Самого главного признака цивилизации, то есть базы, заметно не было.
— И где?… — выразил Чезе наше общее недоумение, пока Селен настойчиво стучал по ножке ближайшего гриба — я даже недоверчиво присмотрелась, но двери так и не заметила.
— Вот.
Вместо двери нам чуть ли не на макушку приземлился «подъемник» — по крайней мере, этим оказалась крошечная площадка на травяных канатах. Едва мы забрались внутрь и ухватились за «перила», как площадка ракетой взмыла вверх.
Уже на месте я с опаской огляделась. Ну что ж… Теперь у меня есть все шансы почувствовать себя гусеницей. На грибной шляпке были в беспорядке разбросаны небольшие, сплетенные из травы домики почти без стен, зато с высокой крутой крышей. На одной, самой высокой, крутился флюгер из чьей-то безволосой шкуры и трех хвостов, тоже голых, но со светящимися концами. Видимо, резиденция вождя.
Аборигены, мелкие, мне по пояс, сутулые гуманоиды с большими выпуклыми глазами без белков и свисающими до земли тощими руками при нашем появлении подняли головы, но, видимо, опознав Селена, вернулись к своим делам. Разговаривали они на совершенно неудобоваримом булькающем наречии, и я недоуменно повернулась к нашему проводнику:
— Как вас вообще сюда пустили?
— Нас и не пустили, — Селен направился к стоящей на задворках, у самого края шляпки, хижине. — Пустили биологов, но у них экспедиция наметилась к соседнему болоту. И за скромную мзду они сдали нам свою жилплощадь во временное пользование… Пока не вернутся. Потом придется лагерем становиться на том берегу, но меня это совершенно не привлекает.
Я припомнила размеры местных насекомых и согласно кивнула.
— А наши гении от генетики где стоят? — я нырнула вслед за Селеном под травяную крышу и, не найдя места получше, бросила сумку прямо у порога.
— Видите горы? — он прошел к противоположной «стене» и указал на горизонт. — Там система карстовых пещер, большая и очень глубокая.
Сощурившись, я оценила расстояние и тяжело вздохнула.
— Там повсюду камеры и охрана, естественно, но ориентируются в основном на хищников и аборигенов, поэтому… Вам нужно обязательно попасть внутрь, или достаточно помощи внедренных агентов?
— Если бы было достаточно, поверь, я бы сюда не тащилась с риском для карьеры. Надеюсь, ты понимаешь, что мое здесь присутствие — страшная тайна?…
— Естественно, — он кивнул, и с непроницаемым выражением лица добавил: — Пару дней здесь никого, кроме меня, не будет — сейчас все заняты на поле. Конечно, совершенно случайно.
— Спасибо, — я улыбнулась. — Оправь пока агентам запрос — пусть проверят, есть ли в доках лабораторий один флаер, описание и серийный номер я тебе скину. Плюс нужно узнать, чей он и, если получится — пользуется ли им только хозяин. Если флаер не личный, а приписан к самой лаботории, то нужен список тех, кто имеет к нему доступ, и где они на данный момент находятся.
— Хорошо. Через два часа сеанс связи, думаю, к завтрашнему, максимум — послезавтрашнему вечеру информация уже будет. Если вам необходимо будет попасть внутрь, это тоже лучше делать поздно вечером — в это время аборигены выходят на охоту, и никто не обратит внимания, если они появятся около пещер.
— То есть?
— Я уговорил их вождя помочь нам с транспортом, поскольку, как я уже говорил, слиться с фоном здесь тяжело.
— И он согласился? — я изумленно воззрилась на Селена.
— Ну, не бесплатно, конечно, — он смущенно заправил растрепавшиеся влажные волосы за ухо и кивнул на стоящий в углу хижины ящик с банками тушенки. — У нас, так сказать, платный сервис по вскрытию консервных банок — они же на перегрузки в трюме рассчитаны, каменным ножом не откроешь. Уже четыре ящика натащили — местные их по стоянкам экологов собирают.
Я расхохоталась. Да это слиток самородного золота, а не агент. И плевать, что не самый сильный псион. Ему же в дипломатическом корпусе место, а не в нашей сомнительной конторе!
— Нет, ты просто гений! Это же додуматься… — простонала я, вытирая выступившие слезы.
Куда-то запропастившийся Чезе наконец возник на пороге и с легким недоумением сообщил:
— У меня культурный шок. Или глюки. Их вождь, что, в самом деле знает универсал?
— Скорее это я не в состоянии булькать, как до меня биологи. А что он хотел? — поинтересовался Селен.
— Что-то про желтые банки и подарок… Хочешь сказать, это ты его научил?
— А, точно, я же за ваше проживание обещал бесплатно открыть десять банок… — Селен выудил из ящика чарфу в сахарном сиропе и, усевшись на травяной коврик и выудив из кармана штанов открывашку, принялся за дело. — Чезе, я же всего лишь администратор, даже Арроне сказал, что перебирать бумажки мне до гробовой доски. И, уж простите, шеф, — он бросил на меня быстрый взгляд, — зря вы все-таки именно меня сюда для усиления послали — я же здесь абсолютно бесполезен. Сижу безвылазно на этом эхлом драном грибе и строчу доклады… Тут не только с аборигенами болтать начнешь… Я сейчас.
Он подхватил ящик с открытыми банками и стремительно вышел.
Мы с Чезе посмотрели ему вслед, синхронно изобразив на лицах глубокую задумчивость.
— Знаете, шеф, я как-то резко захотел стать таким же бесполезным администратором.
— Мда, где бы себе еще таких парочку оторвать… бесполезных.
Вождю, видимо, бесплатные банки понравились — он даже благосклонно явился посмотреть на нас поближе. Пощупал длинными и тонкими, как веточки, коричневыми пальцами ремешки на форменных сапогах Чезе и неоригинально обозвал его змеей, после чего долго медитировал на раскраску моих волос. Итог мне не понравился.
— Наша она. Грибная, — пробулькал вождь и разрешил ездить на неких «пустотниках» бесплатно.
Несколько секунд я пыталась вникнуть в суть этого заявления. Нда… Видящий, значит. Само по себе не страшно, если только мои младшие командующие не сопоставят своего шефа с местными грибами и не спросят себя, что же между ними может быть общего.
Вождь проникся ко мне настолько, что распорядился притащить нам травяные подстилки из личных запасов. Селен наблюдал всю эту суету с некоторым недоумением, но молча, явно обдумывая все ту же грибную тему.
Ночь я провела, сидя под огромными тропическими звездами на самом краю грибной шляпки и болтая ногами над пропастью. Дышала не пересушенным кондиционером, не закопченным трубами, а живым, настоящим воздухом, любовалась волшебными, как в сказочной стране фей, пейзажами… И неотвязно думала о том, что на лице Чезе после заявления вождя недоумение продержалось не дольше, чем на моем собственном. В голову лезли мысли одна другой страшнее — и самой безобидной была та, что он самостоятельно догадался, с кем на самом деле работает. Менее безобидной — что шпионит на Командора. О самом неприятном я старалась не думать вообще.
