случайно, я не поверил с самого начала. К тому же, я хотел расспросить отца о той банде жандармов, про которую мне недавно поведал Митрич.
— Фома, отвези всех домой, — попросил я.
— Не нужно, — ответил я. — Доберусь на такси.
— Хорошо, вашество, — произнёс слуга.
Он встал из-за стола и направился к выходу. Остальные последовали за ним.
— До встречи, Людмила Фёдоровна, — громко сказал отец, когда моя соседка уже подошла к выходу из беседки.
Яблокова остановилась, обернулась и взглянула на Чехова. А затем с улыбкой ответила:
— До встречи, Филипп Петрович.
С этими словами, Яблокова развернулась и покинула беседку, оставив нас с отцом наедине.
Глава 17
Старые дела
— Так зачем заезжал Рипер? — спросил Филипп Петрович сразу же, как только мои спутники исчезли из вида.
Я пожал плечами и просто ответил:
— Поздравить меня с восстановлением в практике.
Видимо, старший Чехов не особо поверил в эту историю. Он продолжал пристально смотреть на меня, ожидая продолжения. И после недолгой паузы я вздохнул:
— Ладно, у нас с Рипером есть одно общее дело.
— Вот как? И что же это за дело? — мигом насторожился Филипп Петрович. В голосе его мне послышалось беспокойство.
— Судья Свиридов… — пояснил я и вкратце пересказал историю, которую узнал от Елены Анатольевны.
Отец слушал меня, не перебивая. Только хмурился и кивал. И когда я закончил, он откинулся на спинку кресла и протянул задумчиво:
— Интере-е-есные складываются дела…
— То есть, ты был не в курсе? — уточнил я.
— Догадывался, — не стал отрицать Филипп Петрович. — Дела монархистов всегда либо разваливались, либо заканчивались мягкими приговорами. Я думал, причина в том, что многие из монархистов работали осведомителями у жандармерии. А все оказалось куда сложнее…
Отец задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Затем вздохнул и продолжил:
— Анархисты — очень ненадежные союзники. Они всегда будут заботиться только о своих собственных интересах. Будь осторожнее с обещаниями таким людям. Никогда не знаешь, как они могут обернуть сказанное тобой.
— Они уже выполнили свою часть сделки, — поспешно заверил его я. — Рипер передал мне несколько фото, на которых Свиридов находится в компании монархистов. Осталось только установить их личности.
— Вряд ли черносотенцы станут давать показания против судьи, — возразил отец.
Я хитро усмехнулся в ответ.
— А кто сказал, что на фото были живые монархисты?
— О! Это в корне меняет дело… — отец взглянул на меня с уважением. — Хочешь попросить о помощи Шуйского?
Я покачал головой:
— В последнее время я слишком много раз обращался к нему. А вот если мне поможет бывший начальник охранного отделения…
— Можно попробовать, — отозвался отец, потирая ладони. — Где фото?
— В офисе, — ответил я.
Филипп Петрович криво усмехнулся:
— Значит, будет повод заехать в гости!
Мне показалось, что в его голосе прозвучала грусть. Я хотел было уточнить, не желает ли отец заехать в гости сегодня, но он словно прочитал мои мысли и покачал головой, упредив мой вопрос:
— Увы, сегодня у меня много дел. Надо все успеть сделать до выходных. У нас семейный обед с Нечаевыми. А потом нас ждет Морозов в своем загородном доме. Надеюсь, Софья Яковлевна отпустит его на импровизированный мальчишник. Как я понял, Александр Васильевич решил таким образом сблизить меня с Шуйским. Как ты полагаешь?
— Он считает, что тебе нужно немного отдохнуть, — уклонился я от прямого ответа.
— Я вовсе не тираню парня! Но с ним нельзя показывать слабину. Знал я его отца и потому уверен, что у Дмитрия Васильевича такой же характер. Почивший князь уважал тех, кто был способен ему противостоять. С тобой именно так и было, насколько мне известно. Если бы ты уступил Иванову, то не стал бы другом и для Шуйского!
— Может ты и прав… — нехотя признал я. — Знаешь, а раньше мне казалось, что ты не настолько хитрый.
— Есть вероятность, что с годами ты будешь замечать, что твой старик не так уж глуп. Это называется взросление. Быть может однажды ты даже сможешь мне простить то, что я передал опеку над тобой бабушке.
— У тебя были свои причины, — сухо заметил я, не желая говорить об этом сейчас.
Отец кивнул и хотел было уже покинуть беседку, но я его остановил:
— У меня к тебе тоже есть один вопрос.
Князь обернулся.
— Один мой… знакомый обмолвился про банду, которая действовала во времена Смуты.
— Это никакая не новость, — усмехнулся отец. — В те времена банд было столько, что кирпичу упасть было негде. Каждый первый бастард стремился прибиться к какой-то стае, чтобы поправить свое материальное положение. Они желали силой взять то, что никогда бы не досталось им по закону.
— Это была особая банда, — ответил я, качая головой. — По слухам, эта организация состояла исключительно из отставных военных, бывших и действующих жандармов. И занималась они охотой на бандитов.
Князь заложил руки за спину и поджал губы. Было очевидно, что обсуждать эту тему ему не очень-то и хотелось. Но затем он все же заговорил:
— Да, ходили слухи о таких людях… Но сейчас уже сложно сказать, правда ли это, или же выдумки кустодиев и других причастных людей. В те времена кровь на улицах лилась рекой. А жандармам особо не было дела до того, кто убивает негодяев.
— Почему же? — не понял я.
— Потому что жандармы слабо контролировали быстрорастущий бандитизм, — ответил Филипп
