что пригубил, а затем протянул ей.
— Мы сегодня будем вместе! Будем вместе! — громко сказал я, прислоняя бокал к ее губам. Умами чуть дернула головой назад от неожиданности, но я уже наклонился к бокалу. — Фокус… Делай вид, что мы отпиваем по глотку по очереди.
Наклоняя бокал то к ее рту, то к своему, я каждый раз выливал на себя немного вина. Муауми посоветовал использовать для этих целей ткань «гуал», которая и пошла на мой камзол. Внешне казалось, что вино легко впитывается в ткань, не оставляя следов, но я чувствовал, как оно стекает вниз по изнанке моего костюма. Когда бокал опустел, я поставил его на поднос, и повел Умами дальше. В следующей нише я взял гроздь винограда, и мы так же, по очереди, начали срывать с нее ягоды. Надеюсь, что в них не вкололи какой-нибудь дряни.
Когда музыка смолкла, возникла пауза. Танцоры стали расходиться к нишам, а в центр зала снова вышел Талоба Кат.
— Дорогие гости! На моих вечеринках вы имеете возможность хорошо заработать! Я щедрый меценат и люблю одаривать талантливых людей. Покажите свои таланты и получите награду!
Зал восторженно взревел.
Чем дольше говорил Талоба, тем неприятнее он мне становился. Он упивался собственной персоной, хвастался своей щедростью. Хозяин требовал от гостей «мероприятия» полной отдачи, но звучало это крайне пренебрежительно: «Развлекайте меня, веселите меня». В этом не было бы ничего постыдного, если бы перед ним были наемные актеры, которые пришли показать представление, получить гонорар и удалиться. Но здесь были случайные люди, которых он выхватил из толпы на площади по собственной прихоти. Неужели все присутствующие действительно жаждали сыграть свои жалкие роли?
До сих пор мне казалось, что все происходящее в Городке — плохо пахнет, но, отчасти объяснимо. Каждый имеет право развлекаться как ему вздумается. Каждая из жертв были готова была исполнить свою роль. Для одних это был способ заработать, для других возможность отвлечься от проблем реальной жизни. Я вспомнил парня с пепельными волосами. В реальном мире он не имел шансов на успех, а в Городке оказался успешным предпринимателем. Вспомнил нормальных подростков и восторженных девушек, с которыми успел познакомиться. Городок открывал им возможности проявить себя, но при этом поощрял стать такими, как большинство здесь — насильниками и жертвами в одном лице.
Конкурсы и розыгрыши, лотереи и игры, о которых с жаром рассказывал Талоба… Тридцать женщин и шестьдесят мужчин должны успеть показать себя, проявить во всей красе, совокупляясь и борясь за внимание и одобрение единственного судьи в этом зале — самого Талобы. Секс для одного зрителя, а не для двух участников. Глупо и гадко.
Я почувствовал, что закипаю, и вот-вот сорвусь. Мне хотелось, чтобы Талоба заткнулся. Еще более мерзким мне виделся ажиотаж, поднявшийся в рядах гостей. Им хотелось всего, о чем говорил хозяин. И это было совершенно непереносимо.
Внезапно Умами обхватила меня, и впилась в меня страстным поцелуем. Затем, чуть отстранившись, прошипела:
— Возьми себя в руки, болван, ты завалишь нам всю игру!
Я вздрогнул, и вспомнил, наконец, зачем мы здесь. Нужно было осмотреть дом и сад, узнать, что находится в домике сторожа и выяснить, имеются ли здесь подземелья…
— У нас есть несколько пар, которые пришли сюда вместе! Давайте начнем с них, — услышал я торжественный голос Талобы.
Кто-то подтолкнул нас с Умами к центру зала. Вместе с нами на паркете оказались еще четыре пары. В общей толпе сходство не так бросалось в глаза, но теперь стало очевидно, что это именно пары — однотипные, так же как у нас, аватары и исполненные в едином стиле костюмы.
Мы с Умами — с выбеленными телами в причудливых нарядах, украшенных на первый взгляд чеканкой, хотя на деле у нее это был шелк, а у меня костюм из гуала. Еще одной общей деталью были кожаные обручи на голове, от которых вниз спускались две спирали.
Пара, стоявшая рядом с нами, была одета в рубища из грубой серой ткани, украшенной множеством легкомысленных ленточек. Далее с гордым видом взирали на окружающих двое с блестящими, словно лакированными, черными как антрацит телами и в свободных халатах без застежек, удерживаемых лишь поясами. Аватары следующей пары были довольно заурядными, зато костюмы просто кричали о дешевой вульгарности. Последняя пара выглядела как какие-то зверьки: вытянутые уши торчали вверх, волосы обеих и борода мужчины были похожи на шерсть, из такой же палевой шерсти были сделаны костюмы с длинными пушистыми хвостами.
Послышался шум, и мы увидели, что в зал вкатываются пять огромных круглых кроватей метра три в диаметре каждая. Матрацы затянуты светло-желтыми в мелкую крапинку простынями. В центре каждой кровати высилась крепость из подушек разных размеров. Одеял, понятно, не предусматривалось.
— Апробируют эти великолепные постели наши пары! Но не волнуйтесь, после того как они закончат свое представление, каждый из вас при желании тоже сможет воспользоваться ими! Они останутся здесь до утра и будут доступны каждому.
Зал зааплодировал.
— Женщины, встаньте в круг, — приказал Талоба. — Мужчины, встаньте за своими женщинами. Отлично! Начинайте кружить, женщины вправо, мужчины влево.
Где-то высоко под сводом зала загремел барабан. Мы начали движение. Это была очень глупая игра. К чему она?
Барабан вдруг смолк и раздался приказ:
— Стоп!
Мы остановились.
— Жребий брошен! Мужчины, берите женщин, что стоят перед вами, и сделайте их счастливыми!
Все переглянулись. Я остановился напротив женщины-зверька. За спиной Умами стоял черный мужчина. Никто не шелохнулся.
— Ну что вы встали? Забирайте выпавших вам женщин, и вперед, постели вас ждут!
Первым шагнул вперед мужчина в вульгарном наряде. Он подхватил стоящую перед ним женщину в сером рубище, схватил под руку и потащил к ближайшей кровати. Тогда зашевелились и остальные. Разобрав дам, мы разбрелись по свободным постелям.
Судя по всему, ни мужчины, ни женщины ничуть не стеснялись. Я сам вырос в реальности, где секс не табуирован и люди занимаются им в свободной форме. Однако даже у нас разбивать пары и участвовать в половых актах на виду своих партнеров никому бы и в голову не пришло. Сейчас я лишь порадовался, что нас с Умами ничего не связывает. Как хорошо, что здесь нет Юнты, у которой публичный секс до сих пор вызывает стресс…
Зверюшка оказалась темпераментной дамой. И очень разговорчивой. Она болтала без умолку, замечательно подставлялась и хорошо знала, чего хочет. Для меня это был очень легкий и необременительный акт, веселый и свободный, так что мы закончили последними. Зрители приветствовали нас бурными аплодисментами, и, едва
