столах, на потолке – десятки экранов, и на каждом экране – небольшой кусочек Дома. Вот бар “Домашний очаг”, вот площадь, на которой собирались охотники на Питера, вот улица, по которой Питер убегал от Роя и его цепных псов.
А посреди комнаты, на удобном стуле – Хэйл собственной персоной.
Стараясь не шуметь, Питер подкрался к тирану Дома поближе. Теперь тот не светился и не казался лишенным объема – он был самым обычным юношей с капризным личиком, внимание которого сейчас было целиком и полностью сосредоточено на одном-единственном экране.
Экран показывал панораму поля боя, где должны были схлестнуться две силы – войска Блейка и революционеры под началом предателя Винкерса. Ракурс был выбран удачно и освещал все, что там творилось.
Все поле боя было покрыто одеждой и оружием солдат армии Дома. Тут и там, посреди тряпья и рюкзаков, извивались от плача и крика младенцы. Все-таки Питеру удалось уничтожить врагов революции – но что же стало с самими революционерами? Оказалось, они так и не выдвинулись из своего лагеря, навстречу забвению молодости и дальнейшему рабству. Вместо этого они столпились перед шатром командующего, где – как показывал соседний экран – вовсю шли споры между генералами Винкерса. Сам Винкерс, похоже, был тем младенцем на руках у одного из военачальников – он внимательно слушал, что говорили остальные, засунув палец в рот от удивления. Вопреки ожиданиям Питера, революционеры не смогли договориться быстро, и теперь теряли драгоценное время.
– Детский сад, – хмыкнул Хэйл и стал водить руками по панели перед собой.
Вскоре Питер увидел “Домашний очаг”. Там, за центральным столом, сидели уже знакомые Питеру лица: сжимающий бутылку в руках Блейк, Шон с серым лицом и опущенными плечами и старик Джеронимо, пугливо глядящий прямо в экран.
– …в священники, наверное, – неуверенно пробубнил Шон, трясясь словно от лихорадки. – Я устал от всего этого…
Нахмуренный Блейк кивнул и приложился к бутылке. По его взгляду было ясно, что он был уже порядочно пьян.
– Господин Джеронимо, – ядовито протянул Хэйл. Старик вздрогнул и едва слышно произнес: “Он всегда видит нас”. – Вы нашли принцессу?
– Я… Ваше Великолепие… я… – начал объясняться Джеронимо, но его прервал Блейк:
– Перестань, Джеронимо! Слышишь, Хэйл? – он щелкнул пальцами, глядя в экран и привлекая к себе внимание. – Принцесса уже далеко, и твоему похотливому Эдриану придется искать себе женушку попроще. Особенно с таким-то лицом! – он хрипло рассмеялся.
Хэйл рассерженно ударил кулаком по столу, затем, взяв себя в руки, продолжил тем же елейно-ядовитым голоском:
– Ну а вы, генерал Блейк? Почему вы сейчас не командуете своей армией?
– Вы имели в виду, детьми? Вот уж увольте.
– Вы знаете, что вы совершили предательство? Все вы – предатели, и вас за это накажут. Но, – Хэйл выдержал театральную паузу, – вы еще можете избежать этого.
– К черту тебя, Хэйл! – воскликнул Блейк. – Зря я не сдох в том пожаре. Надо было пожертвовать собой, но вытащить его. А я, как трус, сбежал вместе с остальными. Сохранил свою жизнь – в обмен на его жизнь! Самый лучший из нас сгорел, а самые худшие остались топтать землю…
– Упоминание преступника, известного как Питер Блок, карается высшей…
– Да к черту твои упоминания! – заревел бывший генерал и ударил по столу кулаком. Шон посерел еще сильнее, Джеронимо забился под стол. – Не знаю, зачем ты так издеваешься над его памятью, и понятия не имею, зачем ты изобрел этого невидимого призрака, который разговаривает его голосом и бродит по этажам, тревожа нас своим присутствием – но ты не убедил меня в его подлинности! Настоящий Питер никогда бы не допустил всего того, что допускает твоя марионетка, он был честным и храбрым, он бы не мирился со всем злом, что видит и допускает твоя марионетка, но мне больно, когда он снова говорит с нами, тем же самым голосом… Понимаешь!.. Тем же самым!.. К черту твои фокусы!..
Блейк размахнулся и зашвырнул бутылку прямо в экран, который немедленно погас.
Выругавшись, Хэйл стал щелкать по панели. Вскоре на одном из экранов появился еще один лагерь, полный вооруженными до зубов людьми в той же форме, что и войска Блейка. Затем изображение сменилось на лицо мужчины, заискивающе глядящего в экран. – Генерал Мейерс.
– Слушаю, Ваше Великолепие!
– Мятежники применили газ против армии генерала Блейка, но сами потеряли Винкерса. На данный момент у них ведутся споры насчет нового главнокомандующего, поэтому они абсолютно беспомощны к новому сражению. Выдай своей армии противогазы и разбей бунтовщиков Винкерса. И отправь парочку гвардейцев в “Домашний очаг”, пусть они схватят бывшего генерала Блейка. Через минуту я открою вам доступ на нижние этажи, приготовьте свою армию. Конец связи.
– Будет сделано, Ваше Великолепие! – поклонился генерал Мейерс и тут же, развернувшись, заверещал: – А ну быстро!.. Живо взяли противогазы и натянули их на свои…
Экран потух, а юноша стал быстро водить пальцами по панели. Нельзя допустить, чтобы новая армия Хэйла добралась до бунтовщиков! Иначе все их дело пропало, и тирания Хэйла продолжит существовать!
Зарычав, Питер ударил Хэйла по уху, но тот, вопреки ожиданиям сыщика, не упал, а быстро вскочил со стула и отбежал в дальний конец комнаты.
– Кто здесь? – испуганно воскликнул он. Затем, осклабившись, произнес: – Все-таки ты добрался до меня, сыщик. Ну что ж, ты победил, признаю. Я бессилен против твоей злобы и твоей невидимости. Теперь ты волен уничтожить все плоды моих трудов. Как же ты поступишь?
– Сначала – освобожу их от твоего гнета! – воскликнул сыщик. Краем глаза он поглядел на один из экранов – там, в полной боевой готовности, ожидая открытия врат, ждала приказа Хэйла армия генерала Мейерса. Хэйл, похоже, посмотрел туда же, но быстро перевел взгляд на то место, откуда доносился голос его противника.
– Гнета? – удивленно переспросил Хэйл. – Какого гнета? Эти люди сами выбрали меня и, кажется, вполне довольны моим правлением.
– Отупевшие и погрязшие в собственных пороках по твоей вине – разумеется, они смиренно терпят твое правление. Но людям нужно показать, что такое настоящая жизнь, нужно дать им выбор!..
– Какой выбор? – насмешливо воскликнул юноша. – Разве ты так и не понял – они сознательно выбрали меня, потому что не хотят думать о чем-то лишнем, о своем жизненном предназначении, о каких-то высоких материях, им не нужна эта глупая мораль и заплесневелые труды философов! Они хотят лишь наслаждаться своей жизнью и делать все для достижения такой жизни. Я уничтожил все преграды, которые возникают на пути любого человека, в самом неприятном месте – в его собственной голове! В моем идеальном государстве все равны друг перед другом и перед своей судьбой!
Он развел руки в стороны и стал негромко скандировать: “Хэйл, Хэйл, Хэйл!” И ему вторили десятки и сотни
