— Хавальник откроешь, когда я разрешу! — рявкнул Бубновый. — Понял?
Тот, не вставая, кивнул. Мешок тем временем вытащил из ‘Матиз’ ключи и бросил их на лежащего.
— Отгонишь машину на стоянку, — вежливо и спокойно произнёс он. — Там машину запрёшь, ключи принесёшь Елене Михайловне или одному из нас. Да, Елене, а не Диане. У шефа две дочери. Слышал когда-нибудь, что у некоторых бывает двое детей? А есть и такие, у кого, о ужас, трое и больше.
— Чего разлёгся? Давай, шмелём! — достойно закончил его тираду Бубновый. — Идёмте, Елена Михайловна. Только смотрите, чтоб малец не потерялся. А то тут есть такие закоулки, где уже пару лет никто не бывал.
Мы пошли по длинному коридору, где пол и стены были прикрыты коврами. Удивительно, как никто не догадался прицепить их и на потолок.
— Тётя Лена, так это резиденция твоего отца? — догадался Юра.
— Да, скромная хибарка, в которой он обитает, тоже скромно. Раньше здесь был какой-то завод, по документам он и сейчас здесь есть. А встретили нас трудящиеся, то есть, инженеры и рабочие. В основном, конечно, рабочие. Целая бригада, со своими рабочими инструментами.
— Больше похоже на королевский дворец.
— Тогда я — принцесса. Ты рад?
— А я кто? — поинтересовался Бубновый.
— Ты — шут. Комедиант, — ответил ему Мешок.
— А ты?
— Я — первый королевский советник.
— Гонишь! У шефа первый и единственный советник — Татьяна Викторовна.
— Он с ней советуется, — многозначительно пояснил Юре Мешок. — Ну, ты понял. А раз я не советник, буду королевским призраком. Мои обязанности — всех пугать, греметь цепями и таять с первыми лучами утреннего солнца.
— А не от кукареканья петуха? — уточнил Юра.
— Нет, малец. В нашей бригаде петухов не держат. Козлов — тоже. И не спрашивай, как мы без них обходимся. Это большой секрет.
— А разве петухи и козлы — это не?…
Я отвесила Юре лёгкий подзатыльник, и он замолчал. Через полминуты мы зашли в рабочий кабинет моего отца. Двое торпед, охранявших дверь, даже не шевельнулись.
— Тьфу ты, чёрт! — произнёс отец, увидев меня. — Я уже невесть что подумал. Здравствуй, Леночка! А это — Юрий Александрович, верно? Что ж, будем знакомы — Михаил Павлович.
— Очень рад, — откликнулся Юра, с достоинством пожимая протянутую руку, и было видно, что он действительно рад, ведь с ним обращались, как со взрослым.
— Присаживайтесь. Какие-нибудь напитки?
— Чай, если можно, — как обычно, заказал Юра.
— Потом, — поначалу отказалась я. — Или нет, папа, хочу холодный сок, лучше всего вишнёвый или яблочный.
Отец для кого-то повторил по селектору наш заказ, добавив для себя пива, и вскоре входная дверь открылась, пропустив девушку с подносом. Бубновый и Мешок, охранявшие вход, только мельком на неё взглянули, зато у Юры загорелись глаза. Неудивительно, красотой она почти не уступала ‘экономке’ Берендея, и лёгкий домашний халатик совершенно не скрывал её прелестей. Выглядела она моей ровесницей, ну, может, на пару лет старше, но я знала, что ей под или за сорок. По крайней мере, Дине, её дочери — девятнадцать.
— Привет, Таня! — поздоровалась я. — Это Юра, сын моего мужа. А перед тобой, любезный мой пасынок, Татьяна Викторовна. Мачеха твоей мачехи. Вы можете стать хорошими друзьями, ведь враг твоего врага — твой друг. Не всегда, но почти.
— Неправду говоришь, Лена, — улыбнулась Таня. — Мы с тобой не враги, и, уверена, с Юрой ты тоже прекрасно ладишь. Может, и не дружите, но вражды точно нет. Примерно как и у нас с тобой.
— Не Юра, а Юрий Александрович, — напомнил о себе отец.
— Нет-нет! Просто Юра, — парень уже покраснел и облизывал губы, в общем, демонстрировал все обычные симптомы.
— Тогда я — просто Таня, — она плюхнулась в соседнее с мужем кресло, но даже плюхнуться ей удалось изящно.
О наших с ней отношениях она сказала правду. Враждовать нам не было смысла — мы ничем одна другой не мешали. Дружить тоже не хотелось, ни малейшей симпатии к Тане я не ощущала, и она ко мне — наверняка точно так же. Ну, и ладно. Худой мир лучше доброй ссоры.
— Леночка, ты хотела со мной о чём-то поговорить? — поинтересовался отец, не желающий тратить на старшую дочь много времени. — Или просто соскучилась?
— Не просто. Ты знаешь, что вчера Нежный по тому делу, что я занимаюсь, расколол некую Анжелу?
— Да. У меня есть в полиции свои люди. Но какой мне в этом деле интерес?
— Её показания можно так повернуть, что твои люди замешаны в похищении.
— Бред, Леночка! Мы ни при чём. Это не наша тема. Я знаю, где в ту ночь были Мешок и Бубновый. Вовсе не возле дома секретарши Мэрского. Как её, Карины, кажется.
— А если Нежный выяснит, где они были, что тогда?
— Ничего. Совсем ничего не будет. Мешок, скажи Лене, чем вы занимались в ту ночь.
— Я спал. А что делал Бубновый, без понятия. Кто его, извращенца, знает? Может, в буру с кем-нибудь играл. Он на этом деле помешанный.
— Не, не играл. Тоже спал, — нагло ухмыляясь, заявил Бубновый.
— Это несерьёзно, — отмахнулась я. — Нежного такое алиби не устроит.
— Устроит, — Таня оторвалась от запотевшего бокала с каким-то коктейлем, который посасывала через трубочку. — Всё дело в том, где они спали. Если бы у себя по домам — да, это не годится. Но они тогда были в Москве. Мы с Мишей съездили туда на несколько дней. Ты же слышала о том, что у нас будет съезд депутатов? Хотя, что я спрашиваю? Твой муж, небось, только этим и занят.
— Не только этим, но слышала, конечно.
— Мы там встречались со многими серьёзными людьми. Миша решал с ними свои вопросы, а я развлекала их жён. Сами они, понятное дело, наших телохранителей не опознают, но их охрана — запросто. А это всё люди незаинтересованные, бесконечно далёкие от наших дел с Марио.
— То есть, Анжеле почудилось? — с сомнением предположила я.
— Да врёт она всё! — категорично заявил отец. — В её рассказ поверит только тот, кому выгодно поверить! Вот только не пойму, какая выгода у Нежного.
— Знаешь, папа, ты, наверно, прав. Раньше Юрий Николаевич нормально со мной общался, даже помогал.
— Точно! — подтвердил Бубновый. — Даже хвоста нам снял, того, что был на светлом ‘Форде’.
— Вот. А теперь все разговоры — только через Мелентия. Ссылается на тайну следствия, а где она была вчера, и почему появилась именно сегодня утром?
— Копает под меня, тварь, — процедил сквозь зубы отец. — Наверняка это он той шалаве Анжелке подсказал, кого она видела.
— Шеф, Юр Николаич такое не лепит, — вновь вмешался Бубновый. — Он не по этой части. Если столько лет не лепил, чего же начал сейчас, да ещё и на таком фуфле?
