— Кто тебя нанял меня убить? — хватая его за горло и поднимая над землей, зло спрашиваю я. Тот бормочет сквозь зубы что-то нечленораздельное. Мне некогда сейчас с ним разбираться. Тащу его в дом, и обыскав, заталкиваю в подвал. Позже устрою ему допрос с пристрастием.
Америго мечется в бреду. Сердцебиение учащается в три раза, что для вампира не нормально. Дина аккуратно вытаскивает из его ран стрелы и кладет их на пол. Поднимаю одну из них и подношу к носу. Улавливаю едва заметный запах, который хорошо знаком мне. Перевожу взгляд на брата, который мечется в бреду и по телу которого пробегают волны судорог. Меня охватывает чувство безысходности и беспомощности. У него осталось меньше часа. Аконит — смертельный яд для вампира. Возможно, сейчас изобрели какое-то противоядие, но раньше считалось, что это отрава, от которой нет спасения. Достаю телефон и набираю Фабрисио.
— Ты мне нужен немедленно! — выпаливаю я, едва он берет трубку.
— Покойник на столе с тобой не согласен, — размеренным тоном возражает Монти.
— В моего брата стреляли из арбалета. Стрелы оставлены аконитом. Если не приедешь сейчас же, то все твои мечты тоже можно будет похоронить, — говорю я, не сводя глаз с Америго.
— Мысленно я уже у тебя, — поспешно отвечает Фабрисио и тут же выключается.
— Может быть, дать ему крови? — поднимаясь с колен, спрашивает Дина. Неужели прониклась к нему сочувствием?
— Минут через пять его начнет рвать, так что вряд ли это имеет смысл, — задумчиво произношу я. Что если дать ему свою кровь? Поможет ли она ему? Да, возможно в ней нет такого совершенства, как у Римута, но что если ее силы вполне хватит для того, чтобы снять отравление? Время играет против меня и некогда размышлять. Бегу на кухню. Из подвала доносятся вопли отчаянья, которые извергает Кай. Так ему и надо. Пусть помучается. Достаю из холодильника пакет крови, почти все сливаю в раковину. Прокусываю себе вену и начинаю наполнять пластиковую тару заново. Только бы помогло. Только бы мой брат остался жив. От сомнений становится холодно и неприятно на желудке. Ни к месту вспоминаю, что я давно не питался.
— Думаешь, поможет? — спрашивает Дина, наблюдая за моими действиями.
— Я не знаю, — честно отвечаю я. В очередной раз удивляюсь тому, что стоит только о чем-то подумать, как тебе об этом спросят.
— Ты так сильно любишь его? — тихо произносит Дина.
— Больше, чем я могу понять, — отвечаю я. У меня кружится голова. Перед газами становится темно. Смотрю на пакет. Он полон. Спешу к брату. Его рвет. Жду, когда он немного успокоится. Выглядит он паршиво. А висках трупные пятна, щеки потемнели. Лунки возле ногтей кровоточат. Кай продолжает жалобно стонать в подвале. И это порядком раздражает.
Опускаюсь рядом с Америго на колени. Приподнимаю ему голову и начинаю поить. Медленно, чтобы не произошло отторжения. Он скрипит зубами, стискивает челюсть мешая жидкости стекать в горло. Мечется, желая оттолкнуть мою руку. Но я настойчив. Похоже, что мы с ним поменялись ролями. И теперь оптимистичный брат — это я. Заканчиваю его поить. Смотрю в его бледное лицо. На кудри с тонкими прядками седины. Они появились у него после того, как он оказался в тюрьме после моего доноса. Если бы можно было все вернуть назад…
Раздается звонок в дверь, и Дина бежит открывать. В гостиную быстрыми шагами входит Фабрисио. Сбрасывает с себя пальто и склоняется над раненым. Осматривает след от стрел, ставшими от яда фиолетовыми. Обнюхивает их. Открывает свою сумку, достает оттуда салфетку и взяв двумя пальцами стрелу, проводит по ней. На белой ткани остаются сиреневые разводы.
— Точно аконит, — бормочет он и смотрит на меня. — Я очень надеялся, что ты ошибся. Но увы. И мне нечем тебя порадовать. Противоядия все еще нет. Я могу ему только помочь, ускорив смерть, чтобы не было сильных мук.
— Нет, — качаю головой я. — Пусть уйдет сам.
