видно.
— Уходите туда. Я сейчас, — Елена посмотрела в сторону озера.
Вода в озере довольно сильно бурлила и оттуда выбирались всё новые и новые шары, что ползли к останкам Вилки. Их было уже полдесятка.
Самый шустрый шар, наконец-то, докатился до останков Вилки и словно «лопнул», выплеснув своё содержимое на останки
Серая жижа облепила несчастный труп и поползла по нему, накрывая какой-то странной, мерзкой пульсирующей плёнкой. Даже капли крови на золотых самородках не остались без внимания — странная серая масса обволакивала их, алчно очищая.
Остальные шары присоединялись к жуткому пиршеству — они лопались, добавляя свою массу к массе собратьев.
Елена достала пробирку и осторожно взяла образец этой серой массы — попав в стеклянный плен, масса тут же прекратила сопротивляться и снова стала изображать обычную неорганическую взвесь.
Отступив на несколько метров, Елена всадила в останки Вилки и опутавшую его плотоядную массу, три выстрела из «Горыныча»! Огненный боеприпас охватил все, сжигая труп и опутавшую его сероватую водяную живность…
Убедившись, что все, что не сгорит — обуглится до состояния золы, и в пищу уже будет непригодно, Елена побрела к Серафиму и Иннокентию
Но тут её в глаза бросилось нечто совершенно невообразимое и, на первый взгляд, немыслимое — пылающий самородок.
Странный самородок, сверкающий золотым блеском — горел. Причём горел ровным, ярким, синим пламенем, ничуть не отличающимся от того, что горело в конфорке газовой плите, когда Елена ставила на плиту чайник с водой.
Елена удивлённо похлопала глазами, а затем заскрипела зубами от злости к себе и с огромным трудом, подавила желание врезать себе прикладом «Вьюги» по голове — в гневе на свою глупость. Это надо же было не видеть очевидного?
Убедившись, что остальные самородки гореть не собираются (видимо им была нужна очень высокая температура — как у горящего фосфора, что использовался в «Горыныче»), Елена побрела к Серафиму и Иннокентию.
— Что вы там увидели?
— Эта взвесь в воде — это микроскопические колониальные животные — они, скорее всего, атакуют то, что приходит в озеро напиться, и съедают всё органическое, что можно найти на берегу, — проворчала Елена, похлопывая по сумке с образцами. — К счастью они медленные и неторопливые — убежать или вырваться от них на суше можно без труда.
— Меня они сумели удержать, — заметил Иннокентий.
— Конечно — они держались за дно. Приклеились к дну и удерживали вас благодаря общей площади своего «тела». Вполне возможно, что они, таким образом, охотятся на животных что приходят попить водички. Ну и как видите — они могут ползать по поверхности, если надо съесть останки чьего-то обеда… Мне кажется, что именно они отполировали здешние самородки в такую форму. Вполне возможно тут есть, фаза прилива или ещё что-то…
— Тогда надо убираться отсюда, пока не наступил прилив. Смотрите, что мы нашли, — Иннокентий указал на аккуратно пробитый в стене проход.
— А вот тут уже били снаружи, — Серафим осторожно осмотрел края пролома. — Причём работали аккуратно — пробили тоннель и тщательно стесали все неровности. И было это ох как давно…
Впрочем, Елена и сама это уже видела — вбитый в стену крюк, на котором висела керосиновая лампа, служащая ранее для освещения места работ, был порядком проржавевший, да и сама лампа выглядела тоже потрёпанной временем.
— По моему этому тоннелю лет сто. Минимум, — поговорила она и достала фонарик. — Держитесь за моей спиной. И посматривайте назад — кто знает, что там ещё из озера вылезет…
К счастью всё прошло довольно спокойно — никто, с гастрономическими предложениями, к Елене и Иннокентию с Серафимом не приставал и они спокойно прошли по пробитому в скале тоннелю до большой пещеры, в которой нашли останки какого-то лагеря.
…Елена, закинув «Вьюгу» на плечо, с интересом рассматривала останки древнего лагеря, который, если судить по раскиданному оборудованию и останкам одежды, был создан как минимум лет сто назад. А то и дольше — Серафим нашёл несколько монет, кои уверенно определил как европейские, времён правления Наполеона Первого над Европой.
— Тут вот немецкие, австрийские монетки и наполеондор… — Серафим положил монеты на стол. — Причём смотрите — эти монетки, они не так, просто в кошельках валялись — их явно использовали как памятные медальоны. Пробили дырки и таскали на шее, как ожерелья. Так иногда делали простые солдаты — они так оставляли себе память об освобождённых от Наполеона страны. Ну, вместо медалей и отличительных знаков. А вот тут мундир, останки висят — явно морской мундир времён Александра Первого…
— То есть этот лагерь — останки экспедиции Российской Империи, что была отправлена в эти края после Наполеоновских Войн?
— Да. Ну… Зачем они сюда приехали — это понятно — вон какой тоннель пробили, причём очень аккуратный. Явно работали не торопясь. А вот золото…
Елена горько вздохнула и, с трудом, сдержала смех.
Воистину, местные очень «точно» прозвали умопомрачение золотом — «золотым дьяволом». Сколько людей погибло, привлечённые золотом келе? Наверняка много — и ведь никто так и не понял, насколько всё было бессмысленно…
— Почему они погибли? И почему никто не попытался искать их?
— Не знаю… Может их убили келе? Но всё равно — они тут пробыли долго, и скорее всего их кто-то сюда привёз. В этой экспедиции участвовали солдаты и рабочие — они должны были оставить документы о себе и своей работе в архивах, — Серафим посмотрел по сторонам. — Ничего не понимаю.
— Скорее всего, документы об их экспедиции были засекречены или утеряны. Такое часто случается, — предположила Елена. — И я считаю, что они были именно утеряны, а потом найдены. Это объясняет экспедицию «трясунов», которую уничтожили келе. Скорее всего, Маркиз Помидор и какой-то из начальников поселения, создали эту экспедицию для поиска золота, опираясь на документы, найденные в архивах. Они собрали людей, провели работу по подкупу некоторых людей из поселения и пригнали сюда экспедицию, для поиска «полой земли».
— А в итоге оказались правы, ага? Тут есть полая земля, населённая совершенно невероятными чудовищами… — Серафим покачал головой. — Мне кажется, их эти чудовища — келе отравили — выдохнули в них свои наркотические газы… ну они и выскочили из пещеры на свежий воздух. А там и умерли… И их съели.
— Надо будет взорвать тут всё. Весь склон этих гор, — проговорил Иннокентий. — Эти горы убили очень много людей.
Елена села на колени и осмотрела пол. Пол был грязный, пыльный занесённый надутым мусором. Снега, правда, тут не было — из подземелий тянуло тёплым воздухом, что мигом расправлялся с заносимыми снежинками…
Встав, она обошла пещеру,
