протянул я.
Муромцева едва заметно улыбнулась и загадочно ответила:
— Он недалек от истины.
— Это как? — не понял я.
— Этот мир чуть сложнее, чем кажется, Василий Михайлович, — пояснила секретарь.
— После вашего ответа стало еще менее понятно, — протянул я, но девушка замолчала. И я вздохнул:
— Одни интриги.
Песня закончилась, и в эфире начался выпуск новостей. И Виктория потянулась было, чтобы переключить волну, но остановилась, не коснувшись ладонью кнопки.
— В одной из квартир на улице Обухова обнаружены два тела со следами насильственной смерти, — послышался из динамика голос диктора. — Оба убитых служили в гвардейском полку «Жар Птицы». Были ветеранами. По предварительным данным, причиной стала ссора между гвардейцами, которая и привела к таким печальным последствиям.
— Кажется, я знаю, кто эти жертвы, — тихо произнес я, вспомнив визит в квартал «Жар-Птиц». — И это подтверждает, что Серов не обознался.
— А второго за что убрали? — уточнила Муромцева, и я пожал плечами:
— Может быть, он слишком много рассказал на приеме.
Девушка задумчиво кивнула. Машина повернула, и только сейчас я понял, что, увлекшись разговором, не заметил, как мы добрались до комплекса.
Авто въехало в ворота, остановилось на парковке. Девушка обернулась ко мне, словно ожидая дальнейших инструкций. Я на несколько секунд замялся, а затем с неохотой произнес:
— Вы же владеете силой молнии?
Виктория кивнула, и я продолжил:
— Мне нужно, чтобы вы были здесь. И в случае чего помогли мне.
Муромцева удивленно подняла бровь и хотела было что-то уточнить, но промолчала. Просто кивнула. И я открыл дверь и вышел из авто. Обогнул приемный корпус, на ходу потер руки, разгоняя силу, и едва слышно пробормотал:
— Меня зовут Денис Алексеевич Медведев. Меня зовут Денис Алексеевич Медведев.
Когда я произносил эту мантру во второй раз, мой голос стал меняться. А в голове замелькали образы и обрывки чужих мыслей. Часть сознания Медведева сливалось с моим, и этот процесс был не из приятных. Непривычным, чуждым. Сознание словно расслаивалось, расщеплялось надвое. Потому что организм не хотел принимать чужую личину. Такое было каждый раз, когда я пытался сменить образ.
Со стороны это смотрелось жутко. Мой внешний вид мерцал и постоянно менялся, пока личина не «приживалась». Кожа зудела, будто у меня начался резкий приступ аллергии. И я остановился, укрывшись за деревьями парка и пережидая реакцию.
Наконец, зуд начал стихать, пока не исчез совсем. И я вышел из укрытия. Решительным шагом направился в сторону огороженных корпусов, и на ходу активируя способность «спокойствия», чтобы унять бешено бьющееся сердце.
Рядом с воротами дежурили охранники в масках. Я поравнялся с ними, произнес, усилив голос «красноречием»:
— Меня зовут Денис Алексеевич Медведев. Я прибыл от командования «Красных Лебедей». Мне нужно обсудить некоторые вопросы, касающиеся лечения.
Бойцы переглянулись. И мне показалось, что они раскусили мою маскировку. Но через несколько секунд один из стражей произнес:
— Великий Мастер ждет вас в правом корпусе, Денис Алексеевич.
Бойцы открыли передо мной ворота, пропуская на ограду.
— Благодарю.
Я шагнул, проходя на территорию. Осмотрелся, рассматривая оба корпуса. И заметил на торцах странные знаки вместо номеров.
На дорожках не было ни души. И я зябко поежился. Меня переполняли противоречивые эмоции. С одной стороны, идти дальше было страшно. Я понимал, что-то что мне удалось попасть за ворота — было чистой воды везением. Если бы мою маскировку раскусили — пришлось бы надеяться на чудо.
С другой же стороны, это место завораживало. И я четко понимал, что должен был прийти сюда. Поэтому я тряхнул головой и зашагал к правому корпусу, чувствуя, как спину мне буравят настороженные взгляды привратников.
* * *
В холле корпуса дежурили еще пятеро дружинников. И едва я зашел в помещение, они расступились, пропуская меня к лестнице. Скорее всего, бойцы на воротах передали, что к Довлатову прибыл посетитель.
— Прошу за мной, мастер Медведев, — произнес один из них. — Сами понимаете, в здании находятся опасные и хорошо подготовленные бойцы. Будет крайне обидно, если один из них вырвется из камеры и прикончит вас.
Он развернулся и направился к лестнице. Я последовал за ним, раздумывая, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Но страха или мандража не было. Наоборот, я был уверен, что все пройдет как надо.
В сопровождении бойца я поднялся на второй этаж, свернул в левое крыло. Мой провожающий остановился возле одного кабинета, постучал в створку и, услышав приглушенное «войдите», открыл дверь, пропуская меня в кабинет:
— Прошу, — с улыбкой произнес он.
— Благодарю.
Я шагнул в кабинет, осмотрел помещение. Оно было в точности похоже на то, где я передавал отчет Игорю Викторовичу Гольянов.
Только за столом сидел мужчина лет пятидесяти. Лицо хозяина кабинета пересекали морщины. На голове были видны глубокие залысины, которые лекарь даже не пытался маскировать.
Хозяин добродушно взглянул на меня, улыбнулся и поправил на переносице очки в тонкой золоченой оправе:
— А, мастер Медведев, — произнес он. — Добрый день. Вы пришли проверить, как ваши однополчане?
— Добрый день, мастер, — ответил я.
— Белов, — охотно подсказал мне лекарь. — Меня зовут мастер Филипп Прохорович Белов. Идемте, я покажу, как разместили ваших однополчан. У нас нет никаких тайн от командования.
Он встал из-за стола и направился к выходу. Я последовал за ним.
Глава 24
Неудобная правда
Уже у выхода из кабинета я заметил на стене в аккуратной рамке старое фото. Судя по всему, оно было сделано еще до Восстания. На нем были изображены несколько человек в белых рясах Синода. В одном из жрецов я без особого труда угадал хозяина кабинета. А рядом с ним стоял мужчина, которого я опознал не сразу. После Восстания этот человек стал Верховным Жрецом. И во всей империи не найдется никого, кто бы не знал его в лицо. Но если Верховный на фотокарточке выглядел намного моложе своих нынешних лет, то Белов за это время словно не постарел ни на день. Конечно, наша сила позволяла продлевать жизнь, но все же отсутствие хоть каких-то изменений выглядела немного странной.
— Согласно договору с вашим гвардейским полком, мы разместили ваших сослуживцев в отдельном корпусе, — начал Белов, когда мы вышли в коридор. — Мало ли как «Лебеди» могут отреагировать на чужаков? Вдруг кому-то в голову взбредет, что случилось неладное и
