Шаги на лестнице замерли этажом ниже, чуть слышно стукнула дверь раздевалки. На противоположной галерее вновь замаячила темная фигура. Но теперь она не замерла, человек быстро перелез через ограждение, повис на руках и спрыгнул в спортзал. Щелкнул замок, дверь в раздевалку распахнулась, оттуда выскочил второй, и они вместе кинулись к кипе матов. Павел сообразил, что посетителей всего трое; двое сторожили двери раздевалок, когда третий спускался в спортзал. Они постояли возле матов, один проговорил отчетливо в тишине:
— Нету его тут… Где он может спать?…
Они не спеша направились к двери со стороны Павла, повозились с замком, дверь со скрипом отворилась, третий шагнул в спортзал. Они нерешительно топтались прямо под Павлом, наконец, один сказал:
— Может, он к бабе закатился?
— Да нет у него бабы… Мы ж долго его пасли…
— А вчера он куда ходил? Надо было проследить. Колян таких ляпов не прощает, — внизу замолкли, потом послышался уверенный голос: — Здесь он. Спрятался и спит где-то… Вы, придурки, его спугнули. Теперь он осторожничать будет. Колян сказал, чтобы все выглядело, как несчастный случай; влить водяры и в бассейн… Так что, вы его сильно не фуярьте…
Павел бесшумно пробежал по галерее, перелез через ограждение, примерился и легко перескочил на площадку лестницы, ведущей на вышку для прыжков, соскользнул вниз, нырнул в угол, под трибуну, поднял крышку люка, ссыпался вниз по винтовой лестнице и нырнул под ванну бассейна. Пространство примерно в метр высотой было загромождено корпусами задвижек, кожухами каких-то агрегатов, неизвестно для чего служивших когда-то, старыми насосами. Чтобы найти человека в этих железных джунглях нужно не меньше роты и пару собак.
Все было предельно ясно, и не было никакого смысла следить за ночными гостями. Вот только не было у Павла смертельного врага по имени Николай. Хоть тресни — не было! Друзей и просто знакомых Николаев — завались. Николаев по России давно уже больше, чем Иванов. Это раньше Иван — было самым распространенным именем.
Примерно через полчаса по обеим сторонам ванны протопали бегущие шаги; его продолжали искать. Он подумал, что вряд ли гости нашли его одежду. С самого начала он приучился прятать ее в узенькую ячейку ряда шкафчиков, стоящих за ванной. Кое-какие ячейки там запирались, кое-какие — нет, в них висела рабочая одежда других слесарей и механика. Еще в первые дни работы Павла в бассейне к порядку его приучила одна из девок, пришедшая ночью с тренерами, она попросту свистнула его часы, по неосторожности оставленные на виду. Так что, местный контингент требовал постоянного внимания и осторожности, а то придется еще после дежурства идти домой без последних штанов.
Ночь тянулась, как болезненный бред; его хотят убить! Дико и невозможно, но придется поверить. Теперь уж сомнений не оставалось, все покушения были действительно покушениями. Еще пару раз простучали шаги мимо ванны. На второй раз кто-то наклонился и долго светил под ванну фонарем. Рядом с ним остановились двое других, один сказал;
— Навряд ли он там… Надо было пасти его. Наверняка к бабе ушел, а мы тут шаримся всю ночь…
— Да нет у него никакой бабы! Неужели бы не засекли?..