Монти ничего не отвечает. Он с грустью смотрит на Америго, сердце которого бьется все реже и тише. Он перестает дрожать. Мышцы расслабляются. Под глазами выступает чернота. Дыхания почти не слышно. Кай заканчивает голосить и в гостиной повисает тишина.
— Вот и все, — произношу я, не узнавая собственного голоса. Закрываю ему глаза и поднимаюсь на ноги. Монти с недоверием берет Америго за запястье, ища пульс.
— Такая смерть не типична для аконита, — бормочет он, продолжая осматривать моего брата. — Что-то здесь не так.
Ко мне подходит Дина и кладет мне руку на плечо. Накрываю ее пальцы своими. Я еще не до конца осознаю, не полностью могу понять, что все закончилось. Брата больше нет. Нужно будет поехать в крематорий к Элиоту. И позвонить Астрид. Оборачиваюсь. Монти все еще колдует над телом Америго, лицо которого начало чернеть.
Беру саквояж Дэшэна и спускаюсь в подвал. Кай лежит без сознания. Пользуясь этим вытаскаю из него пули. Все, кроме тех, что застряли в коленных чашечках. Киллер медленно открывает глаза. Смотрит на меня с презрением, губы кривятся в ухмылке. Наставляю на него револьвер и забытая скромность мгновенно возвращается к нему.
— Повторю свой вопрос. Кто тебя нанял? — ровным голосом спрашиваю я. Парень молчит. — Кай, у меня плохое настроение. Только что умер мой брат. Моя боль огромна. И мне очень хочется разделить ее с тем, кто стал ее причиной.
— От меня ты ничего не узнаешь, — решительно говорит Кай и приподнимается на локтях. Зря, зря он испытывает мое терпение, я ведь сказал ему правду. Ярость рвется наружу, и я не хочу сдерживать. Заставляю его подняться. Он не может стоять, и заезжаю ему кулаков в челюсть, придерживая его за плечо. Мне хочется слышать, как хрустят, ломаясь его кости. Как он просит пощады. Ярость полностью захлестывает меня, и я не собираюсь ей противиться. Я сдаюсь ей, проживая ее каждой клеткой своего тела.
Когда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, Кай похож на отбивную. Лицо посинело, губы разбиты. Одно из сломанных ребер выпирает наружу. Он тихо сипит что-то себе под нос.
— Кто тебя нанял, ублюдок? — повторяю я, доставая оружие и наводя его на сердце.
— Женщина, — едва слышно произносит Кай.
— Имя у нее есть? — приближая дуло пистолета к его коже, продолжаю допрос я.
— Она не представилась, — с трудом ворочая языком отвечает Кай. — У нее был русский акцент…
А вот это уже интересно. Кто же из русских так сильно ненавидит меня?
— Как она выглядела? — настораживаюсь я.
— Карие глаза, шатенка, — Кай заходится в кашле и тихо стонет. — Не толстая, но и худышкой не назвать…
Он тяжело сглатывает и закрывает глаза. Похоже, ему уже все равно убью я его или нет. По его описанию мне приходит на ум только Ирма. Но почему так? Неужели ей не хватило бы ее магических способностей, чтобы отправить меня тот свет? Зачем ей понадобилось нанимать киллера? Не понимаю.
— О чем она говорила? Отвечай! Меня интересует все, даже самое нелепое! — требую я. Кай морщится, по его телу пробегает судорога.
— Сказала, что ты похитил девчонку и держишь ее заложницах… Я должен был убить сперва тебя, а потом твоего брата. Если случится наоборот, то я погибну. Такой был уговор, — задыхаясь, бормочет лысый и выключается. Пристрелить его что ли? Вряд ли я получу от него еще какие-то полезные сведенья. А отпускать нельзя. Раздается скрип и чьи-то торопливые шаги. По аромату духов сразу понимаю, что это Дина.
— Ты не поверишь, — взволнованно говорит она, переступая через окровавленное тело Кая. — Но твой брат очнулся! Монти бьется лбом об стол и молится! Ты должен это увидеть.
Бросаю взгляд на киллера. Черт с ним. Потом прикончу.
Америго плох, но он дышит. Он еще не может говорить, двигаться, взгляд беспомощный, но его сердце бьется. Я боюсь верить, что опасность позади. Вселенная, спасибо тебе! Благодарю! Мы относим его с Монти на второй этаж в мою спальню. Дина идет следом, неся в руках пакет с кровью.
— Поезжай в больницу, — открывая глаза шепчет Америго. — Позаботься об Айлин…
