застрелюсь, чем взопрусь на эту хрень.
А матушке оно по нраву пришлось.
- Никто бы не решился отправиться в степь… и уж тем более в этот вот город.
Зря он про город сказал. Тот, словно дождавшись удобного случая, ответил утробным рыком, от которого лошади шарахнулись, да и у меня поджилки задрожали.
- Тише, - Чарльз напрягся. И я потянулась к револьверам.
На всякий случай.
Прошлое, будущее – хрен его разберет, но главное, что с револьвером это вот все как-то спокойнее преживается, что ли.
В спину стеганул ветер, будто поторапливая.
Свистнул Эдди, и пакостливый жеребец его прибавил шагу. Ну и прочие за ним, не без того. Мы шли. И шли. И… площадь полнилась звуками. Вот будто бы толпа собралась поглазеть… на что? На столбы, над которыми вздымалось зеленое пламя. И там, в нем, корчились…
Рот мой наполнился слюной.
- Еще расскажи, - я ткнула Чарльза в бок, отвлекая от жуткого и одновременно завораживающего зрелища: теперь на помосте умирал орк. Огромный. Свирепый. Сплошь покрытый кровью, но не готовый сдаться.
Он, посаженный на цепь, махал дубиной, отбиваясь от мелких зубастых тварей…
Чарли вздрогнул.
- Расскажи, - я рукой развернула его лицо и уставилась в глаза. Лошади идут, им, верно, то ли не видно происходящее на площади, то ли не понятно в силу далекости лошадиного ума от человеческого. Главное, что идут.
Чарли же хмурится.
И лицо его искажает гримаса отвращения.
- Ты?
- Я, - отвечаю и присовокупляю к словам пощечину. Нет, матушка говорила, что бить людей нехорошо, но иногда нужно. Пощечина получается хлесткой, а главное, доходчивой. И Чарли трясет головой.
Снова хмурится.
И узнает-таки меня.
- Милли?
- Она самая. Что, заморочило?
- Немного, - Чарли трогает губы. Да целые они. Я же ж свою силу знаю. – Спасибо.
- Обращайся, - хмыкнула. – Но оно и вправду лучше говорить. Стало быть, там, на Востоке, надо ездить только в дамском седле?
- На самом деле матушка утверждает, что оно скорее выглядит страшно. А на самом деле удобное. Но я не пробовал. Думаю, ты справишься.
Справлюсь. Куда мне деваться. Только как-то желания справляться особого нет.
- А так, по-нормальному если, то совсем не ездят? – уточнила я на всякий случай.
- Только мужчины. Сама посуди, даже в амазонке сидеть в мужском седле будет неудобно.
А то. Это я знаю. Пробовала. Ну, матушка, когда меня еще не отчаялась воспитывать, амазонку эту самую сшила. Я и примерила. И попробовала в ней поездить. Так едва шею себе не свернула. Ага.
- И штанов там не носят? – уточнила я.
На площади смеялись, кричали, улюлюкали. И все это сопровождалось острым едким запахом крови и дыма. Сквозь вопли толпы порой пробивались иные голоса, исполненные боли. И потому спрашивала я чуть громче, чем стоило бы.
- Не носят.
- Что, совсем?
Говорить надо бы о другом, но в голове засели эти треклятые седла со штанами вместе. Вот и цепляюсь за них.
- К сожалению, даме в мужской одежде появляться неприлично.
- Ага…
Что-то чем дальше, тем меньше мне эта затея по вкусу. Вот… если подумать, то на кой ляд мне сдался этот Восток с его воспитанными девицами? У меня теперь деньги есть.
В теории.
Ну те, который Великий змей отписал. Завещал то есть. Да с такими деньгами…
Что-то ухнуло и просвистело над головами, заставив меня пригнуться к конской шее. Призраки? Какие-то они больно уж материальные. И чувствую, если эти самые призраки вдруг обратят на нас внимание, то мало не покажется.
Однако вновь все стало тихо.
Площадь. И стены. И дома, что уже похожи не то на крепости, не то на дворцы. Ощущение взгляда, внимательного такого, будто эти дома вовсе не пусты, будто те, кто в них жил, жить и остались. И теперь смотрят. Примеряются.
Я сглотнула. И сказала:
- Я сама. Дальше сама поеду.
Чарли это не слишком понравилось.
- Тут нехорошо, - пришлось пояснять. – Может, будем уходить быстро. Или еще как. Лошадь не сдюжит двоих вынести.
Почему-то он улыбнулся, этак, печально.
- Да и отстреливаться на-сам удобнее.
Улыбка стала шире.
А я что? Может, не совсем дамский револьвер, но здесь мне с моими всяко сподручней.
Глава 20 Где Мертвый город встречает гостей
Глава 20 Где Мертвый город встречает гостей
Место подавляло.
Чарльзу, конечно, доводилось слышать о заброшенных городах, но они, великолепные даже на блеклых снимках, существовали где-то там, в диких джунглях Южной Америки или вот еще в Африке, но там ходили упорные слухи о фальсификации. Правда, доказать её не выходило, а лорд Эксли, который, собственно, экспедицию финансировал, прилюдно и громко возмутился.
Едва до дуэли дело не дошло.
А ведь Чарльзу в самом деле не поверят.
Заброшенный город и… где?
В Соединенных штатах? В изученных, казалось бы, описанных подробно, Штатах? Ладно, пусть и не совсем изученных, все же Запад оставался довольно-таки диким, но все одно.
Странно.
И страшно. Даже жутко. По спине ползут холодные струйки пота. Руки подрагивают. А в голове одно желание – отступить. Это ведь… он ведь не охотник за древностями. Нисколько… зачем было вообще сюда переться? Могли бы и обойти. Да, оно получилось бы дольше, но у него есть время.
Конечно, есть.
Если старик Змей прав в своих предположениях, а Чарльз предполагал, что все так и есть, Августа будет нужна. Точнее даже не она, но её дети. Однако дети не берутся из ниоткуда, так что… пара недель задержки ничего не изменила бы. А они вот поперлись.
За эти мысли было стыдно, и Чарльз слизал пот с верхней губы. А еще подумал, что выглядит он совершенно отвратительно. Матушка бы ужаснулась. Лицо обгорело и чесалось. Спина не обгорела, но пыль забралась под одежду, и теперь пропитала кожу, отчего та тоже чесалась. Голова, что характерно, зудела, навевая вовсе уж нехорошие мысли.
…а за ними наблюдают.
Издали.
Исподволь. С немалым интересом. Примерно с таким же дитя смотрит на витрину игрушечной лавки. А еще с предвкушением…
…Милли ловко перебралась в седло и, привстав на стременах, оглянулась.
- За нами идет, - сказала она мрачно и вытащила револьвер.
…у матушки тоже имеется пара, но крохотные, ладонью накрыть можно. Такие удобно носить в ридикюле, хотя, конечно, не принято.
На Востоке безопасно.
Там нет ни потерянных городов сомнительного происхождения, ни диких сиу. Обыкновенные бандиты вот встречаются, но отнюдь не там, где обретают приличные женщины.