Вдруг в мозгу Павла всплыла спасительная мысль: его с кем-то спутали! Надо вылезти и объяснить, что, мол, ошибочка вышла, и он вообще ни при чем, а даже наоборот, совершенно посторонний мирный обыватель… Он уже начал пробираться к краю ванны, но тут же замер на месте. А если они и разбираться не станут? Сразу накинутся, треснут железякой по голове — и в ванну… Хотя, тут можно и поглядеть, кто кого… Если это обычная тупая «братва», привыкшая трясти забитых и зашуганных рыночных торговцев, то, пожалуй, он смог бы с ними и справиться. Благо, силы не убавилось, а прежняя выучка никуда не делась. Тем более что он давно уже переступил психологический барьер — ему приходилось убивать…
Однако он медлил. Ну, выскочит чертом из-под ванны, начнет их метелить, даст Бог и скрутит кого из них, посадит голой задницей на горячую трубу. А если они ничего не знают? Если даже не знают, кто их нанял? И этот неведомый Колян совершенно посторонний тип, подрядившийся за гроши мочкануть лоха? Да банда просто насторожится, и попытается подловить его каким-нибудь более изощренным способом, и в другом, менее удобном для него месте, нежели бассейн. Слава Богу, что он свято чтил заветы дяди Гоши, и даже его близкие друзья не знали о его способностях голыми руками бить насмерть. Разве что университетский тренер по самбо кое о чем догадывался, потому как его, мастера спорта, Павел частенько валял по ковру время от времени прорывающимися приемами былых энкаведешников. Так что, не стоит злоумышленников раньше времени разубеждать, что они имеют дело далеко не с лохом.
Часов в шесть он с бесконечными предосторожностями вылез из-под ванны, долго прислушивался и вглядывался в полумрак машинного отделения. Подумал, что на следующее дежурство надо будет оставить одну лампочку на двадцать пять ватт. Он человек привычный, в полумраке свободно может ориентироваться, а посторонним трудненько будет лазить среди переплетений труб с фонариками. Пусть себе шишек хотя бы наставят, злорадно подумал он. Павел молниеносным броском взлетел по лестнице к люку, медленно-медленно приподнял крышку, оглядел ванный зал. В голубом сиянии отсвечивающей воды на фоне белых стен можно было легко разглядеть темную человеческую тень. В зале никого не было. Хотя, кто-то мог притаиться и на тренерской трибуне, прямо над головой Павла. Но тут уж приходилось рисковать, хоть и не слишком. Трибуна высокая, если кто прыгнет прямо с нее, легко можно уклониться, и тут же вмазать со всем усердием, а там и в ванну спровадить. Не взыщите, господа мочилы, таковы уж издержки вашей профессии. Загнанный кролик тоже может достать из кармана кастет и врезать по зубам охотничку. Впрочем, насчет кролика, может и преувеличение, но в Курае Павел сам видел, как вынутый из петли полузадушенный заяц чуть не отхватил зубами два пальца брату, а потом так рванул задними лапами, что чуть кишки не выпустил незадачливому охотничку, ватник располосовал знатно. Мать зашивать не стала, сразу выбросила. Павел вылез из-под трибуны, сторожко косясь наверх, быстрым, бесшумным броском достиг дверей в душевые. Идти через душевые, было опаснее всего, там могла скрываться целая банда за перегородками душевых кабинок. И он взобрался на галерею прежним путем. Прокрался до лестницы. В спортзале никого не было. Долго, бесшумно, прислушиваясь на каждом шагу, спускался по лестнице.
Он был уже внизу, когда в дверь забарабанили пришедшие на первую утреннюю тренировку спортсмены. С облегченным вздохом впустив ребят, он пошел осматривать помещения. Надо было все же выяснить, как пролезли в здание ночные посетители. Из всех помещений на первом этаже запирались только кабинет директора и медпункт. Кабинет директора исключался, потому как на его окне стояла решетка. Медпункт Павел легко открывал ножом, так как замок был защелкивающийся. Он там иногда ночевал на кушетке. Открыв с помощью ножа медпункт, он осмотрел форточку. Форточка была закрыта. Закрывалась она на примитивный запор, но снаружи нипочем не откроешь. Ни в одной подсобке двери не были взломаны, все были аккуратно прикрыты, и даже дверь служебного входа так и стояла заложенная на засов. Так что, создавалось впечатление, будто злоумышленники улетели через вентиляцию. А вот как попали в здание?.. Был еще склад внизу. Дверь его выходила на опоясывающую машинное отделение галерею. Там хранилось всевозможное барахло, в основном туристское; не раз использовавшиеся спальные мешки, многие прожжены и неаккуратно залатаны, вылинявшие палатки, лыжи и лыжные ботинки. Склад запирался на внутренний замок, и единственный ключ был у старшего тренера. С улицы, на высоте метра в три, имелась отдушина, но она была забрана решеткой, сваренной из толстенного арматурного прута.
