разочаровались в женщинах потому, что не смогли удержать каждую, которая была с вами. Поэтому вы обозлились на жизнь. Пытаетесь оправдать себя, поливая всех грязью. Нельзя так жить, я сочувствую вам.
— Зря ты это, Андрюха, ой зря! Я же злопамятный, я твои слова запомню.
— А если умрёте сегодня? Что тогда?
— А я тебя и с того света достану. Несчастный? Я несчастный? Насмешил, насмешил. Кто из нас-то еще несчастным будет.
Массалов немного оттолкнул Разумова и зашел в 715 номер, громко захлопнув за собой дверь.
— Мужчина! Мужчина! С вами все в порядке? Мужчина!
Разумов замотал головой в разные стороны, затем остановился и устремил взгляд в сторону, откуда исходил голос. Перед ним стояла женщина-консьержка, только другая, немного моложе той, которая была внизу, и посимпатичнее.
— Мужчина, вы меня слышите? Из какого вы номера, мужчина?
— А? Что?
— Из какого вы номера, спрашиваю.
— Простите, я немного задумался. Я из 413, а что?
— Просто делаю обход перед «Концом», вы должны быть в номере. Судный день с минуты на минуту начнется.
— Что, повторите?
— «Конец» скоро, говорю. У вас со слухом проблемы?
— Нет, я все прекрасно слышу, просто не понимаю.
— А что тут понимать? Вернитесь в свой номер и ждите начало «Конца». Если повезет, то спустя полчаса вы уже сможете выйти из комнаты.
— Мне ждать в своем номере?
— Ну что вы, ей богу, как слабоумный. Я же всё вам объяснила. Идите в свой номер и ждите. Идите же, мужчина, идите!
Разумов поспешил удалиться подальше от странной консьержки, сбегая по лестнице на свой этаж.
Дверь в номер была открыта. Из комнаты выливался свет. Разумов осторожно подошел ко входу и неспешно вошел внутрь.
Комната, некогда маленькая, тесная, стала вдруг огромной. Посередине в круг выставлены были десять стульев, а в центре круга стоял еще один.
— Проходи, садись, милый.
Андрей увидел Аллу. Она стояла в углу комнаты и показывала ему на стул, стоящий посередине. Разумов осторожно прошел в круг и сел. Алла подошла к кругу и села на один из стульев.
— Ну как? Разобрался в «Конце», сладкий?
— Не совсем. Вернее, вообще нет.
— А меня вот забрали, представляешь. Пришли, занавесили окна и забрали. Даже слова сказать не дали.
— Но почему ты тогда здесь?
— А это уже не важно. Это не играет никакой роли. Я тут ведь не одна.
Из темноты выплыла фигура Массалова.
— Привет, Андрюха. Меня тоже забрали. Говорил же тебе, что заберут. Даже чай допить не дали. Пришли, занавесили окна и забрали.
— Вы были не вместе в тот момент?
— Алла меня выгнала. Я поднялся в 920. Там и настигли. Я ж говорил тебе.
Массалов подошел к стульям и сел рядом с Аллой. Вдруг Разумов увидел еще два силуэта. Из мрака появилась супружеская пара.
— Алексей, Вера! Но вы…
— Нездешние, да. Но теперь видимо и нездешних забирают. Такова судьба. Мать мою тоже забрали. Пришли, занавесили окна и забрали.
Супруги взялись за руки и сели рядом с Массаловым.
— Уи-уи! Андрэ, друг мой!
Разумов оглянулся.
— Луи! Ты тоже здесь…
— Уи, синьоре, уи. И та прелестная дама тоже тут.
Из-за спины француза показалось женское лицо.
— Луи невероятный человек. Я рассказала ему о своей нелёгкой судьбе, о муже. И он понял меня, без единого вопроса понял. А потом пришли жнецы. Пришли, занавесили окна и забрали нас.
Разумов закрыл лицо руками, а француз и его спутница шмыгнули на пустые стулья.
— Я ничего не понимаю, почему вас всех забрали, почему?
— А я говорил, что всех заберут, говорил же.
Разумов узнал голос того обеспокоенного незнакомца. Он появился в поле зрения мужчины, приблизился к нему, посмотрел в глаза и упал на стул.
— Пришли, занавесили окна и забрали.
— А меня они схватили в коридоре. Прости, друг, не выжил. Не сумел.
Перед Разумовым сел швейцар.
— Я пытался их уговорить, у меня ведь дочка годовалая. Никто не знал, а они знали. Сказали, что её тоже забрали. Вот, надеюсь встречусь с ней там.
— Мне очень жаль. Я ничего не понимаю.
— А вам и не нужно, мужчина. Вы сделали все, что от вас требовалось: пришли в номер и стали ждать.
— Только красный шарик разбился, увы.
На последние свободные стулья сели женщины-консьержки.
Разумов посмотрел под ноги: крупные осколки от стеклянного красного шара застилали пол номера. Казалось, будто все, кто находится сейчас здесь, сидят в озере из крови.
— Пришли, занавесили окна и забрали.
— Пришли, занавесили окна и забрали.
— Закрывай глаза, Андрюша, закрывай глаза.
— Пришли, занавесили окна и забрали.
— Пришли, занавесили окна и забрали.
— Закрывай глаза, Андрюша, закрывай глаза.
— Пришли.
— Занавесили окна.
— Забрали.
Разумов отключился.
— Проснись, Разумов, проснись.
Андрей открыл глаза и его сразу ослепил яркий свет.
— Кто вы? Где я?
— Я — жнец. Ты дома.
— Я в Москве?
— Ты в моем мире, Разумов. Ты больше никогда не вернешься в Москву.
— Но… я же… я был в отеле. Потом я видел всех этих людей, потом… слабо помню, что было потом…
— Их тоже забрали, всех, с кем ты познакомился, забрали.
— Почему?
— Изначально мы планировали забрать только тебя. Та дама, что писала тебе — мы специально донимали ее голосом мужа, чтобы она обратилась к тебе. И вот, ты здесь. Но все, с кем ты виделся, стали представлять опасность, поэтому мы забрали их тоже. Забрали из-за тебя, Разумов.
— Зачем я вам?
— Ты слишком хороший человек. А хороших не любят там, где ты жил. В нашем мире намного лучше.
— Но я же умер.
— Для тех, кто живет там — да. Но не для нас. Ты попал в лучший мир. И теперь тебя ждет абсолютно другая жизнь.
— Но как же те, с кем я познакомился? Почему вы не можете их вернуть?
— А тебе действительно не безразлична их судьба?
— Абсолютно нет. Они все прекрасные люди, я увидел в каждом из них личность, отпустите их обратно в жизнь — им там будет лучше.
— Почему ты так в этом уверен?
— Я знаю, что жизнь в моем мире гораздо ярче, чем жизнь в мире жнецов. У вас тут холодно. И не снаружи холодно, а внутри. Пусто у вас всех.
— Ты не перестаешь меня удивлять, Разумов. Ты правда хочешь, чтобы я вернул всех этих людей?
— Да, я хочу, чтобы они жили в том мире, в котором теперь не могу жить я.
