в том, что парень разорил клумбу. Но он сделал это показательно и нагло, буквально под носом у стражей правопорядка. Такой риск не оправдан.
— Ну да… — кисло согласился водитель и вновь бросил на меня косой взгляд. — А как поймают, вы возьметесь его защищать?
Я вновь глянул на собеседника и улыбнулся.
— Возьмусь, если выпадет жребий. Или он сам попросит о помощи.
— Даже ежели он окажется каким-нибудь проходимцем?
Я вздохнул:
— Что поделать? Каждый имеет право на справедливый суд и помощь адвоката.
— Странный вы, мастер Чехов, — заметил мужчина, вернув свое внимание на дорогу. — Вроде должны быть обычным аристократом. А на деле и впрямь другой.
— Это какой же? — с любопытством уточнил я.
— Про вас всякое говорят… Одни считают вас добрым и наивным. Другие полагают, что вы святой. А я сейчас вот смотрю и думаю, что не правы ни те ни другие. Вы уж простите мою откровенность…
Мужчина запоздало смутился, но я только махнул рукой:
— Не беспокойтесь об этом, я не стану строить оскорбленную невинность. Все же я некромант и привык к тому, чтобы от меня всегда ждали чего-то мрачного и нехорошего.
— Есть в вас кое-что неправильное. Поверьте, я повидал много людей в салоне этой машины, и глаз у меня наметанный. Вы кажетесь старше своих лет. Нет, не внешностью, она-то у вас как раз соответствует возрасту. Но то, как вы решили меня не смущать, отведя взгляд… Как подали мальчишке деньги, вместо того, чтобы, как другие просто кинуть монету… И вовсе не потому, что хотели произвести впечатление! Сдается мне, что вам все равно, что о вас подумают…
Я развел руки в стороны:
— Может, вы и правы. Но такой уж у меня характер, ничего с этим не поделаешь.
— Хороший характер, — вдруг выдал незнакомец и впервые за всю поездку улыбнулся. — Побольше бы таких людей. Глядишь, и мир стал бы немного лучше.
Я не ответил и лишь пожал плечами.
Машина остановилась у арки, я расплатился и вышел из салона. Снаружи было свежо. Солнце клонилось к закату, от воды тянуло прохладой. Я поправил ворот пиджака и зашагал во двор, где меня встретил Евсеев. Он торопливо подошел ко мне, стянул кепку и поклонился.
— Павел Филиппович, к нам прибыл Лаврентий Лавович. Он пообщался со мной, а потом я взял на себя смелость и проводил его в дом, чтобы напоить чаем. Негоже благородному человеку сидеть в моей квартирке, где по коленям коты лазают.
— Все правильно сделал, — кивнул я. — Лекарь не посторонний нам человек. Он дал клятву семье.
— Слава Искупителю! — с облегчением выдохнул мужчина
— Все хорошо? — тихо уточнил я. — Все ли тебе нравится у нас? Быть может, есть какие-нибудь пожелания?
Дворник захлопал глазами, словно я сказал что-то удивительное, а потом тряхнул головой.
— Я всему рад, ваша светлость. Неужто я отвечу на вашу доброту неблагодарностью?
— Ты здесь не за доброту работаешь, — напомнил я. — Во дворе порядок, на рынок ты ходишь регулярно, за средства отчитываешься, так что наш бухгалтер никаких нареканий не имеет. Смотрю, одежду себе справил и стрижку оформил.
Мужчина принялся смущенно мять кепку.
— Так я ж теперь не пропащий, — произнес он негромко. — А служу при важном доме. У самого народного адвоката.
— Так меня теперь зовут? — осведомился я.
— Чаще всего так и называют, — согласился Евсеев. — Но уважительно, мастер Чехов!
— Обязательно скажи, если тебе что-то понадобится, — велел я.
— Спасибо, Павел Филиппович, — пробормотал мужчина и нахлобучил на голову кепку.
Я же направился к крыльцу и вскоре распахнул входную дверь. Со второго этажа доносились голоса, которые стихли почти сразу, как я вошел.
— Павел Филиппович⁈ — донеслось до меня настороженное.
— Да, Людмила Федоровна! — ответил я, поднимаясь по ступеням.
— Обычно ты всегда сообщаешь, что пришел домой, — с укором напомнила она.
— Мне казалось, что вас раздражает эта моя привычка.
— Что есть, то есть, — не стала спорить женщина, встречая меня в дверях кухни. — Но я привыкла к этой твоей особенности. И когда ты ведешь себя иначе, я начинаю нервничать.
— Я дома! — запоздало заявил я.
На кухне меня ждал Фома и Лаврентий Лавович. Я огляделся, выискивая взглядом Арину Родионовну, но ее здесь не было.
— Госпожа Нечаева попросила доставить ее домой — оказалось, что ее папенька хотел с ней встретиться, — с готовностью сообщила Яблокова. — Я подумала, что лекарь пожелал выяснить, зачем ей понадобился Сосновцев. Предложила остаться у нее. Но девочка сказала, что мне не о чем беспокоиться.
— Насколько я знаю, родители души не чают в Арине Родионовне. И отец наверняка просто решил убедиться, все ли с ней хорошо.
— И удостовериться, что она ночует дома, — едва слышно пробормотала Людмила Федоровна, но тотчас приняла совершенно невинный вид.
— Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы испортить репутацию Арины Родионовны, — хмуро бросил я.
— После официального знакомства семей станет легче, — невозмутимо продолжила женщина. — К тому же папенька вашей невесты практически незнаком с вами. Будет славно, когда он поймет, что вы человек порядочный и ему не о чем беспокоиться.
— Вы решили объявить о помолвке? — оживился Лаврентий Лавович. — Это ведь замечательно!
— И чем же это нравится именно вам? — подозрительно прищурился Фома.
— У меня будет еще одна пациентка, за здоровьем которой необходимо будет следить!
Невольно я заразился радостью лекаря и улыбнулся ему в ответ.
Глава 18
Вечерние посиделки
