мудростью и умениями в науках разных. И представляете, что они нам сказали…».
— Что они сказали?
— Дальше ничего нет. Эта часть документа оторвана, и судя п. всему — очень давно…
Иннокентию показалось странным, что в России так спокойно отнеслись к известию о находке огромного золотого месторождения. Экспедиция что оставила эти документы была отправлена самим графом Аракчеевым — навряд-ли тот «пустил бы их под сукно» — не тот человек был.
Однако, по какой-то причине. Российская Монархия не проявила интереса к золоту келе. Почему?
Елена осмотрелась по сторонам.
Комната Бегемота была очень неплохо обставлена — импортная мебель, дорогой магнитофон, куча аудиокассет. На полу — шкура белого медведя, стены обклеены дорогими обоями, а уж про люстру и говорить нечего — не из дешёвых.
Бегемот явно жил весьма и весьма неплохо, раз сумел обставить свою комнатушку, тут, на Севере, с таким тщанием и вкусом. Трудно было представить, сколько у него лежало денег на сберегательной книжке… И всё это он спокойно и без труда заработал совершенно нормальной, незапятнанной ничем жизнью.
И что же его заставило всё бросить и начать безумную и дикую охоту за каким-то проклятым золотом?
— Тут исчезла одежда его и обувь, — проговорил Иннокентий. — Та самая одежда, в которой он по тундре раскатывал.
— Мм-м-м-м! — Елена сунула бумаги за пазуху. — Я — дура! Скорее! Скорее!
Вылетев из комнаты, она ухватила за шиворот Серафима, что сидел в коридоре и торопливо зажёвывал бутерброд, и поволокла его за собой. Иннокентий, ничего не понимая, но уже привыкший доверять Елене, выскочил за ними.
Дверь в лабораторию была закрыта, но Елена, сдёрнув с плеча «Вьюгу» прицелилась в её середину и выстрелила.
Раздалось громкое «пубуф»! и дверь превратилась в крошево деревянных щепок и измятые металлические ручки.
Держа «Вьюгу» у плеча, Елена влетела в лабораторию и поводила по сторонам стволом.
— Ох, ты-ж, твою мать! — Серафим бросился к столу и сбил с него свечу, что горела в очень оригинальном подсвечнике — из трёх шашек горной взрывчатки, чьи фитили были вплотную прислонены к её боку — буквально пары минут свете не хватило, чтобы добраться до бикфордова шнура и, запалив его — взорвать эту самодельную мину. Кроме того к столу были приставлены несколько канистр с бензином. — Похоже, они тут решили небольшой пожар устроить…
— Они? Алхимик! Куда делся этот дурень?
— Тихо, — Елена подошла к закрытому гардеробу и распахнула её двери.
Из гардероба выпала Варя, с перемотанными руками верёвками, и заклеенным, куском лейкопластыря, ртом. Девушка была облачена в немного запачкавшийся лабораторный халат и, судя по её лицу, перепугана до полусмерти.
— Так… — Елена спокойно распутала верёвки и освободила рот девушки — Это ещё что за новости?
— Извините… они на меня набросились… Бегемот и Алхимик… — прохрипела Варя.
— Говори, — проворчала Елена, рассматривая обрывки верёвки, коими была скручена Варя.
— А что говорить? Бегемот примчался сюда когда на аэродроме стрельба была — они меня скрутили, сунули в шкаф и потом стали ругаться… Бегемот как сошёл с ума, орал что надо увезти золота как можно больше, что они пропали, что всё кончено… Потом вот…
Елена посмотрела на останки свечи и на взрывчатку. Потом на обрывки верёвки.
— Кажется у вашего заместителя не слегка «поехала крыша», — проговорила она. — Как вы там говорите — «золотой дьявол»?
— Ага… — Иннокентий усмехнулся. — Полагаете, что Бегемот покатил в Угодья Келе? Набирать золото. И Алхимик с ним?
— Думаю, там ещё есть ещё как минимум один помощник.
— Это был… Это был Кочерга… — Варя всхлипнула. — Я его голос слышала…
— Главный инженер, я прошу вас немедленно организовать погоню за вашим замом. Серафим, не в службу, а в дружбу, отправляйся за ребятами — разбери тут всю эту самодельную мину. А я провожу Варю до её комнаты.
— Да я и сама дойду…
Елена посмотрела в глаза Вари и улыбнулась — жутковатой, стылой улыбкой, от которой исходил какой-то мертвенный холод. В сочетании с её странными глазами эффект создавался просто пугающий.
Варя встала и посмотрела на Елену, что, демонстративно. «переломила» «Вьюгу» и загнала в неё боеприпас «Горыныча».
— Это особый вид картечи. Зажигательной… Она обычно вылетает из дула ОКВ плотным шаром и загорается уже в полёте, — любезно проговорила Елена. — Очень неприятная штука. Поверь мне. Сжигает до костей. Верёвку на руках ты завязывала. Да и рот себе сама заклеила. И на свечах нагара почти нет. И руки — смотри — не распухли от верёвок, а ведь туго завязаны узлы… Ты услышала, что мы подходим к лаборатории, зажгла свечу и связала себя уже в шкафу. Я права.
Варя села назад и уткнула лицо в руки.
— Ну, я не знала, во что они меня втягивают, товарищ старший лейтенант… — прошептала она. — Алхимик… он был дурак набитый… Бегемот говорил, что от него пользы только в том что он может подписывать бумаги и прикрывать от главного инженера… Золото… Поймите правильно — Бегемот просто спятил. Видели бы вы его лицо… Он просто помешался на этом золоте — «золотой дьявол», что ни говори… А я испугалась… он хотел взорвать… пожар устроить. Отвлечь всех от себя… Мне приказал…
— Почему ты не сообщила ничего мне или Иннокентию? — холодно проговорила Елена и села рядом с Варей, прямо на пол, прислонившись спиной к стене. — Неужели ты думала, что меня так легко обмануть? Хотя да, не скрою — Алхимику удалось ввести меня в заблуждение. Но когда ты стала говорить о том, что проводила осмотр и взятие проб золота что я принесла… Я не сразу поняла, что ты меня обманываешь. Но я поняла.
— Как вы догадались? — поразилась Варя. — Алхимик сразу же отобрал золото и спрятал его. Он не хотел его пилить или портить. Приказал мне говорить, что золото это — редкий тип самородков — невероятной чистоты.
Прервавшись, Варя посмотрела на Елену. Оперативник Биоинститута откинула голову и засмеялась, чистым, искренним и громким смехом.
— Воистину говорится — что «жадность затмевает глаза и лишает разума», — проговорила она и, склонив голову, посмотрела на Елену. — Ну и вот что мне с тобой делать?
Варя, опасливо, покосилась, на «Вьюгу», что лежала на полу рядом с Еленой. Потом она сглотнула и, задрав голову, посмотрела в потолок.
— Поступайте, как считаете нужным, товарищ старший лейтенант. Я уже… устала от всего этого. Что бы вы со мной не сделаете — это уже будет ваше решение…
* * *
Аэросани летели по тундре, обгоняя позёмку.
— Он не уйдёт… Пусть у него и есть фора
