— Каждое слово из завтрашнего разговора будет передано в мою газету. Тем временем я бы хотел, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о нем.
Удивительный проект и его создатель
— Я сомневаюсь, — сказал Уэллс, — знаю ли я больше, чем уже опубликовано в газетах. Они даже несколько раз печатали его фотографию, но она не похожа на него. Вы должны видеть глаза этого маленького человечка, похожие на электрические искры, блестящие, беспокойные и неотразимые. Ему должно быть пятьдесят, но бывают моменты, когда он выглядит на двадцать пять. Мне довелось быть там два месяца назад, когда его триста работников возводили стальные башни, которые вы увидите, когда мы достигнем Пустынной долины. Вы бы его видели. Я сомневаюсь, что он весит 130 фунтов, с бакенбардами и всем прочим, но он проявил энергию гиганта. Он был повсюду, отдавая команды, как генерал. И когда вы увидите, что было сделано там менее чем за год, вы поразитесь таланту этого волшебника.
— Он, должно быть, преодолел большие трудности.
— Здорово, правда? Посмотрите на эту дорогу, если можно так ее назвать. У Мэтисона было шестнадцать грузовиков, которые ездили туда и обратно из Риолита в Город ветров, как они называют его площадку в долине. Он перевез более трех тысяч тонн стальных прутьев, семьдесят пять тонн цемента, две тонны медной проволоки, пиломатериалы для двадцати пяти бунгало, провизию и инструменты, тысячу других вещей. Затем он проложил водопровод от шахты Эрмит до Виндвилла.
— Но почему он пришел в это заброшенное место, до которого так трудно добраться?
— Я никогда не спрашивал его, но я полагаю, что ему нужно было место, где воздух был бы неподвижным в течение длительного периода времени, а также, возможно, совершенно пустынный регион.
— Но это такие расходы!
— Я слышал, что вложено более двух миллионов долларов в это, что является всего лишь экспериментом в огромной работе.
— Два миллиона долларов за эксперимент — это доказательство твердой веры со стороны акционеров.
— Акционеров нет, — заявил Уэллс. — Лишь один человек финансировал Мэтисона — мультимиллионер.
— Я припоминаю, что читал об огромной корпорации, стоящей за Мэтисоном.
— Да, я понимаю, что если эти испытания докажут обоснованность идеи, крупнейшая корпорация, которую когда-либо знал мир, вложит несколько миллиардов долларов, чтобы привести схему в действие. Этих денег было бы достаточно, чтобы купить все железнодорожные линии и Панамский канал, и еще много останется, чтобы купить военно-морской флот Соединенных Штатов. Но они говорят, что это будет лучшая инвестиция, которую может сделать любая страна. Мэтисон утверждает, что он преобразит весь земной шар, произведя больше реального богатства, чем все отрасли промышленности мира.
— Не забывайте мнение сэра Оливера Лоджа и двух великих метеорологов.
— Я уверен, что их скептицизм столкнется с интересной неудачей еще до окончания недели. Смотри! Там находится рудник Эрмита.
Шахта для одного человека и ее странный владелец
Я не видел никаких признаков лагеря.
— Это действительно шахта? — поинтересовался я.
— Да, шахта, которой нет равных в мире — шахта для одного человека. Вам будет интересно увидеть этого человека, Дэви — «Отшельника», как его обычно называют. Высокий и массивный, как один из этих валунов, у него шея размером с шею моей лошади, а брови такие черные и густые, что вы не видите его глаз. Он живет один в своей шахте с золотой жилой, которую он обнаружил шесть лет назад. Он разрабатывает ее сам, только с помощью мула.
— Богатая шахта?
— Очень плохая порода. Он несколько раз пытался продать ее; никто не давал ему достаточно, поэтому он решил, что будет использовать ее сам. Он живет здесь уже шесть лет и творит чудеса. Если вы пройдете этим путем днем, вы увидите, на что способен одинокий человек. Он пробурил два туннеля и построил горнорудный завод, который ежедневно дробит две тонны породы. Конечно, его наряд самый простой, который можно себе представить. Раз в месяц он отправляется в город со своим мулом, чтобы положить свое маленькое сокровище и запастись провизией еще на месяц.
— Много ли он зарабатывает?
— Никто не знает, но я уверен, что он очень мало извлекает из этого предприятия. Однажды он сказал мне, что его идея состояла в том, чтобы получить достаточно денег для более масштабной эксплуатации шахты с использованием современного оборудования; но мне интересно, как долго ему придется ждать. Сейчас ему уже больше пятидесяти.
— И он не боится хранить золото будучи в уединении?
— Отшельник боится? Подождите, пока не увидите его!
К этому времени мы свернули с главной дороги на узкую тропинку слева от каньона, которая поднималась на небольшой холм. Проехав сотню ярдов, Уэллс крикнул: «Дэви!» — и остановил лошадь. Он повторил свой призыв. Голос совсем рядом с нами ответил: «Привет!» Мои глаза заметили силуэт мужчины перед хижиной.
Я мало что помню из тех нескольких минут, которые мы провели в этой маленькой, голой, однокомнатной постройке, слабо освещенной закопченной лампой. Об этом человеке я помню только его глаза, глаза, которые Уэллсу было трудно разглядеть под этими густыми бровями. Я всегда насмехался над такими вещами, как внешний вид, но эти дикие, хищные глаза имели для меня зловещее значение.
Впоследствии я вспомнил, что, когда Уэллс в общих чертах заявил, что он «разбогател», глаза Отшельника приняли странное выражение, испуганное и отталкивающее. В этом я был уверен тогда: его внимание ненормально привлек мешок на спине Уэллса.
Отшельник настаивал, чтобы мы провели с ним ночь, но мы отказались.
— Спасибо, старина, — сказал Уэллс. — Мы должны поторопиться. Мы выбрали это время дня для отдыха, чтобы спастись от жары, и рассчитываем добраться до долины к девяти часам. Мой друг вернется к двенадцати. Сегодня лунный свет, и к пяти он снова будет в Риолите. Я буду спать в лагере
