Но что-то пошло не так. И Машин мир мгновенно схлопнулся до размеров металлической коробки обитаемого модуля на тухлой планетке. Впереди не оказалось ровным счетом ничего. Ничегошеньки.
Где она оступилась?!
…Сорок шесть дней тому назад, если считать по нормализованному времени, Маша приступила к сдаче экзамена на самостоятельное вождение легкого космического аппарата класса «мини-блимп». До этого момента она совершала полеты в компании инструктора по имени Константин Сергеевич Божья-Воля, который настаивал, чтобы все звали его Костя, и забавно сердился, когда к нему обращались по имени-отчеству: «Я вам что, Станиславский?!» Было ему лет пятьдесят, не меньше, и он казался Маше если не дряхлым стариком, то человеком весьма преклонных лет. Заставить себя величать наставника, как он того желал, оказалось сложнее, чем освоить азы пилотирования. Они нарезали круги вокруг стационара, причаливали к грузовым пилонам и к пассажирским шлюзам, выходили в зону свободного поиска, где можно было покачаться на невидимых бурунах гравитационного прибоя. Инструктор Костя сидел в соседнем кресле, молчал и не вмешивался, когда Маша на своем блимпе, которому присвоила почетное имя «Трурль», совершила первый экзометральный переход в близлежащую звездную систему Чагрона, встала на астроцентрическую орбиту, а затем нырнула в верхние атмосферные слои гигантской газовой планеты Чагрона VIII. «Теперь так, – сказал Костя Божья-Воля. – Два дня на анализ ошибок. А на третий – самостоятельный рейд в систему Тьямурон. С высадкой на планету Бханмара. Меня в кабине не будет – я полечу параллельным курсом на своем блимпе». – «А где это – Тьямурон?» – спросила Маша, несколько потерявшись. «Не «где это», а «что это», – строго поправил Костя. – Выпускной экзамен. Сама найдешь систему и планету, сама высадишься, сама взлетишь и вернешься. Между прочим, будешь первопроходицей, до тебя там никто не высаживался». – «Ура-а-а! – возликовала Маша. – Я оставлю свой след в истории астронавтики! Спасибо, Константин Сергеевич, милый!..» Инструктор Костя зашипел, как вода на сковородке: «Я тебе что?..»
…На третий день, то есть сорок шесть дней тому назад, Маша выслушала напутствия товарищей по группе, получила дружеский шлепок от Эли Бортник и отправилась по длинному коридору к шлюзам галактического стационара «Тинторера». Там ее ждал добрый верный «Трурль», в котором за время тренировок она изучила все вмятины и трещины. Инструктор Костя болтался где-то в зоне свободного поиска, из педагогических соображений сохраняя полное радиомолчание. Маша залезла в кабину, загерметизировалась, ввела координаты казуального ЭМ-портала в звездной системе Тьямурон и запросила разрешение на вылет. Сменный диспетчер Витя Гуляев таковое разрешение выдал, сопроводив его тяжким вздохом: он все еще страдал от неразделенных чувств. «Хорошего дня!» – сказала Маша и отчалила.
…«Трурль», ведомый автопилотом, уверенно плывет в направлении регулярного ЭМ-портала возле «Тинтореры». Управление мини-блимпом в виду стационара сводится к выдаче типовых команд в установленной инструкциями последовательности. Никакого особенного искусства тут не требуется, а единственно – собранность и аккуратность. Ни того ни другого Маше не занимать. Бортовой когитр мини-блимпа уважительно ей внимает, «Трурль» откликается на приказания легко и охотно. Все идет замечательно!.. «Вхожу в портал», – сообщает Маша в пространство. Экраны видеосвязи слепы, как и предусматривалось процедурой экзамена, однако же кто-то иронически хмыкает (наверняка инструктор Божья-Воля), кто-то протяжно вздыхает (ну, здесь двух мнений быть не может) да еще кто-то шепчет украдкой: «Гамбаттэ![15]» (а уж это наверняка Стася Чехова, известный полиглот). И вот уже они с «Трурлем» в экзометрии. А там каждый занимает себя чем пожелает. Потому что ни изменить курс, ни повернуть назад, ни как-нибудь иначе повлиять на ситуацию уже невозможно. Остается только ждать, когда материальный объект, покинувший точку А, со всей неизбежностью в установленные сроки прибудет в точку Б. До той поры упомянутый материальный объект превращается в передвижной дом отдыха. Можно спать, можно читать, можно травить байки – должно быть, именно поэтому нет в Галактике лучших рассказчиков и больших трепачей, чем космические пилоты. Очень удачно, если объект требует небольшого ремонта, на который обычно не хватает свободного времени. И беда, если летишь один, летишь далеко, а значит – долго, а у тебя скудный внутренний мир и никаких духовных запросов… Мини-блимп по имени «Трурль» не исключение. Он проваливается сквозь серое небытие экзометрии, а его единственная обитательница вдруг спохватывается, что оставила дома свой любимый мемограф с личной картотекой неотложных дел. Маша честит себя на чем свет стоит, навеличивает всеми производными от слова «дура», но ничего не исправить, впереди четыре часа вынужденного растительного существования. Впрочем, во всякой неловкой ситуации можно найти свой позитив! Поскольку Маша в кои-то веки осталась совершенно, то есть абсолютно одна, ей предоставлена редкая возможность петь во все горло, петь сколько душе угодно и петь, что на ум придет! И никто не зажмет уши пальцами, не скорчит страдальческую гримасу, не потребует заткнуться или сменить классический репертуар на каких-нибудь непритязательных бардов. Маша встает в позу. Расправляет плечи, красиво складывает руки на груди, выдвигает правую ногу вперед. Мечтательно прикрывает влажные от вдохновения очи. И затягивает шикарным, по ее мнению, бельканто:
Ночью на кладбище строгое,
Чуть только месяц взойдет,
Крошка-малютка безногая
Пыльной дорогой ползет…[16]
…Предупредительный сигнал о завершении пассивной фазы перелета застает Машу врасплох. Она утирает слезы умиления, старательно сморкается (и вправду хорошо, что сейчас никто ее не видит с ужасным красным носом!) и занимает кресло пилота. «К выходу в субсвет готова», – объявляет она в пространство. «Принято, – отвечает равнодушным тенорком бортовой когитр. – Кстати, мне понравилось…» Маша медленно и густо краснеет. В крохотном зеркальце над пультом она видит, как цвет ее носа растворяется на общем фоне. «Трурль» выскакивает из казуального портала, как чертик из бутылки. Слепящий шарик Тьямурона смещается на середину навигационного экрана. Даже непонятно, к какому спектральному классу он относится. А уточнить Маша как-то не озаботилась. Но сейчас не до того. Маша вручную, как того требуют условия экзамена, вводит в систему ориентации ею же рассчитанные координаты планеты Бханмара. Когитр не протестует, сам делает необходимые поправки. Все идет как по нотам. Расстояние – полторы световых минуты, то есть рукой подать. «Трурль», ведомый твердой рукой, устремляется к цели. В Машином воображении, где-то на самой периферии, проносятся зыбкие тени предстоящих чествований. Цветы, торт, шампанское… но это после, после. Остались три маленьких пустяка. Опустить блимп на поверхность каменного шарика. Установить вымпел Федерации, подтверждающий ее приоритет на этот мир. Поднять блимп в пространство и через казуальный портал отправиться домой. И заодно использовать редкий шанс отшлифовать свое вокальное мастерство, какое не всякий в состоянии оценить по достоинству.
