какая-то неубедительная…
По дороге Мих успел нам поведать о том, что заканчивает медицинский, и о своем научном руководителе, занимающемся трансплантологией [25], причем именно аллотрансплантацией [26]. Он так вдохновенно рассказывал о перспективах, что напоминал не иначе как проповедника на кафедре. И тут мы приехали в травмпункт.
Гаврилов, отрекомендованный как Гавря, оказался высоким и огромным, такой себе человек-гора, но при этом с удивительно нежными руками. На рентгене смещений не нашлось и дело для меня закончилось уколом и наложением гипсовой лонгеты с суровым наказом носить не менее двух недель.
– Две недели… успею попугать преподов на экзаменах…
И пока Фир с Гавриловым вышли что-то утрясать по поводу формальностей и оплаты оказанных услуг, Мих спросил, где я ж учусь, что тамошних преподавателей можно испугать всего-то загипсованной конечностью. Я и рассказала о нашем обучении в МИСиСе [27].
– А, так это у вас в ходу лозунг: «Вся наша сила – в наших плавках!»
– Зачем же обязательно в плавках? У кого-то и в слипах…
Ну же, парень, реагируй, намек-то более чем прозрачный…
Наконец Мих перестал смущаться и сумел попросить телефон пейджерного оператора и мой номер как абонента. Ну, и свой продиктовал. И даже предложил свои услуги по доставке меня через две недели сюда же или в более комфортабельное место для своевременного снятия гипса. Снимешь, снимешь, дам я тебе, пожалуй, …такой шанс. Ты забавный.
О сладости сбывшихся мечт
Москва в начале 90-х оказалась крайне страшным местом. Тогда в шоке были не то что те, кто прибыл из медвежьего угла, но и мы, коренные жители. Первые медицинские кооперативы, предлагавшие сомнительные услуги от абортов до купирования алкогольных и иже с ними приступов. Первые импортные алкогольные напитки без лицензии, после употребления которых гражданами оказывались переполнены палаты и морги. Первые случаи, когда медиков и милиционеров не удивлял диагноз «банальный передоз». Первые сеансы магов, ясновидящих, медиумов и экстрасенсов. Первые «братки». Первые «разборки» с применением огнестрельного оружия. Первые криминальные трупы на улицах столицы. Первые конкурсы красоты, дорога после которых для участниц практически однозначно лежала в криминальную среду. Первые миллионеры в малиновых пиджаках. Первые шаги существования в реальности, где основной денежной единицей был доллар. Первые похищения людей на органы и первые незаконные операции по их пересадке.
И первые казино, наиболее популярным среди которых оказалась, пожалуй, легендарная «Метелица». Именно туда меня как-то и затащил вездесущий Микки-Маус аккурат накануне нового, девяносто четвертого года, под предлогом отпраздновать католическое рождество. Понятно, что ни одному из нас то рождество ни на фиг не уперлось, но я прекрасно знаю, чего Микки хотел. Те студенты, кто выбирает практический трек – идут в интернатуру и ординатуру, где получают сертификат, дающий право на самостоятельную медицинскую практику, а те, кто выбирает теоретический трек, идут в аспирантуру по медицине. После окончания ординатуры у молодого врача есть два варианта. Первый – сразу поступить на направление «Трансплантология», а второй – выбрать направление «Хирургия», а уже после ее окончания дополнительно отучиться курсу трансплантологии. Однако гораздо лучше и профессиональнее сначала получить хирургическую практику и только уже после этого заниматься трансплантацией органов. Так вот, сильно умный Микки-Маус пытался подпоить меня и попросить не соглашаться на ординатуру [28] НИИ скорой помощи имени Склифосовского, куда меня приглашал мой научный руководитель, а согласиться на интернатуру [29] там же, благородно уступив место в ординатуре самому Микки. Когда я рассказал научному о «подъездах» Микки, он возмутился:
– Да у него совесть давно сдохла!
– Поправка. Не может сдохнуть то, чего нет.
– В любом случае ему я рекомендацию не дам. У Микки обе руки левые.
Зато пока мы шатались по «Метелице» познакомились с Алисой и Филимоном Филиными. Я ее как увидел, так взгляд оторвать и не сумел, Алиска была такая хрупкая и красивая. Сердце мое томно сказало «ква-аа…» и прикинулось лягвой в обмороке. Совсем эти внутренние органы охамели, причем в самый ненужный момент. А она была похожа на сказочную принцессу, или на былинную княжну. И у нее была такая улыбка, что я уж и не знал, чего мне хочется больше: то ли сразиться с драконом, то ли набить морду ближайшему подвернувшемуся олигарху. И я понимал, что рядом с такой девушкой ничего мне не светит. Я сначала наблюдал как она танцует, а потом, о ужас, она упала чуть ли не мне под ноги. Я кинулся на помощь, и даже отвез ее к Гаврилову в травмпункт. А услышав о месте учебы – МИСиС, даже сумел пошутить «Вся наша сила – в наших плавках!» И услышал ответ:
– Зачем же обязательно в плавках? У кого-то и в слипах…
Мих, тебе похоже намекают, что все не так безнадежно! Очнись, попроси телефончик, пейджер, руку и сердце, только в темпе, пока ее кузен с мордой сторожевого пса не вернулся!
А через две недели Гаврилов снял лонгету, и мы пошли погулять. Ну как погулять? Я дождался ее у травмпункта и отнес на руках от приемного покоя до лавочки во дворе. А потом от лавочки до стоянки такси. А потом от такси до кафе. А потом от кафе снова до такси. А потом до ее квартиры (а нехилая такая трешка на Кутузовском!), которую она снимала вместе с братом. А еще через две недели у нее закончились экзамены, окончательно восстановилась нога и мы действительно пошли гулять. На сей раз действительно вдвоем, слава Богу без присутствия ее угрюмого братца, которого куда-то удачно унес черт. Как по мне, так он мог его и не возвращать.
Москва в конце января была снежная, все еще полусонная после новогодних праздников, украшенная елками, гирляндами и фонариками. Мы медленно бродили по пушистому снегу, подальше от людей. И разговаривали обо всем на свете. А утром мы проснулись у нее дома. Счастлив я был как последний дурак. Помню, как называл ее Ли́са-огонек из-за необычного цвета волос, когда сквозь блондинистый тон как бы прорываются огненные искры. Она мне уже потом объяснила, что правильное название такого цвета – клубничная блондинка [30]. А когда я попросил о следующей встрече, вздохнула и объяснила, что «ловить мне нечего»: ее отцом уже выбран кандидат на роль будущего мужа и ближайшем будущем должна состояться свадьба. Именно поэтому двоюродный брат бдит над ней аки коршун, жестко пресекая поползновения любых представителей мужского пола хотя бы приблизиться. Описанная ею ситуация показалась мне просто бредовой. Кто в наше время устраивает
