корпус?
— При помощи отчета, который я должен сдать, — просто ответил я. — По поводу одного из бойцов «Жар-птиц». Который я сейчас и составлю.
* * *
Девушка покинула мою комнату. Я же быстро набросал отчет, переслал его себе на рабочую почту. А затем выключил компьютер и отправился спать.
Чужие, перевариваемые воспоминания, которые мне довелось пережить за день. Так что сон мой был беспокойным. Мне снились бои за Воскресенск. Резня между «Жар-птицами» и «Баюнами». Сны были очень реалистичны. И я чувствовал дым горящих деревень, и железистый запах крови.
Поэтому, когда будильник вырвал меня из беспокойного, полного кошмаров сна, я вздохнул с облегчением. Спать больше не хотелось. Я встал с кровати, дошел до ванной, быстро умылся, оделся и вышел из комнаты.
Дядя уже сидел в гостиной. Компанию ему составила Виктория, которой отчего-то тоже не спалось.
— Доброе утро, — произнес я. Прошел к столу и сел в кресло.
— Добрый, — ответил Петр. — А ты чего вскочил спозаранку-то?
— Да снилось всякое, — сообщил я.
Дядя кивнул. Уточнил:
— События Восстания?
— Ага. Битва за Воскресенск.
— Страшное было дело, — согласился Юсупов. — «Баюны», не проявив себя, вышли прямо к границам губернии. Проникли на территорию и устроили резню. Жандармерия, спецотряды и передовые части «Жар-птиц» были истреблены. А пол «Баюнов» пошел вглубь, неся смерть, хаос и разрушения.
Я поежился и налил в чашку чай:
— А Карамзин что-нибудь знает про эти события?
— Увлекся историей времен Восстания? — усмехнулся Петр.
— Ну да. Становится интересно, как тринадцатому удалось отбиться. Да и из-за чего все началось.
Юсупов несколько секунд помолчал, а затем произнес:
— «Жар-птицы» всегда был наиболее многочисленным полком.
— Они набирают рекрутов с Воскресенска, — кивнул я. — А это самая большая губерния.
Петр усмехнулся:
— Так-то оно так, — протянул он. — Только не совсем в этом дело. Они резко набрали рекрутов в тот момент, когда…
Дядя внезапно замолчал, словно бы сказав лишнего. Я удивленно взглянул на него, ожидая продолжения, но Петр произнес:
— Но что-то я заговорился. Пора бы на утреннюю прогулку. Надо будет повидать Толстого и напомнить ему о партии в шахматы, которую он мне обещал. Он, тот еще прохвост, умудряется шельмовать даже в шахматы. Надо будет каждый ход записывать…
Старик тяжело встал с кресла, взял трость, и опираясь на нее направился к дверям.
Я проводил его взглядом, а затем покачал головой:
— Сколько же тайн хранит это Восстание.
— Синод и Сенат не просто так подписали указ об «отлученных предателях», — произнесла Виктория.
Я перевёл взгляд на девушку. И на мгновение мне показалось, что она знает про все это куда больше меня. Но никогда мне не расскажет.
— Жаль, что я не попросил дядю договориться о встрече с Карамзиным, — пробормотал я. — Впрочем, сегодня он скорее всего в институте. А нам пора ехать в лекарню. Сдавать отчет.
Девушка охотно кивнула:
— Я подгоню машину, Василий Михайлович.
Она быстро встала с кресла. Словно так же, как и дядя, хотела больше не возвращаться к этому разговору.
* * *
Всю дорогу до лекарни мы молчали. Словно упоминание про тринадцатый и Воскресенск поставило между нами какой-то барьер неловкости. И только когда авто прибыло к воротам комплекса, Виктория произнесла:
— Прибыли.
— Благодарю, — сухо ответил я и покинул салон.
Прошел к корпусу, на ходу похлопав себя по карманам и убедившись, что в этот раз я не забыл в особняке пропуск. Прошел через турникет, поздоровавшись с незнакомым мне охранником, и направился к своему кабинету.
Лидия встретила меня на посту помощницы. И едва я открыл дверь, она оторвалась от своего занятия и удивленно взглянула на меня.
— Вы вообще уходите домой? — с улыбкой уточнил я.
— Я устраивалась на пятидневную рабочую неделю, — ответила помощник. — К тому же на вашей должности очень много работы. А вы зачем прибыли в корпус?
— Сдать отчет об одном из пациентов мастеру Резникову — произнёс я.
— Это могло бы подождать до понедельника, — начала было помощница, но я покачал головой:
— Увы. Мне кажется, поражения очень тяжелые. И в таком состоянии человек может навредить себе. Или окружающим. Мне нужна папка с делом Северцева.
— Сейчас.
Лидия встала с кресла, одернула рясу, обогнула стол и подошла к одному из шкафов. Открыла дверцы и принялась перебирать корешки:
— Ага, вот.
Она достала нужную папку и протянула ее мне.
— Спасибо, — поблагодарил я, словно невзначай коснувшись ее ладони. И приемная перед глазами на миг поплыла. А по коже под пиджаком побежали искры. Но через мгновение все стало как раньше.
— Я создам отчет и отнесу его Резникову, — произнёс я. — Хотелось бы поговорить с ним по этому поводу и обсудить возможный способ исцеления.
— Хорошо, — растерянно ответила девушка. Я же направился к двери кабинета.
— Я узнаю, на месте ли Алексей Иванович, — произнесла мне вслед Лидия.
— Спасибо, — ответил я и вошел в кабинет. Закрыл за собой дверь, сел за стол и распахнул папку с делом.
Отчет был дополнен за несколько минут. Затем я отправил отчет на печать на принтере в приемной, и вышел из кабинета.
— Готово, — произнёс я сидевшей за компьютером Лидии и подошел к принтеру. — Алексей Иванович готов принять меня?
Девушка покачала головой:
— К сожалению, его сегодня нет в лекарне.
— Жаль, — протянул я, держа в руках лист.
Очень хотелось уточнить, где же он, но я не стал проявлять излишнее любопытство. Вместо этого произнес:
— А кто его заменяет? Боюсь, дело очень срочное.
— Игорь Викторович Гольянов, — ответила девушка.
— Можете договориться о приеме? — попросил я, на всякий случай усилив голос «красноречием».
Помощница сняла трубку со стоящего на столе аппарата, и принялась нажимать кнопки. Поднесла аппарат к уху:
— Добрый день, Снежана. Василий Михайлович очень переживает за одного из пациентов. Хочет посоветоваться с Игорем Викторовичем. Да, жду.
Она зажала ладонью динамик и, понизив голос, уточнила:
— Минуточку, Василий Михайлович.
Я кивнул. Лидия же снова приложила трубку к уху:
— Да. Хорошо. Я ему передам.
Лидия положила трубку на рычаги и обернулась ко мне:
— Игорь Викторович ждет вас.
— Спасибо, — поблагодарил я девушку, и направился к выходу.
