меня дошло…
– Вы пытались его спасти?!
В этом был смысл. Дайн хоть и покинул своего учителя когда-то, но изжить детскую привязанность не сумел, и вместо того, чтобы вызвать подкрепление, он сам отправился в логово к убийце. Чтобы предостеречь его. Возможно, просить прекратить свои исследования и уехать из города.
– Я знаю, что был неправ, – спокойно сказал Дайн. – И готов понести наказание. Но поступить иначе я не мог. Учитель спас меня и вырастил. Только благодаря ему я все еще жив.
– Не найди мы тебя, долго твоя жизнь не продлилась бы, – жестко сказал Йормэ. – Он сделал из тебя экспериментальный образец.
– Это был мой выбор, – тихо сказал Дайн.
Мне показалось, я ослышалась.
– Как это понимать?
– Учитель предложил мне вернуться к нему. Я отказался.
– И тогда он решил, что лучшим вариантом будет сделать из вас подопытного? И пересадил глаз оборотня? – спросила я.
– Операцию проводил его ученик. – Дайн улыбнулся. – Удивительно талантливый юноша. Если бы не обстоятельства, его ждало бы большое будущее.
– Скальпелем он орудовал неплохо, – вздохнула я.
Йормэ хмурился, прикидывая что-то в уме.
– Ты должен оставаться в лазарете до казни, – наконец сказал он. – Придумай себе головную боль, слабость, провалы в памяти, что угодно, чтобы тебя не могли привлечь к делу.
Дайн выглядел растерянным.
– Что ты хочешь…
– Если все вскроется, тебя казнят, – оборвал его лис. – Никто не будет разбираться и считать все добрые дела и спасенные тобой жизни. Ты же это понимаешь?
Дайн кивнул.
– Ты не можешь выступать свидетелем. Не думаю, что это понадобится, в подземной лаборатории достаточно доказательств его деятельности и без твоих показаний, но лучше не рисковать. Ближайшие несколько недель ты должен быть недееспособен.
Каждый из нас понимал: долго это дело тянуть не станут. Учителя Дайна ждала виселица. И даже если он до нее не дойдет, на свободе ему уже не оказаться.
Довольно давно появился слух, что в многочисленных подземных помещениях под королевским дворцом существуют тайные лаборатории, которым пригодятся преступные знания такого талантливого человека, как учитель Дайна, и… возможно, его подающего надежды юного ученика.
Раньше я не верила подобным слухам и считала их глупыми, но сейчас, так много увидев и столько узнав, уже не была столь категорична.
Как бы ни закончилось это дело, нам просто нужно было дождаться, когда его закроют.
Надолго мы в палате не задержались. Дайн выглядел неважно и нуждался в отдыхе. Хотя мне было неспокойно оставлять его одного после всего случившегося, Йормэ считал это лучшим решением.
– Ему нужно о многом подумать, – сказал лис, когда мы покинули палату. – Не будем мешать.
И чтобы я наверняка прислушалась к его словам, Йормэ приобнял меня за плечи, обдав морозным воздухом, и негромко произнес, склонившись к уху:
– Но если пирожочек очень хочет о ком-нибудь позаботиться, она может обратить внимание на меня.
Из управления несопротивляющегося Йормэ я вела за руку. Он немного жутковато улыбался своими посиневшими губами и выглядел как очень довольный лис. И продолжал все сильнее остужать воздух вокруг себя. Люди, мимо которых мы проходили, невольно ежились и растерянно оглядывались, не понимая, почему им внезапно стало холодно в такой теплый летний вечер.
Немного отогреть лиса помогли горячий чай и душ. Он больше не пугал синевато-бледным цветом лица и не обжигал холодом.
– Выглядишь лучше, – сказала я.
Йормэ неразборчиво что-то хмыкнул и прошел мимо меня к кровати. Забравшись под одеяло, лис сжался под ним и тихо позвал:
– Пирожочек, мне все еще холодно.
– И как ты без меня раньше справлялся? – проворчала я.
Лис вздохнул.
– Было непросто.
Все, что мне оставалось, это выключить свет и смиренно забраться в постель. Не успела я толком устроиться, как рядом заворочался Йормэ. Он подполз ближе и осторожно, стараясь не задеть рану, обнял, пристроив тяжелую голову на моем плече. Лбом Йормэ ткнулся мне в шею, и я смогла почувствовать, насколько он холодный.
– Повезло тебе, – вздохнула я, ероша его волосы на затылке, – что я саламандра.
Лис в ответ что-то неразборчиво промычал, он уже засыпал, отогреваясь моим теплом.
К утру Йормэ согрелся, что не помешало ему провести большую часть дня в постели, прикидываясь сугробом.
– У нас выходной, пирожочек, надо этим воспользоваться, – пробормотал он, укрываясь одеялом с головой.
– Это не выходной, а отстранение. – Я кружила вокруг кровати, не зная, с какой стороны к нему подобраться. – Йормэ, уже полдень, сколько можно спать?
– Не знаю, – вяло отозвался он. – Давай проверим?
– Голова будто ватой набита, – ворчал лис, растирая виски. Размеренный шум оживленных центральных улиц раздражал его сегодня.
– Ты спал три дня, – безжалостно напомнила я, с ужасом вспоминая недавние события.
Из кровати Йормэ выползал только ради еды, после чего сразу же возвращался под одеяло и, если я не успевала увернуться, прихватывал с собой меня. На все мои возмущения он отвечал неизменным: «Когда еще удастся отдохнуть, пирожочек? Мы должны взять от этого времени все!»
– Стоило бы раньше задуматься о последствиях.
– Это была спячка!
– Лисы не впадают в спячку.
Йормэ отвернулся.
– Много ты знаешь о снежных лисах. – Помолчав немного, он сварливо заметил: – Тебе бы и самой стоило впасть в спячку на пару дней… может, тогда твои раны затянулись бы быстрее.
Я невольно поморщилась. Учитель Дайна изобрел поистине ужасную вещь. Прокол на боку до сих пор болел, стоило мне сделать неосторожное движение, и даже не думал заживать. Как и царапина на щеке. Прошло столько времени, а она лишь немного схватилась и темнела запекшейся кровью, но стоило ее потревожить, как корочка трескалась и кровила.
Раны мои заживали слишком медленно… как мне казалось, даже для людей.
Йормэ предлагал отложить обед с виконтом и его сестрой, но я не хотела упускать возможность. Едва ли леди Герс, что самолично загоняла и убивала простых людей, смутит царапина на моем лице.
А виконт… возможно, он даже не сочтет это странным.
И мы отправились на обед в назначенное время к назначенному месту. Ресторан, выбранный Герсами, располагался на живописной улице у реки. Его окна, большие и не забранные шторами, выходили на набережную.
Вид из окон второго этажа открывался просто изумительный, но я едва обратила на него внимание. Беспокоила меня одна деталь: официант, встретивший нас у входа, был предупредителен и расторопен. Не переставая улыбаться, он провел нас по абсолютно пустому ресторану к столику на втором этаже. Кроме нас, официанта и поднявшегося при нашем появлении виконта, в зале не было никого.
Я осматривала пустые столы с белоснежными скатертями
