словами я вышел из комнаты и спустился на первый этаж. В гостиной обнаружился довольный дядька, который сидел в своем любимом кресле. Петр отпивал из чашки чай и рассказывал Волкову одну из своих старых историй. Про то, как он украл лошадь из соседнего полка:
— Кто же мог подумать, что эта кобыла кормила жеребенка. И стоило нам отъехать на пару сотен метров, как вредная скотина стала брыкаться и рваться обратно в стойло. Я не понял, что не так, и пытался править в нужную мне сторону. И тогда она понесла…
Сергей зачарованно слушал старика. И я подумал, что нам очень повезло с помощником. Он помогал дядьке одним своим присутствием. Потому как пульт от телевизора так и лежал на столике, где я видел его вчера. Того и гляди начнет покрываться пылью. Парень хорошо вляил на старика. К тому же это чутье Волкова, которое создавало «эмоциональные» силуэты людей, было куда сильнее, чем мои астральные двойники. А еще я теперь был уверен, что это не влияние силы. Иначе у меня эта волшебная штука просто бы не сработала. Это была какая-то особенность организма Волкова. И с ней я хотел разобраться чуть позже.
— И она вас сбросила? — с затаенным восторгом уточнил парень.
— Почему? — удивился старик. — Я удержался в седле.
Он произнес это с гордостью, и заметив, как удивленно покачал головой Волков, добавил, пряча улыбку:
— Но когда понял, что животина везет меня обратно к конюшням, то сам выпрыгнул из седла на полном ходу. Как я тогда не свернул себе шею — одному Высшему известно.
— Бедная лошадь, — заметил я, подходя к столу. Сел в кресло, взял пустую чашку, чтобы наполнить ее чаем. — Не представляю, какой шок она испытала.
— Уверен, ей вызвали душеправа, — фыркнул Петр. — Потому как мата в хвост ей неслось много. И помощь какого-нибудь лекаря ей предоставили.
Я сделал глоток и покачал головой:
— Как тебя тогда не изловили. Ведь ваш полк был боевым. И значит, наказать могли по всей строгости.
— Могли, — не стал отпираться дядька. — Но на то и нужна молодость, чтобы делать всяческие глупости. Я вот совершенно точно слышал вчера возню на заднем дворе. И сдается мне, что вы двое чесали кулаки друг о друга. Не ошибаюсь?
Волков смутился и бросил на меня вороватый взгляд. И это не укрылось от внимательного взора дяди:
— Надеюсь, Сергей, вы накатили моему племяннику? — уточнил он. — Не очень хочется, чтобы Василий уверовал в свою неуязвимость. Иногда синяки помогают нам понять, что мы смертны.
— А порой внезапно смертны, — послышался за спиной назидательный голос Муромцевой.
Я обернулся. Девушка стояла на лестнице. Заметив, что я обратил на нее внимание, она вошла в гостиную, подошла к столу, села в кресло, закинула ногу на ногу. И строго произнесла:
— Я хотела обсудить вашу потасовку, господа.
— Это была тренировка, — ответил я раньше Волкова. — Считаю, что не должен отчитываться перед вами, и обсуждать с вами график тренировок. К тому же вчера мы совместили разминку и сеанс душевной помощи.
— Господин Волков нуждался в душеправе? — иронично уточнила девушка.
— А что, я хуже лошади? — вскинулся парень. — Признаться, я понял, что на самом деле зря пренебрегал лекарями, только когда я стал вхож в дом Юсуповых. Да, поздновато, но лучше поздно, чем никогда. Быть может, если бы я обращался к ним, то спал бы крепче.
— На ходу? — хмыкнула Муромцева и плеснула себе в чашку чай.
Я заметил, что сегодня она решила облачиться в светлое голубое платье, которое отлично подчеркивало ее фигуру. На ногах Виктории красовались закрытые туфли лодочки. В общем, выглядела она сегодня вовсе не как строгий секретарь. И я подумал, что быть может это не совпадение, что помощница решила выбрать менее официальный костюм. Вдруг, она хотела, чтобы я заметил, что Муромцева прежде всего девушка?
— Так вы вчера видели, как эти двое тренировались? — беззаботно уточнил дядька. — И как вам физическая подготовка Василия? Полагаю, что вы могли бы дать ему пару советов по поводу защиты и нападения.
— Защищаться он способен без труда. — резковато отозвалась Муромцева. — Даже когда на него не нападают.
Я склонил голову к плечу, с интересом рассматривая девушку. Ей пришлось напрячься, чтобы продолжать делать вид, что она не замечает моего внимания. Петр же притворился, что не ощущает возникшего между нами напряжения. И бесхитростно уточнил:
— Разве это плохо?
— Думаю, Виктория Ильинична недовольна тем, что я не позволил ей обращаться со мной как с подростком, — предположил я.
— Вы хотели завязать ему шнурки? — усмехнулся старший Юсупов, и заметив удивленный взгляд Виктории, пояснил. — Племянник никогда не любил, если с ним обращались как с ребенком. Василий Михайлович с ранних лет сам убирает за собой посуду. И не гнушается помогать на кухне, когда это требуется. У нас никогда не было большого штата слуг, и потому беспокойство обо мне тоже легло на его плечи. Я знаю, что когда мне совсем становится худо, то Василию приходится заботиться обо мне так, как ни в одной лекарне не сумели бы.
Я смутился такой похвале и пожал плечами.
— Когда-то ты сам смазывал мне коленки зеленкой. Вот пришел мой черед ответить тем же.
Муромцева как-то напряглась от услышанного и нахмурилась. Очевидно, ее представления обо мне рушились, к чему девушка была не готова.
— Вы так говорите, Петр Феликсович, будто я не умею быть аристократом. Что обо мне подумают наши гости. Решат еще, что мы ведем себя как простые работяги.
— Куда делась посуда? — послышался с кухни грозный голос, и на пороге оказалась Любавушка. Она окинула нас возмущенным взглядом нас, и строго продолжила:
— Господин Юсупов, я не посмотрю, что вы благородные. И устрою вам неделю постных каш. Будете знать, как озорничать…
— Любавушка нынче не в духе, — спокойно пояснил я и направился навстречу разбушевавшейся кухарке. — Мы убрали тарелки из посудомойки в ящик. Все в целости, уверяю.
Женщина растерянно посмотрела на меня, а затем произнесла:
— Василий Михайлович, я даже не взглянула в шкафчики, решив, что кто-то снова надумал надо мной подшутить.
— Моя вина, что не предупредил вас, — ответил я с улыбкой. — Помочь вам накрыть на
