груди, сердце начало учащенно биться. Смерть подошла так близко, что ее тень еще долго нависала над Вики после того, как монстр был побежден.
С отработанным годами мастерством она отогнала это воспоминание и закопала его поглубже. На мгновение реальный мир показался ей странным, потом она тряхнула головой и заставила себя вернуться в настоящее.
У машины Роза, бурно жестикулируя, рассказывала Селуччи какую-то историю, а Питер, словно защищая сестру, держался рядом. Когда Селуччи рассмеялся над словами Розы, плечи Питера напряглись.
– Питер! Не мог бы ты подойти?
Он нехотя подошел. Вики кивком показала на машину.
– Есть шансы, что ты учуешь человеческий запах на резиновом тормозном шланге?
Питер заглянул в двигатель и сморщил нос.
– Почти никаких. Тормозная жидкость пахнет очень резко. А что?
Вики не видела смысла лгать: вервольфы и так знали, что им угрожает смерть.
– Думаю, кто-то подстроил вчерашнюю аварию.
– Ух ты! Генри будет в бешенстве.
– Генри?
– Ну, они ведь разбили его машину.
– И чуть не убили нас, – напомнила Вики.
– Ах да.
Дверь подсобки открылась, механик вернулся в гараж. Судя по виду, он не был взволнован.
– Что ж, я позвонил. Мне сказали, кто-нибудь приедет. Позже.
Он сердито посмотрел на машину, потом – на Вики.
– Сказали еще, что хотят с вами поговорить. Не уезжайте из города.
– Я и не собиралась. Спасибо, вы мне очень помогли.
Механик ответил на ее улыбку фырканьем, демонстративно отвернулся и наклонился над последней моделью синего «Сааба», знававшего лучшие дни.
Вики поняла, что от нее хотят избавиться. Поскольку делать здесь было больше нечего, она решила подчиниться.
– Поехали, Питер.
Задумчиво нахмурившись, Питер вслед за ней вышел из гаража.
– В чем дело? – спросила Вики, идя через парковку к машине Селуччи.
– Возможно, это ерунда, но пока вы разговаривали с мистером Саншайном, я понюхал края капота. Ведь если кто-то испортил тормоза, сперва ему нужно было открыть капот. – Питер глубоко втянул носом воздух. – В общем, на секунду мне показалось, что я уловил знакомый запах. Потом я перестал его чуять. Простите.
– А ты бы узнал его, если бы учуял снова?
– Думаю, да.
– Ладно, если ты все-таки снова его уловишь, сразу скажи мне. Парень опасен.
– Эй! – запротестовал Питер. – А то я не знаю. Это же в моего отца стреляли.
Вики подумала, не сказать ли, что тот, кто подстрелил Дональда, и тот, кто испортил машину Генри, вряд ли один и тот же человек – уж слишком разными были методы. С ее точки зрения, новая угроза, не вписывающаяся в шаблон, а потому непредсказуемая, была куда опаснее. Все-таки она решила ничего не говорить – какая польза от такого сообщения?
Селуччи провожал взглядом Питера и Розу, пока они не зашли в дом, потом выехал задним ходом с подъездной дорожки доктора Диксона и направился в центр города.
– Они невольно нравятся, правда?
– А что в них может не нравиться?
– И это говорит женщина, которая однажды заявила, что всех подростков надо запретить законом.
– Ну, они не совсем типичные подростки, верно?
Селуччи искоса взглянул на нее.
– Ладно, что тебя беспокоит? Ты не в духе с тех пор, как мы выехали из гаража.
Вики поправила очки и вздохнула.
– Я просто подумала…
– Это впервые.
Она не обратила внимания на колкость.
– …что, если кто-то потрудился попытаться меня убить, я должна знать то, о чем и не подозреваю. Убийца считает, что я подобралась к нему слишком близко.
– Или он нацелился на Розу и Питера, а ты просто попалась на пути.
– Нет, у него уже есть отлаженная схема убийства вервольфов, зачем ее менять? Схема все еще работает. У меня такое чувство, что он нацеливался на меня.
– Предчувствие, что ли?
– Называй как хочешь, но, если назовешь это женской интуицией, я выцарапаю тебе глаза.
Поскольку Селуччи не собирался говорить что-то столь откровенно самоубийственное, он отмахнулся от угрозы.
– Итак, давай пройдемся по тому, что ты наверняка знаешь.
