— Эй, пид…с, ты что здесь рассвистелся? — нарушая благостность теплого зимнего вечера прилетел прокуренный окрик откуда-то сверху.
Сука! На балконе третьего этажа стоял, с трудом удерживаясь о перила, с «бычком» в руках, тот парень, с которым у меня произошел конфликт по поводу бросков пакетов с мусором мимо контейнера. Помниться, я планировал выяснить у коменданта общежития номер комнаты и разобраться, но потом закрутился, завертелся и забыл о том эпизоде. Но, вот только не сегодня, не нужны мне сегодня эти разборки с буйным соседом. Честное слово, завтра-послезавтра я решу с ним вопрос, тем более, теперь вычислить его квартиру проблемы не составит. Показав на прощание соседу на балконе средний палец, я зашел за угол здания, не слушая вопли, доносившиеся с балкона. Ожидаемо, за домом, под светом единственного в квартале, работающего уличного фонаря, Наташи, да и вообще кого-то, не наблюдалось. Идти домой и ждать, бездумно и мучительно, глядя в черное окно, вскидываясь от каждого звука в подъезде, я не хотел, поэтому, свистнув еще раз Демону, неторопливо двинулся в сторону дома Насти, в безумной надежде, что наглые девки болтают у ее подъезда. На перекрестке, напротив, единственного в квартале, рабочего таксофона, закрепленного на стене старого двухэтажного дома, темнела туша большого джипа, чей двигатель размеренно работал на холостых оборотах, задняя левая дверь была распахнута настежь, а под козырьком таксофона шла какая-то возня.
Мой путь проходил мимо джипа, я стараясь гнать подальше тоскливые мысли о Наташе, старался вспомнить, когда в наш город придёт, наконец, сотовая связь, а то, даже владельцы таких шикарных тачек, зачастую вынуждены среди ночи искать рабочую будку телефона…
В это время из телефонной будки вырвался человеческий силуэт и бросился в сторону машины…
«Замерзла что ли настолько?» — успел подумать я, ибо бегущий человек, без сомнения, был женщиной, но силуэт не стал нырять в теплое нутро джипа, а обогнув его спереди, побежал в мою сторону.
Я сделал по инерции еще один шаг и замер, ледяная глыба паники заморозив сердце, ухнула вниз живота. Женщина бежала, неловко, путаясь в длинных полах отчего-то знакомого мне, «дутого» пуховика, сведя руки перед животом, а за ней, с неумолимостью марсианского треножника, стремительно двигался человек-циркуль, во всяком случае, негнущиеся в коленях ноги этот, одетый во все черное, жуткий мужик, передвигал как циркуль, с силой занося ноги вперед по широкой дуге.
Одновременно с криком запнувшейся и упавшей лицом в снег женщины, я с пронзительной ясностью понял две вещи — нелепый пуховик мне знаком, потому что в этом пуховику в нашем доме появлялась бухгалтер Настя, Наташина одногрупнница, а такой, нелепой и страшной, походкой я лично наградил, уже забытого мною, Князя, который по моим расчетам должен был или сдохнуть в промышленной зоне далекого Кемерово, или держаться от нашего Города на максимально далеком расстоянии.
— Князь, тварь! — непроизвольно крикнул я, сунув руку в правый карман куртки и оттопырив в нем кулак, пытаясь создать, хоть какую-то, видимость наличия при себе огнестрельного оружия.
Мужская фигура замерла, а женщина, ледащая между нами на снегу, всхлипывая, начала подниматься, но как-то медленно и неуклюже.
— Лежи, дура! — успел крикнуть я, когда рука Князя скользнула в поясу, очевидно, в отличие от меня, видимость вооруженности ему создавать было не надо, он был при оружии.
За моей спиной раздался лай Демона, Князь вскинул руку вперед, я, не думаю, прыгнул влево, на утоптанную дорожку с снежным бортиком, трижды ударили знакомые до боли выстрелы из «Макарова», одна пуля, отрекошетировав от ледяного покрытия дорожки, ушла в сугроб совсем рядом с моими ногами, мимо меня мелькнула черная тень, затем хлопнула дверь автомобиля и заревел мощный двигатель. Я, не веря, что жив, осторожно приподнял голову над снежным бруствером. Впереди на дороге мотылялся из стороны в сторону, мигая рубинами «стоп-сигналов», здоровенная корма джипа с приоткрытой задней дверью, а черное пятно, стелясь над дорогой, металась слева от машины, примеряясь запрыгнуть в нутро салона. Джип в очередной раз мотнулся влево вправо, распахнутая дверь закрылась, а черная тень истеричным лаем обматерив безумную машину, пробежала несколько шагов, после чего развернулась и усталой трусцой двинулась в мою сторону.
