В камере зашевелились. Раздалось торопливое шарканье, и в маленьком зарешеченном окошке появилось обрюзгшее жабье лицо Вараввы, разделенное прутьями на квадраты.
— Эдвард? — Смрадное дыхание долетело до бывшего адвоката.
— Он со мной,— кивнул Оусли.— Хочет поговорить с вами. Я впускаю его.
Раздался железный грохот ключей, дверные петли насмешливо скрипнули, и Варавва рухнул на пол, свернувшись в углу своего крошечного мирка. Затем кто-то вошел в камеру. Дверь захлопнулась. Подняв глаза, узник разглядел две фигуры, стоявшие над ним во мраке.
— Эдвард? — прошептал он.
— Я здесь.— Голос сильный, сочувственный, но в нем читался намек на недостойную радость лицезреть Варавву в подобном состоянии.
— Эдвард? Кто это? Мистер Мун вышел вперед.
— Вы помните мою сестру?
— Шарлотта? — ахнул узник.— Как выросли! Когда я видел вас в последний раз, вы были девочкой. Только-только школу окончили. А теперь взрослая женщина.
Сестра Эдварда смотрела на него, ошеломленная и полная отвращения.
— Прошу простить за беспорядок. — Заключенный привалился к стене.— И постарайтесь не обращать внимания на запах. Я не думал, что вы решитесь навестить меня.
— Как же вы дошли до этого? — Любопытство Шарлотты пересилило омерзение.
— Вы ведь выросли.— Варавва проигнорировал ее слова.— Везде, где надо, округлились. Созрели и расцвели.— Он похотливо облизал губы и подмигнул.— Вы ведь чувствуете себя в безопасности рядом со мной?
— Мне вас жаль, — ответила Шарлотта с замечательным самообладанием.
— Варавва...— Мистер Мун осекся на пол ус лове.— Должен ли я называть вас этим именем? Моя сестра... она знала вас под другим именем.
— Как и имя Эдгара[25], мое имя потеряно. Вздохнув, иллюзионист извлек из кармана маленькую коробочку, обитую тканью.
— Я кое-что вам принес.
— Взятка,— мрачно пробормотал Варавва.
— Подарок,— поправил мистер Мун.— Возьмите. Узник с громким шарканьем проволок свою тушу по
камере, схватил подношение и раскрыл, сгорая от нетерпения.
— Булавка для галстука?! — ахнул он, рассмотрев содержимое.— Мне?
— Очень дорого стоит. Золотая. Я решил, что вам понравится.
— Вы были правы! — Варавва алчно уставился на подарок.— О да, как же вы были правы! Извините, я сейчас же присоединю ее к другим экспонатам.— Пробравшись через камеру, он вынул потайной камень.— Благодарю вас.— Узник повозился с коллекцией и добавил: — Надену ее в день моей казни.
— Вам могут и не позволить. Насчет этого у них строгие правила.
— Я уверен, Мейрик сможет все устроить. В организации таких мелочей он неподражаем.
— Все хотел узнать, как вы с ним встретились?
— Он сам пришел ко мне. Отыскал меня, чтобы предложить свои услуги, и при этом заявил, будто мои деяния переменили его. Мейрик, не постесняюсь этого слова, мой почитатель. — Варавва с подозрением скосился на гостей.— Вы же не завидуете?
— Я бы не стал доверять человеку вроде него.
— Мне же вы доверяли, — огрызнулся смертник. — Так чего вы все-таки хотите?
— Нам надо поговорить.
По жирному лицу Вараввы расползлась довольная улыбка.
— Я знал, что вы вернетесь.
— Вы упомянули о заговоре против города, о руке, направлявшей убийц. Вы даже были в курсе, что загорелся театр.
— Хотите, чтобы я рассказал вам, откуда мне все это известно?
— Если не сложно,— натянуто улыбнулся Мун.
— Магия.— Варавва рассмеялся.
Мистер Мун не имел намерения заглатывать приманку.
— Когда вы в последний раз видели альбиноса? Лицо узника потемнело от отвращения.
— Сто лет назад. Вы все еще вините его?
— Да, я виню его в вашем совращении.
— Термин «совращение» тут вряд ли подходит,— задумчиво произнес Варавва. Сейчас он напоминал редактора словаря, выискивающего совершенное, наиболее емкое определение слова.— Просто под конец он меня утомил. Но благодаря ему я попал в новый мир. Мир вне морали, где любой опыт и любые чувства были мне подвластны, только возьми. Я пил взахлеб, исследовал внешние границы греха. Единственным греховным деянием, какого я не испытал, оставалось убийство. То, что я сделал в той комнате на Кливленд-стрит, было высшим достижением за все время моего существования. Ничего подобного не происходило ни до, ни после. Это была смерть моего прежнего «я» и рождение Вараввы.
— Это уже достояние истории,— заметил мистер Мун.— Я же пришел узнать о будущем.
— У тебя оно, может, и есть. У меня нет. Но все же кое-какую компенсацию я получил.
— Какую?
— Я рад, что меня схватил именно ты,— прошептал Варавва.
Эдвард горько вздохнул.
— Ты был достойным противником. Последним достойным противником. С тех пор мне попадалась только мелкая рыбешка. Невнятные мошенники, убийцы, которые и стрелять-то толком не умеют, неудачливые банковские грабители, которые вместо банка прокапываются в канализацию.
Варавва ухмыльнулся.
— Я о нем слышал.
— Вспомнить бы еще его имя,— произнес мистер Мун, позволив себе отвлечься.— Но ведь ты же не...
— С миссис Бэгшоу успел повидаться? — как бы между прочим поинтересовался Варавва.
— Так ты знал?
— Конечно.
— Она шарлатанка,— сурово заявила Шарлотта.
— Да, но это говорите вы. От верной поборницы Комитета бдительности другого ждать и не следует. Должен сказать, Эдвард, зря ты игнорируешь ее предостережения.
— Ну так ты и сам мне чего только не наговорил.
— Беда близится,— спокойно, по-будничному произнес смертник.— Четыре дня. Скоро начнутся исчезновения.
— Ты ведь все знаешь? — Мистер Мун заговорил так, словно до сего момента не верил ни единому его слову. — Ты ведь правда знаешь, что происходит?
Варавва рассмеялся.
— Наклонись ближе,— попросил он.
Эдвард чуть ли не вплотную приблизился к чудовищной туше.
— Естественно, ко мне пытались подкатиться,— торопливо зашептал узник в самое его ухо.— Им нужен кто-то вроде меня. Возможно, надо было им уступить. У них и на тебя большие планы, Эдвард. Они инженеры. Они хотят перестроить мир.
Его прервал злобный лязг ключей. Дверь распахнулась, и на пороге камеры появился Оусли.
— Пора. Время свидания истекло.
— Истекло? — недоверчиво переспросил Варавва. Не удостоив своего повелителя ответом, Оусли вперил
в мистера Муна ледяной взгляд.
— Вы должны уйти.
— Я еще не закончил.
— Уходите немедленно, или я обращусь к руководству тюрьмы.
Варавва торопливо порылся в сокровищнице и достал тоненькую книжечку.
— Ты сделал мне подарок,— произнес он, а бывший адвокат воззрился на иллюзиониста с неприкрытой ненавистью.— И я буду рад, если взамен ты примешь вот это.