– Это не займет много времени. – Упершись коленями в приборную панель, Вики стала загибать пальцы. – Я знаю, что Барри Ву не убийца. Я знаю, что доктор Диксон не убийца. Я знаю, что Артур Фортрин не убийца. Кто угодно другой может быть убийцей, включая случайного знакомого, с которым любой из троих перечисленных разоткровенничался в баре. Как только Барри скажет мне, кто в Лондоне способен так стрелять… Ну, тогда я пробегусь по спискам людей, регулярно посещающих заповедник. Надеюсь, мы сможем разобраться в дорожных указателях и явиться к Барри до того, как он уйдет на работу.
Селуччи взял карту, которая лежала у Вики на коленях, просмотрел и бросил обратно. Он доверял своим способностям ориентироваться, несмотря на утреннюю экскурсию по сельской местности.
– А если Барри ничего не знает?
– Кто-то ведь знает. И я найду этого «кого-то». – Вики разгладила карту на своей ноге. – Ах да, и Фредерик Кляйнбейн тоже не убийца.
– Кто?
– Теоретически его можно назвать ближайшим соседом Хиркенсов. Он сообщил, что у них есть глубокая, мрачная тайна. – Вики ухмыльнулась. – Они нудисты, видишь ли.
– Нудисты?
– Так сказал мне Кляйнбейн. Очевидно, местные жители предпочитают верить в нудистов, а не в вервольфов.
Селуччи бросил на нее кислый взгляд.
– Неудивительно. Однако я удивлен, что слухи о нудизме не привлекли толпы молодых людей, вооруженных телеобъективами.
– У меня сложилось впечатление, что «собаки» Хиркенсов позаботились об этой проблеме.
Селуччи, который испытал на себе, на что способна одна из «собак» в действии, согласился, что такое может отпугнуть случайного вуайериста.
Вики, истолковав его бурчание как знак согласия, продолжила:
– Кроме вышеперечисленных людей я здесь разговаривала только с Карлом Бином и Марком Уильямсом.
Селуччи потребовалось мгновение, чтобы вспомнить имена.
– Это те двое, с которыми мы повстречались утром?
– Верно.
– Может быть, убийцы как раз они.
– Маловероятно. – Вики фыркнула. – Ты можешь представить, чтобы тип вроде Уильямса тратил время и силы на то, чтобы стать метким стрелком? То-то же. По-моему, его интересует только мгновенный результат.
– А пожилой? Его дядя?
Вики вздохнула.
– Он вегетарианец.
– Вервольфов не едят, Вики, их только убивают.
– И он глубоко религиозный человек.
– Как и множество всяких психов. Одно другое не исключает.
– А еще он садовник.
– И к тому же он тебе нравится.
Вики снова вздохнула, открывая и закрывая вентиляционное отверстие кондиционера.
– Да. Он мне нравится. Он кажется порядочным чело-веком.
– Еще одно чувство?
– Отвали, Селуччи.
Из-за яркого света, вчерашней травмы и недостатка сна у нее разыгралась ужасная головная боль.
– То, что племянник – слизняк, вряд ли причина обвинять его в многочисленных убийствах. Однако я попрошу Барри проверить мистера Уильямса на предмет судимостей, на всякий случай. Если хочешь быть полезным и если ветер подует в нужном направлении, можешь нынче ночью понаблюдать за деревом.
– Большое спасибо. Именно об этом я всегда мечтал – провести ночь в лесу, где меня будут пожирать комары.
«Пока вы с Генри будете нежиться в доме в тепле и уюте? Черта с два».
Селуччи взглянул на Вики, потом снова уставился на дорогу.
– Кто вообще сказал, что он вернется к дереву?
– Такая у него привычка, когда ветер дует с поля.
– Тогда почему бы тебе не срубить дерево?
– Я об этом подумывала.
– Пока ты подумываешь, вот тебе еще повод для размышлений. Если ты знаешь, что он продолжает возвращаться к тому дереву, почему ты не устроила засаду?
– Как? Ты же знаешь, я ни черта не вижу в темноте. Кроме того, Генри как раз пошел…
– Ты отправила вместо себя гражданского!
– Он сам вызвался, – огрызнулась Вики, не упоминая, что сама теперь является гражданским лицом.
– Сам вызвался быть подстреленным?
– Генри – взрослый мужчина. Он знал, чем рискует.
– Взрослый мужчина. Верно. И вот еще что: согласно его водительским правам, Фицрою всего двадцать четыре года.
Селуччи отвел взгляд от дороги, чтобы впиться в собеседницу взглядом.
– Ты почти на восемь лет старше его, или это не… Что тут смешного?
Хотя смех отдавался болью в голове, Вики не могла перестать смеяться.
«На целых восемь лет. Боже милостивый».
Наконец до нее дошло,
