истину. И Синоду нужно было всего лишь запретить рекрутинг в полк, и распустить ветеранов. А потом тихо и без суеты убить всех. Поверьте, мастер Юсупов, подобное уже происходило в империи.
— Но что-то пошло не так? — предположил я.
— Жрецы отчего-то решили сделать по-другому. Верховный жрец обратился к Императору, сказав, что одно из княжеств, приведенное в Империю именно «Баюнами», впало в ересь отступничества. Они сообщили, что там готовится переворот и выступление против империи. Правда это была или нет — сейчас никто уже и не раскопает. Вот только Константин направил «Жар-Птиц» на подавление ереси. В результате «Жар-Птицы» попросту стерли столицу мятежного княжества с лица земли. Действовали жестко. Про такое не пишут в книгах и не снимают фильмы.
— Могу себе представить, — произнес я.
— Уверены? — вдруг уточнил мужчина и склонил голову к плечу. — Хотя, быть может, вы и впрямь способны понять, что творилось в те жуткие времена. Вы можете ощущать чужие эмоции как собственные. Хотя это помогает при терапии, но сложно представить, как это — испытывать чужую боль или страх. Мне всегда было интересно, как это влияет на мимиков. Если вас постоянно будут окружать люди с определенными убеждениями, то как скоро вы начнете подражать им? Как быстро переймете их веру?
— Расскажите мне лучше, что случилось дальше? «Баюны» ведь базировались в том княжестве?
— «Баюнам» успели передать сигнал о помощи, но когда гвардейцы прибыли на место, то обнаружили лишь пепелище. На костях погибших их встретили бойцы «Жар-птиц» и сам Верховный Жрец, который сообщил «Баюнам» что такова кара за отступничество. В качестве примера из Писания, он рассказал притчу про города, которые впали в ересь и были уничтожены слугами Высшего. И предупредил, что полк ждет отлучение, если они не покаются в ереси. А пока они не докажут преданность Синоду, «Баюнов» будет сопровождать рота «Жар-Птиц».
— Мне кажется, что Синод не смог контролировать свое детище, — усмехнулся я.
— Вы весьма проницательны, Василий Михайлович. Синод и не подозревал, насколько «Баюны» сильны. И как они научились владеть силой убеждения. Их таланты были поистине впечатляющие. Дальше все было предсказуемо. Довлатов легко сделал стражей «Жар-Птиц» отступниками, а затем тринадцатые вместе с еретиками атаковали Воскресенск. Кстати, по забавному совпадению, рота «Жар-Птиц», которая сопровождала «Баюнов», полностью состояла из двоедушников, и это альтер-эго легко поддалось совращению на темную сторону. Так Довлатов и узнал про некоторые особенности ветеранов «Жар-Птиц» и «Лебедей». И придумал хитрый план, как легко можно было устроить в Империи хаос и анархию. Для этого нужны были только деньги для создания фонда. А в Европе очень многие готовы помочь отступникам устроить в Империи хаос. Поэтому нужная сумма была собрана быстро. Дальше началась работа с дворянством, через которое были проведены все инициативы. И вот мы в самом сердце нашей империи, под носом у Синода, жандармерии и прочих служб…
Белов развел руки, обводя кабинет. И продолжил:
— Мы имеем новенький комплекс, который предлагает бесплатную помощь гвардейцам-ветеранам, и большие зарплаты для лекарей. А если добавить к этому идею благого дела…
Я только покачал головой:
— Исходя из ваших слов, все было просто.
Белов усмехнулся, но не стал комментировать мои домыслы. Вместо этого произнес:
— Вы же понимаете, что с этой информацией вам точно лучше остаться работать в лекарне?
Я неопределенно пожал плечами и быстро выставил вперед ладонь, с которой под ноги Белову сорвался капкан Света. Стоявший у кресла инструмент защелкал лапами-манипуляторами, словно собираясь предупредить своего хозяина о ловушке. Лекарь усмехнулся и шагнул в сторону, но я ловко бросил лассо света, которое перевернуло кресло, швырнув его под ноги Белову. Филипп Прохорович успел активировать броню, но громоздкий предмет сбил его с ног. Послышался грохот, тяжелый удар, и Белов рухнул на пол, выронив клинок. Я же шагнул к нему. Лекарь взглянул на меня, но в этом глазах не было растерянности или страха. В расширенных зрачках плясало лишь безудержное веселье. У меня даже возникло ощущение, что это тоже было частью продуманного плана Белова.
— Вы смогли застать меня врасплох, мастер Юсупов, — прохрипел он. — Признаться, не ожидал такой подлости от светлого. Хотя, про это мы уже говорили. Вы не совсем светлый. Волк в овечьей шкуре, как любят называть жрецы таких как вы.
Только теперь заметил едва различимую ауру, которая окутала Белова. Голова резко закружилась, и я с трудом удержал равновесие. Кровь словно забурлила, по венам потек жидкий огонь. Но это было очень приятное ощущение. Клинок окутало серое пламя. Я удивленно посмотрел на свои руки. Силовой доспех тоже менял цвет.
— Мальчик разозлился, — довольно хихикнул лекарь. — И сила начала менять оттенок.
В памяти стали всплывать формулы новых плетений. Такие, о которых я никогда не знал. И они были настолько сильными, что я опешил.
Лекарь довольно щерился, сидя на полу. О том, чтобы поднять оброненное оружие, он, казалось, даже не помышлял. Это начинало раздражать еще больше.
Ситуацию изменили два образа, которые внезапно всплыли в голове. Первым был дядя, который недовольно насупил брови и погрозил мне пальцем:
— Гнев — это порок. Гнев заставляет бойца делать ошибки, — послышался в голове голос старшего Юсупова.
Эту фразу он часто повторял, когда еще подростком, я тренировался с ним в фехтовании. Даже будучи хромым, дядя легко меня обставлял. И от череды неудач я начинал впадать в ярость. Но мой наставник вдруг опускал тренировочный клинок и спокойно говорил эту фразу.
Вторым образом почему-то была Виктория. Которая улыбнулась мне и произнесла:
— Вы сможете это преодолеть, Василий Михайлович. Я верю в вас. Вы сильный.
И хотя я понимал, что девушка бы никогда не сказала подобного и я лишь выдавал желаемое за действительность, все же глубоко вздохнул, отгоняя черную злобу. Опустил клинок. Взглянул на Белова. И спокойно произнес:
— У вас не вышло.
Лицо темного лекаря вытянулось от удивления. Я же подошел к нему, оттолкнул ногой клинок. И зашипел от боли. От стопы до бедра меня пронзила резкая, цепенеющая боль, которая расползалась по мышцам словно судорога. Нога подкосилась, и я потерял равновесие.
— Как вам мое оружие? — тут же с интересом уточнил Белов, поднимаясь на ноги. — Эту штучку мне подарили в Европе. Один… очень большой человек. Вернее, не совсем человек. Вещица создана для того, чтобы делать людям больно. Я назвал ее «Шип Агонии».
Лекарь подхватил шпагу,
