— предположил помощник.
— Может, так оно и есть, — кивнул я и усмехнулся. — В любом случае стоит придумать для Людмилы Федоровны занятие, при котором она будет чувствовать свою важность.
— Она и так важная, — вздохнул Фома. — Для меня она стала доброй тетушкой, которой у меня никогда не было. Она научила меня танцевать, кормила блинчиками, заботилась, когда меня шарахнуло взрывом. Иногда бранила, но делала это по-доброму. Никто обо мне не заботился так, как это делала наша женщина.
Мы с ним и не заметили, как дверь комнаты Яблоковой отворилась, и у нашей беседы оказалась свидетельница.
— Спасибо, мой хороший! — сипло сказала она и стремительно подошла к Питерскому, чтобы его обнять. — Спасибо, что ты видишь меня такой!
— Вы для меня очень важная, Людмила Федоровна, — глухо пробормотал парень. — И уж если вам так нужны эти треклятые сигареты…
— Не буду я курить, — всхлипнула женщина. — Не хватало еще из-за них меньше жить. У меня ведь еще столько дел задумано…
С этими словами Яблокова положила на стол портсигар и мундштук.
— Выбрасывать их было бы глупо, — пояснила она смущенно. — Можно отнести антиквару, он заплатит за все большие деньги.
— У нас и без этого хватает денег, — неожиданно выдал Питерский. — Я сам закажу вам трубку для трав. И потрачу на нее сколько понадобиться, чтобы вам было не стыдно вынуть ее в самом высоком обществе!
Мне оставалось лишь диву даваться, глядя на этих двух самых бережливых на моей памяти людей, которые вместе отправились на кухню, чтобы выбросить столь дорогие вещи в мусорное ведро. Затем Яблокова поставила чайник на плиту и предложила напечь нам блинов. Отказываться никто и не подумал. Чуть позже Людмила Федоровна с Фомой отправились в приемную, чтобы узнать, как движется опрос призрака. И заодно выяснить, не пострадал ли там лекарь от вредного Козырева.
Я же отправился в свою комнату, быстро принял душ и лег спать. Уже лежа в постели, я решил наведаться завтра на мануфактуру, где работал парень, который изготавливал игрушки и к которому придирался управляющий.
После этого я провалился в глубокий сон.
Будильник я устанавливать не стал и поэтому проснулся чуть позже обычного. Мануфактура, которую я сегодня собирался посетить, работала до шести часов вечера, так что торопиться было некуда. Поэтому некоторое время я просто лежал в кровати, глядя в потолок и думая ни о чем, а затем с неохотой встал и направился в ванную, где холодная вода быстро согнала с меня остатки сна. Я наскоро привел себя в порядок, взглянул в зеркало и вышел из комнаты.
В гостиной меня встретила Людмила Федоровна, компанию которой составляли Арина Родионовна и мой отец. Они пили чай и о чем-то тихо переговаривались. Из обрывков фраз я понял, что Яблокова и Чехов делились друг с другом байками времен Смуты. Нечаева же с интересом слушала эти истории.
— Доброе утро, — произнёс я, чтобы обозначить свое присутствие в комнате.
Собравшиеся в гостиной тут же прервали разговор и одновременно взглянули на меня.
— Какое утро⁈ — удивленно произнёс отец. — Время близится к полудню, а ты…
Он хотел добавить еще что-то, и я уже был готов выслушать лекцию о том, как полезны ранние подъемы, но Яблокова укоризненно посмотрела на старшего Чехова, и к моему удивлению отец смущенно оборвал речь на полуслове.
— Не знал, что ты приехал, — ответил я, усаживаясь за стол. — Мог бы и предупредить, что заглянешь в гости с утра. Например, позвонил бы.
— Я хотел. Но Людмила Федоровна сказала, что этого делать не стоит…
Яблокова мягко процитировала саму себя:
— «Мальчик и так работает на износ, пусть хотя бы день отдохнет от забот».
Я заметил, что при этих словах Арина Родионовна лукаво улыбнулась, но все-таки промолчала.
— Фото… — начал было я, но Филипп Петрович меня перебил.
— Арина Родионовна уже передала мне их. И… — Отец взял со стоявшего рядом кресла папку и протянул ее мне. — Вот. Все твои подозреваемые.
— Быстро, — оценил я, принимая документы.
— Все они либо неоднократно привлекались, либо в свое время помогали жандармерии, — просто ответил отец. — Тем более, ты сам сказал, что все они мертвы. Даже годы жизни были указаны. Так что задача была несложной.
— Спасибо, — растерянно ответил я и отложил папку, посчитав, что, если начну просматривать бумаги за столом, то проявлю тем самым неуважение к собравшимся.
Вместо этого налил себе чай и сделал глоток.
Филипп Петрович и Яблокова сразу вернулись к своей беседе, которую я слушал вполуха. Но, судя по всему, они нашли общий язык. Мы же с Ариной Родионовной допили чай и, откланявшись, покинули гостиную.
Глава 19
Деловой день
— Простите, что не предупредил вас о том, что сегодня можно взять выходной, — начал я, когда мы спускались по лестнице.
— Я поначалу хотела заняться своими делами, — ответила Нечаева и смущенно улыбнулась. — Даже проснулась пораньше, а потом все же решила заехать в гости. Полагала, что Яблокова будет рада меня видеть. Я захватила для нее дамские журналы.
— Нам стоит оформить подписку на и некоторые издания, — спохватился я.
— Не надо, — успокоила меня девушка. — Я с радостью буду приносить свои журналы для Людмилы Федоровны. А потом она сама решит, какие захочет выписать.
— Я ведь получил от почты грамоту! — вспомнил я. — Полагаю, можно будет попросить у них каталог, чтобы ознакомиться со всем списком изданий.
— Это хорошая мысль, — поддержала меня девушка. — Когда я пришла, то встретила в гостиной князя Чехова. Оказывается, он приехал по вашему приглашению. Мне даже показалось, что я ужасно смутила Филиппа Петровича.
— Вы ему нравитесь, —