Все это я видел уже подбежав к лежащей женщине и сильным рывком, так, что затрещали нитки пуховика, вздернул ее вверх, сорвал с запястий, глубоко впившийся в кожу, узкий кожаный брючный ремень, которым кто-то связал руки девушки спереди.
— Где Наташа⁈ Она в машине осталась⁈ — я, как безумный, тряс Настю, что безвольно мотала головой и не могла вымолвить не слова, прежде чем я, огромным усилием воли не задержал очередной рывок.
— Настя, скажи, Наташа была в машине? — медленно и членораздельно, как замороженный, проскрипел я, сжав руки и испугавшись, что Настя от моей тряски откусила себе язык.
— Н-е-е-т…- губы девушки тряслись, язык еле-еле ворочался, но она смогла произнести пару слов: — Нет тем ее… Я не знаю, куда он нас увез, но Наташа там осталась, а меня он повез с собой, чтобы тебе звонить.
— Понятно. — придерживая, повисшую на мне, Настю, я погладил по голове, подбежавшего, как ни в чем не бывало, тяжело дышащего, Демона, который ткнулся мне в ладонь мокрым носом, вежливо вильнул хвостом Насте и побежал куда-то за мою спину.
— Настя, пошли скорее отсюда. — я обхватил, еле стоящую на ногах, Настю, сумел сделать несколько шагов, но бухгалтер неожиданно уперлась.
— Ты что? Пошли скорее отсюда… — но девушка стояла, как ледяная статуя, глядя на меня очень странно.
— Паша! Как ты можешь? — губы ее продолжались трястись, но слова я разбирал: — Как же тот мужчина?
— Так двигайся быстрее, нам надо быстрее к нам домой добраться, пока нас менты не прихватили, а потом будем того мужика ловить… — я вновь потащил Настю в сторону соседнего двора, чтобы быстрее уйти из освещенного места, на которое, я уверен, сейчас смотрят десятки пар глаз.
— Я о том мужчине, что к тебе на помощь бежал!
— Какой мужик мне на помощь бежал? — я обреченно замотал головой: — Я один был. Ты нормально себя чувствуешь?
— Ну вон же он лежит. — Настя кивнула, куда-то мне за плечо, иссиня бледным лицом с темно-синими губами.
Я в панике оглянулся — расспрашивать о судьбе моей пропавшей любимой у сумасшедшей было делом бесполезным, но взгляд мой зацепился за темное пятно в нескольких метрах от нас.
— Постой пока здесь. — я, обхватив Настю за талию двумя руками, прислонил ее к стене соседнего дома, убедился, что она не собирается заваливаться в снег и осторожно двинулся к темному пятну.
На заснеженной дороге, неловко подвернув под себя левую руку и откину в сторону правую, на животе, лежал, безусловно, тот парень, что назвал меня пидарасом, всего десять минут назад, находясь на безопасной высоте третьего этажа. Мне был виден профиль, прижатого к снегу лица, и судя по, не моргающему, полуоткрытому глазу, помочь ему я ничем не смогу. Интересно, какого хрена он. Накинув на плечи фуфайку, побежал за мной. Исходя из науки логики, ответ на мой вопрос лежала в паре шагов от откинутой правой руки и представлял собой что-то вроде немецкого, ножевидного, штыка, изготовленного из старого напильника и насаженного на деревянную рукоять, выточенную на токарном станке. Вряд ли паренек бросился с балкона, как супер герой, услышав выстрелы на противоположной стороне дома, а вот прирезать самодельным кинжалом обидчика, что показал тебе средний палец, в темных и глухих переулках барачного Левобережья, это нам, как «здрасьте», это мы готовы сделать. Наверное, Князь, собираясь застрелить меня, увидел бегущих в его сторону мужика с жутким кинжалом и, нашедшего меня, Демона, запаниковал и начал стрелять по этим противникам, решив по Демону, что это моя поддержка, и подарив мне секунду на тот прыжок за сугроб, от которого у меня сейчас болезненно ныли все мышцы в теле, даже те, о существовании которых я ранее даже не догадывался.
