вот иногда ты меня поражаешь своей наивностью. Ну сам посуди, кто из приличных людей станет работать лицедеем? И не артистом театра или кино, которых еще можно назвать порядочными людьми. А теми, кто трясет всяким на сцене, да по кабакам песни распевает за денежку.
— Какие глупости, — я покачал головой. — Тебя послушать, так в империи почитай нет порядочных людей. Ну, кроме военных и лекарей.
— Если ты решил, что я всю твою лекарскую братию причислю к годной части населения, то это ты зря, — буркнул старик.
— Так ты же по ящику своему смотришь этих самых лицедеев. И ничего тебя не смущает.
— Одно дело смотреть на этих бесноватых по телевизору. А совсем другое — тащить их в дом. Этот самый эстрадный не в моем ли кресле сидел? — подозрительно осведомился Петр.
— Не в твоем, — успокоил я его.
— Надо почистить то место, которое он своим седалищем осквернил, — упрямо заявил родич.
— Ты ведь даже не знаешь, что за артист был у меня, — вздохнул я.
— Ясное дело, кто-то из богатых. Потому как приехать домой к душеправу себе не каждый позволит, — легко догадался Петр. — И скорее всего светить мордой не хотел. Натворил чего-нибудь гадкого, а теперь решит снять груз в душонки своей нелепой. Угадал?
Я решил не спорить и кивнул.
— А он случайно не выступал недавно в цыплячьем костюме? — напряженно уточнил старший Юсупов. — Если так, то после него можно гостиную спалить, чтобы заразы не подцепить.
— Это лекарская тайна… — начал я и тут же заговорщически добавил, — но не он. И поверь, все прививки у моего пациента сделаны.
— Хорошо, если так, — вздохнул дядька и включил телевизор.
На экране появилось лицо Федора Борисовича, и я даже икнул от неожиданности.
— Вот еще один мракобес, — проворчал дядька, не заметив моей редакции. — Этот, как мне кажется, еще и спереть что-то может.
— С чего ты взял?
— Морда у него бандитская. Вот смотрю на него и понимаю, что он при встрече руку позолотить попросит. Или предложит купить у него почти не ворованную лошадь.
— Не ожидал от тебя такой дремучести, — осуждающе протянул я. — Судить человека по лицу.
— Могу себе позволить, — беззлобно огрызнулся дядька. — Это таким как ты, молодым надо беспокоиться, чтобы не ляпнуть чего-то крамольного. А я старый человек, и спрос с меня небольшой. К тому же, ты сам глянь на этого Федора. Ну какой он Федор? На роже написано ведь, что Пронька…
Выслушивать все предположения вредного родича я не стал и направился к себе.
Поднялся на второй этаж и заметил Муромцеву, которая караулила меня у дверей. Девушка стояла, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки.
— Что-то случилось, Виктория Ильинична? — поинтересовался я, останавливаясь у порога. — У вас ко мне какое-то дело? Или вы решили выдать недостающие на сегодня колкости?
— Ничего подобного, Василий Михайлович, — ответила девушка.
Я покачал головой и открыл дверь комнаты. Девушка проскользнула за мной и затворила створку.
— Я хотела обсудить с вами этого лекаря из вашего комплекса, — заявила она негромко.
— Алексей Резников, — подсказал я и сел в кресло. Включил компьютер. — Сейчас попробуем найти на него что-нибудь.
Девушка кивнула и села рядом, дожидаясь, пока загрузится операционная система. Затем открыл поисковую страницу и вбил «Алексей Резников, душеправ».
Особой надежды на результат у меня не было. Все же душеправ Резников был не телезвездой, актером или певцом. Да и просто медийным душеправом он тоже не был. Иначе о нем было бы известно как минимум мне самому. В наших кругах слухи о талантливых лекарях расходились достаточно быстро.
Но результат меня удивил. Алексей Резников и правда был довольно грамотным душеправом. Не настолько знаменитым, чтобы издания писали про него как про «создателя собственной методики», или «автора множества книг по исцелению душ», но несколько статей все же удалось найти.
Алексей Резников и впрямь работал давно. И делал свое дело без громких заявлений. Он даже освидетельствовал нескольких серийных убийц. Из тех, кто не получил свою минуту славы и про которых не рассказывали во всех газетах. На одном из сайтов я даже нашел биографию лекаря.
Алексей Иванович Резников был потомственным лекарем. Родился и вырос в столице, окончил лекарский лицей имени святого Петра, а затем и Первый Императорский Медицинский Университет. Получил диплом с отличием. В начале Восстания Резников был лекарем в одном из полков. После того как Восстание закончилось, Резников долгое время продолжал работать с ветеранами. Это было причиной того, что о нем как о специалисте не было известно в широких кругах. Сложно представить, сколько бойцов прошло через него.
Я откинулся на спинку кресла, рассеянно глядя в монитор.
— О чем задумались, Василий Михайлович? — уточнила Виктория.
— О том, что Резников работал душеправом в полевых условиях. И до сих пор помогает ветеранам. И только недавно выбрался из казарм, чтобы явить себя миру.
Резников часто мотался с командировками в Африку, из чего я сделал явный вывод, что мужчина метит в министерство при Синоде. Верной дорогой идет. При этом не шагает по головам, а служит с достоинством. Такие потом щеголяют безупречным прошлым, в котором нет ни одной тени.
Далее шел перечень заслуг Резникова перед Империей и награды. И я вздохнул:
— Человек с кристально чистой репутацией.
— Как и Сергей Иванович, — согласилась Муромцева. — Только вот темноглазый граф…
— Сергей Иванович Лазарев был далек от лекарей, — задумчиво ответил я. — Душеправ быстро раскусит ряженого. Даже если он очень хорошо мимикрирует. Одна проверка «Астральным двойником», и вся маскировка рассыпется, словно карточный домик.
Девушка закусила губу размышляя.
— Тем более Довлатова помнят многие ветераны «Жар-птиц», — продолжил я. — И если бы он правда был в корпусе — его бы уже опознали. И доложили в Синод.
Муромцева нахмурилась, а затем вздохнула:
— Скорее всего вы правы, Василий Михайлович.
— Но у нас есть возможность попасть в лекарский корпус, — произнёс я. — И поговорить с этим Резниковым лично.
— И что это даст? — заинтересовалась девушка.
Я пожал плечами:
— Можно будет попытаться взглянуть на его астрального двойника.
— Хорошая идея, — одобрила Виктория. — Но как вы собираетесь попасть в
