Так было почти каждый раз, когда Эдвард начинал думать о своей сестре. Ненависть к отцу и их дрянному детству становилась все отчетливее и уже не могла просто ютиться где-то на задворках его души.
А потом он посмотрел на Линдси. Подруга выглядела крайне обеспокоенно, протягивая парню недопитую чашу с водой. Рыжие волосы горели здесь ярче любых лампочек. Без стянутого на затылке пучка, без шпилек, скрывавших непослушные прядки. Они выглядели совсем как факел, зажженный в ночи чьей-то сильной рукой. Злость становилась меньше, на глаза навернулись слезы, и Эдвард, игнорируя протянутую руку с водой, поддался вперед, крепко обнимая девушку, со всей силой, на которую только был способен. Краем глаза он замечал движение вокруг, осознавая, что люди готовились ко сну, почти молча, лишь изредка перебрасываясь незначительными репликами.
— Я… — сквозь слезы пытаясь выдавить из себя хоть что-то, начал Эд, но был перебит Линдси.
— Не надо. Все в порядке.
И Вилтон просто продолжил рыдать, крепко сжимая в объятиях свою единственную надежду на спасение сейчас. И пусть даже сама мысль об этом казалась эгоистичной, но именно Линдси могла сейчас его спасти. И в первую очередь, от себя самого. Он и так наделал слишком много неправильных вещей, будучи совсем в одиночестве, так пусть хоть сейчас рядом будет кто-то, кто направит его на тот путь, который до этого казался ему абсолютно непроходимым.
— Ты знаешь, что делать дальше?
— Нет, но мы что-нибудь придумаем.
— Хорошо. Я тебе верю.
Виктор чувствовал себя особенно обозленным сейчас, потому что он потратил два часа, что улучить удобный момент для разговора с Бигером и Локером, потому что те постоянно были окружены какими-то людьми и постоянно были заняты чем-то важным. В какой-то момент мужчине даже начало казаться, что эти двое не столько делают свою работу, сколько напускают важности на это дело, стараясь выглядеть как можно более значимыми. Хотя зачем им это, совершенно непонятно: они и без этого достаточно популярны и известны даже среди незаинтересованных граждан. Быть может, им все-таки не хватало зацепок, а сидя просто так и ничего не делая, они выглядели бы совсем глупо, и, чтобы не ставить себя в такое положение, мужчины решили хотя бы создать атмосферу абсолютной занятости. При этом Брам точно пару раз заставал их попивающими кофе в местных кафе, обсуждающих, если и дело, то совершенно будничным тоном.
Так вот, находясь в одном из таких кафе, за последние пару часов Бигер и Локер почему-то оказались завалены кучей писем неизвестного содержания, после каждого из которых, однако, они заметно напрягались и подзывали к себе какого-то долговязого мальчишку, который спустя уже минут десять прибегал обратно, пожимая плечами. Порой к ним подходили странного вида люди, которые, максимально округлив глаза, имитируя ужас, что-то шептали то одному, то другому на ухо, странно при этом озираясь по сторонам. После этого Бигер обычно звал все того же мальчишку, который опять куда-то убегал, а Локер начинал нервно накручивать на пальцы локоны своих зеленых волос, крепко о чем-то задумавшись.
За всем этим Виктор наблюдал почти с самого начала представления, потому что сидел в этом же кафе и ждал подходящего случая, чтобы самому подойти к ним, но поток людей не становился меньше, казалось, это уже были просто совершенно случайные прохожие, который, став свидетелем данной вакханалии, тоже захотели в ней поучаствовать. Подходили абсолютно все: начиная с немощных стариков и малых детей, заканчивая зрелыми женщинами и мужчинами. На долю секунды Браму, переставшему уже совсем различать людские черты, показалось, что среди всей этой толпы мелькнуло личико эльфа с типичными заостренными кверху небольшими ушками.
На удивление самого Брама, Линст и Норман почему-то совершенно не собирались никуда уходить. Они даже будто пытались выслушать подходивших, но уже ко второму часу они старательно отмахивались ото всех этих людей, и когда пошел третий час, и количество приходивших к ним людей стало в разы меньше, Виктор заметил, как оба выдохнули и устало посмотрели друг на друга.
И тогда журналист решительно встал со своего места, аккуратно подсаживаясь к мужчинам, на лицах у которых читалось полнейшее непонимание происходившего. Но у Виктора была заранее подготовлена некая приветственная речь, которая, по его мнению, должна была обезоружить любого человека.
— Господа, простите меня, пожалуйста, что так нагло врываюсь в ваше личное пространство, — прекрасно понимая, что от личного пространства этих двоих сейчас осталось только название, Брам мысленно усмехнулся, при этом сохраняя самое доброжелательное выражение лица. — Кажется, у вас был сложный день, да? Знаете, я вообще ужасно восхищаюсь вами и вообще людьми ваших профессий. Это наверняка так трудно…
— Что вам нужно? — кажется, Норман вообще ни разу не оказался тронут речами журналиста, устало щуря глаза. Линст при этом тяжело вздохнул и даже не посмотрел в сторону Виктора, отчего тот, однако, совсем не смутился, решив перейти сразу к делу.
— Я знаю, где находится человек, которого вы ищете. Тот самый преступник, что покусился на жизнь племянника нашего прекраснейшего короля. И я могу поделиться этой информацией с вами за небольшую услугу.
За столиком повисла какая-то гнетущая тишина. Локер переглянулся с Бигером, и оба почти синхронно потерли лоб, не обращая внимания на начавшего волноваться Брама.
— Мужчина, послушайте, — заговорил детектив, снимая с указательного пальца массивное кольцо и начиная просто крутить его в руке, нервно сжимая между пальцами. — Вы далеко не первый приходите сегодня к нам с точно такой же фразой. И я почти уверен, что никто из вас на самом деле не знает о том, где находится подозреваемый. Каждый, послушайте, каждый называл самые разные места, кто-то даже предположил, что он нашел укрытие на севере у гномов. Но если мы будем проверять все эти утверждения, насколько убедительны бы вы не были, мы только зря потратим время, так что вам бы лучше сразу уйти отсюда, чтобы между нами не возникло никаких недопониманий.
— Но я говорю правду! — Виктор почти выкрикнул это, от волнения забыв придерживаться образа спокойного и уравновешенного журналиста.
— Как и все те, кто был до вас, — буркнул Бигер и рявкнул, неожиданно повышая голос сразу на пару тонов. — А теперь проваливайте и дайте отдохнуть честным людям!
— Да и пожалуйста! — в Викторе заиграла самая настоящая злость, подогреваемая задетой гордостью. — В таком случае, я сам притащу королю убийцу, и тогда мы узнаем, кто из нас действительно «честный человек», а кто уже давно выжал все из своей профессии.
Дверь кафе звонко хлопнула,
