пробегать солдаты. Один из них, увидев ее, замешкался, направил на нее винтовку, но в то же мгновение увидев ее форму, побежал дальше, на позиции врага.
Вскарабкавшись по влажной от росы земляной стене воронки, она устремилась вместе со всеми в сторону траншей противника, на ходу ведя прицельный огонь из винтовки. Вдруг слева от нее ударил артилериский снаряд, разорвав нескольких несчастных на кровавые ошметки, раскидав в разные стороны изувеченные тела. Это проснулись вражеские батареи, начавшие вести прицельный огонь по наступающим силам асторских войск. На мгновение Лаура оглохла, замедлила темп, и наверняка стала бы отличной мишенью для врага, если бы ее не подхватила под локоть уверенная рука Ульриха. Он увлек ее за собой в небольшую воронку, усадил, схватил за плечи и пытался что-то сказать, но девушка не слышала его — на уши давила звенящая тишина, пока наконец, не стали появляться некоторые звуки. Через некоторое время все пришло в норму, проклюнулись первые звуки взрывов, за ними стали слышны выстрелы и крики. Лаура с Ульрихом продолжили наступление.
На бегу девушка обнаружила, что на ее винтовке штык был сломан — это было очень плохо. Когда они достигли окопов, часть из них уже была зачищена от врагов. Они спрыгнули вниз.
Вокруг царила разруха, штабелями лежали раненные и убитые, утопленные в грязи траншеи. Сновали люди, штыками добивали тех, кто по глупости подавал признаки жизни. Недолго думая, Лаура схватила первую попавшуюся винтовку и начала судорожно ее перезаряжать, пальцы не слушались, несколько патронов выскочило из ее рук, исчезая в месиве из грязи, крови и плоти. Не имей она выдержки, заработанной за полтора года работы в госпитале, ее наверняка бы уже вывернуло на изнанку от одного вида ужасных ран и запаха крови, пота, сырости и фекалий.
Щелкнул затвор — бывшая медичка готова была убивать, однако, славитане уже оставляли позиции, отступая на заранее подготовленные рубежи. Они находились примерно за километр от текущей линии окопов.
— Надо добить тех, кто остался, — сухо произнес Ульрих, уставившись немигающим взглядом на девушку, — Дальше у нас минута на то, чтоб передохнуть и нужно продвигаться дальше. Если дадим им засесть надолго на второй линии обороны, то опять встрянем тут на несколько месяцев.
— А разве их артиллерия не будет стрелять по нам стрелять? — девушка попыталась отогнать от себя мысли об убийстве раненных.
— Не будет, — отрицательно покачал головой офицер, — Так они могут попасть по своим, а значит будут осторожничать, дураки.
Они быстрым темпов перемещались по узким коридорам траншей, методично втыкая заостренные штыки в умирающих солдат. Кто-то молил о пощаде, по крайней мере, так казалось Лауре, которая совсем не знала их языка, кто-то же, стиснув зубы, принимал смерть с достоинством, не проронив ни звука, кто-то плакал от боли и ужаса, но ничего из этого не могло остановить отточенную сталь. В какой-то момент бывшая медичка поймала себя на мысли, что уже не воспринимает этот процесс как казнь или убийство, скорее, как монотонную и скучную работу, которую необходимо было выполнить. В начале войны, солдат охотно брали в плен, а затем обменивали на своих, но потом, это все сошло на нет. Никому не стало дела до жизни каких-то там простых людей. И даже если офицеров, обычно, брали живьем, чтобы выбить из них полезную информацию, то все равно их ждала таже участь, что и обычных солдат.
Через некоторое время опять зазвучали свистки и солдаты по команде вставали из захваченных траншей и устремлялись в атаку, неся за собой только смерть и разрушения. На той стороне их встретили очереди пулеметов и стройные винтовочные выстрелы. Волна за волной атаки разбивались о глухую оборону противника, все же, асторские молодчики слишком много времени потратили сидя в окопах, за это время, враги уже успели кое-как перегруппироваться и никак не желали сдавать свои позиции.
Лаура шла в атаку вместе со всеми, но каким-то чудом ей удалось избежать той участи, которая была подготовлена для большинства из ее роты. Через час стало понятно, что просто закидывать врага мясом было плохой идеей и прозвучал приказ об отступлении. Они вернулись обратно, начиная окапываться на отвоеванном клочке земли, расставлять пулеметные точки, налаживать коммуникации.
Они сидели сейчас в небольшом блиндаже и жадно поедали оставленную славитанцами провизию: консервы, хлеб, колбаса, несколько бутылок спиртного — все пошло в ход. Они закатили пир во время самой настоящей чумы и самое страшное, чувствовали себя прекрасно, жадно проглатывая пищу, даже не жуя, лишь бы просто хоть как-то протолкнуть ее в себя, они ели будто звери, понимая, что больше такой возможности может и не представиться.
Наевшись до отвала, Лаура лениво похлопала себя по карманам в поисках сигарет — все закончились. Поспрашивав у своих товарищей, ей удалось выпросить себе половину сигареты — на большее никто не был согласен, у них самих их почти уже не осталось, а Ульриха, у которого можно было бы и всю пачку выпросить, рядом не было, он сейчас находился в штабе, там решался вопрос о завтрашнем наступлении.
— Ты можешь походить поискать сигареты у славитанцев — там наверняка что-нибудь найдешь, — предложил полноватый тип, сидящий на табурете за столом и постоянно протирающий выступавший на нем пот рукавов шинели.
— Ты мне предлагаешь трупы обыскивать? — вскинула бровь Лаура, она пыталась извернуться и не обжечься об заканчивающуюся сигарету. — Я тебе не мародер какой-нибудь!
— Как знаешь, — пожал плечами боров, — А что, сигареты не пахнут. Наши-то непонятно, когда еще выдадут паек, так можно с ума сойти!
— Я уж как-нибудь справлюсь, — язвительно улыбнувшись, девушка отвернулась, направила свой взор в сторону выхода из блиндажа, — Как-нибудь справлюсь…
Прошло около часа, когда неутолимое желание курить вытащило молодую девушку на улицу. Моросил мелкий дождь, хмурое небо делало окружающую действительность еще более серой и неприветливой. С чувством полного отвращения к себе она начала обыскивать валявшиеся то тут то там тела, механические перемещаясь от одного тела к следующему. Ей всегда казалось, что мародерство — это последнее дело и должно было бы давно стать преступлением, однако сейчас, оказавшись на месте того самого мародера, она начала немного их понимать. Лишь чуть-чуть, ведь идея забирать у покойников кольца или другие ценные вещи в голову ей не приходили — это было выше ее сил, да и не было ей нужно. Конечно, потом можно было бы с кем-нибудь поменяться на что-то более ценное, но сейчас она не готова была копаться по
