То, что вы исполняете, мы уже поняли, — вежливо проговорила Яблокова. И обратилась ко мне: — Павел Филиппович, вы же сможете защитить в суде женщину, которая по неосторожности убьет неизвестного ей поданного, бросившего ей вызов? Он ведь первый призвал тотем, вы видели. И сможете поклясться в этом.
— Вы оскорбили даму, а теперь прикрываетесь исполнением? — иронично уточнил я. — Напрасно. Тут хватит свидетелей, которые подтвердят жандармамам, что вы позволили себе лишнего, и не уследили за языком. Вы не объявили во всеуслышание что вы при исполнении, и не обозначили цель своего визита. Вы в гражданской одежде. Так что дело даже не дойдет до суда.
— Что у вас тут происходит? — раздался за спиной голос князя Чехова.
Это моментально разрядило обстановку. Мы застыли на месте, потом обернулись. Отец обошел кадку с цветком, который только по великому везению оказался прикрыт щитом распорядителя и потому не обгорел.
— Добрый день, Филипп Петрович, — смущенно улыбнулась ему Людмила Федоровна. — А мы тут решили откушать раков. Не присоединитесь?
— Мне угрожали нападением, — подал голос побледневший Щукин.
— Значит, мне стоило прийти чуть позже, — с ледяным спокойствием заявил отец, а затем с презрением добавил. — Аристократу не пристало жаловаться на то, что его обидели. Потому что Искупитель дал нам силу для отстаивания своей чести, запомните это.
— Я хотел выразить почтение… — продолжил незваный гость и запнулся.
— Вы хотели извиниться за грубость. А потом уйти, — напомнил я. — Хотя бы раз поступите достойно, пожалуйста. И в следующую нашу встречу мы сделаем вид, что всего произошедшего здесь не было.
— Извините. Был неправ, — с трудом выдавил из себя мужчина. Но взгляд его при этом горел бешенством.
Развернувшись, Щукин вышел из огороженной зоны нашего столика. Гудящий огонь Яблоковой тотчас потух. Женщина потупилась, враз потеряв воинственный вид. А потом тяжело вздохнула и произнесла:
— Понаехали в столицу всякие провинциалы! А вести себя в высоком обществе так и не научились. И потом таких вот людей набирают по объявлениям на государеву службу, Филипп Петрович.
Фома закатил глаза, понимая, что это объяснение не имеет ничего общего с причиной ярости нашей соседки.
— Я слишком хорошо знаю этого человека, — спокойно произнес отец. — Когда-то мы работали вместе. И я понимаю, на что он способен. Он вас провоцировал. И наверняка был готов ко всему, кроме встречи с опасной женщиной, да еще с эдаким зверем за спиной… Что это был за тотем? — поинтересовался отец, и его голос стал настороженным.
— Не знаю, — пожала плечами Людмила Федоровна и быстро вернула на запястья браслеты. — Мне так и не удалось с ним пообщаться. И я понятия не имею, с чего начать тренировки.
— Вам нужен наставник, — нахмурился князь.
— Что ты тут делаешь? — невинно спросил я, вмешиваясь в беседу. — Просто мимо проезжал?
— Здесь неподалеку располагается казарма с рекрутами. Я провел там проверку, а потом решил заехать сюда, чтобы перекусить… Распорядитель предупредил, что ты обедаешь здесь в компании неизвестных людей. Мне показалось невежливым вам мешать. А потом я увидел это огненное чудовище…
— Вот что значит хорошее воспитание! — Людмила Федоровна по привычке попыталась спрятать рану на лбу, но вновь провела пальцами по челке.
— Вы прекрасно выглядите, — правильно понял ее смущение князь. — Славно, что вы стали выбираться из дома.
— Это дается мне пока с большим трудом, — смущенно ответила соседка. — Спасибо вашей матушке. Она приглашала меня к себе. И помогла с гардеробом…
— Присаживайтесь за наш стол, — предложила Нечаева. — Правда, мы заказали раков. Они ужасно пачкаются.
— Зато вкусные, — добавила Яблокова, смахивая с юбки кусочек панциря.
— С радостью составлю вам компанию. Тем более, не удивлюсь, если Щукин попытается вновь вам помешать.
— Зачем ему это? — нахмурился Питерский, выдвинув стул для Яблоковой.
Я вернулся за стол и разложил на коленях салфетку. Затем сказал:
— Думаю, ему не дает покоя то, что обыск в нашем доме не принес результатов. Заодно со Свиридовым он желал найти на меня компромат.
— У него давние счеты с нашей семьей, — нехотя произнес отец.
К нам подошел распорядитель, невозмутимо добавил на стол дополнительные приборы, а затем принес стул.
— Неприятный тип, — резко отозвалась о Щукине Яблокова.
— А как вы поняли, что он из Московии? — спросил я.
— Его ботинки… В Московии принято носить легкую обувь, в которой не жарко летом. У нас такие не в ходу. К тому же прическа его выдала. Полагаю, что он приехал в Петроград недавно и еще не успел обрести приличную длину волос. Потому у него выбритые виски и затылок.
— Вы очень внимательны к деталям, — заметил Филипп Петрович.
Он снял пиджак, расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава. Видимо, с поеданием раков отец был знаком, потому что принялся поедать их без вилки и ножа, просто разламывая панцири пальцами.
Я обратил внимание, что Людмила Федоровна улыбнулась, наблюдая за князем, а потом покосилась на меня и потупилась, будто я застал ее за чем-то неприличным.
— Слышал, к тебе заезжал в гости Рипер? — как бы между делом осведомился отец.
Я кивнул:
— Хотел лично поздравить меня с восстановлением в практике.
Филипп Петрович взглянул на меня коротко, и на лице его мелькнуло беспокойство. Но развивать эту тему он не стал. Я же не стал рассказывать про странный колпак, который мне преподнес в подарок глава «Сынов».
Дальнейший обед прошел в непринужденной светской беседе. И только когда с трапезой было покончено, поданный чай был допит, а я закрыл принесенный официантом счет, Филипп Петрович произнес:
— Мне нужно кое-что с тобой обсудить, если не возражаешь. Наедине.
Я кивнул. В историю про то, что отец оказался здесь
