— Мы находимся на месте сбора городских банд «зачеловеков», как они сами себя называют, — вещала журналистка. — Однако в обществе за ними давно закрепилось прозвание нацистскими группировками. Сегодня они собрались, чтобы выработать общую тактику в борьбе за права людей, — пауза, — по их словам. По официальному же мнению властей, здесь оговаривались планы по разжиганию террора против фангов и прочая преступная деятельность, которая, несомненно, коснулась бы всех жителей столицы.
Сборище проходило в одном из спальных районов. Смотря на экран, сходу было не определить, в каком именно. Елизавета Браун стояла на фоне стандартного цветника, каких в городе немало. Камера показывала саму журналистку, цветочки, привычный пейзаж из зелени, девятиэтажек и белесого неба, полицейский «УАЗ» и омоновца при всем великолепии облачения, полностью скрывавшего не только его лицо, но и половую принадлежность. Картинка профессионально притягивала внимание только-только переключившихся на канал зрителей, не давая никакой конкретики. Соберись группа морализаторов или кого другого примчаться помитинговать поблизости, чтобы отхватить порцию известности, а заодно повыть на тему «они же дети», «свобод» или «купленных фангами силовиков», просто не сообразили бы, куда именно выдвигаться.
— Напоминаю, что фанги в нашей стране считаются такими же гражданами, как и люди, — говорила Елизавета Браун. — И преступные действия против них неприемлемы! — пауза, дающая время проникнуться и осознать даже самым тупым. — О собрании стало известно бдительным местным жителям, которые обратились в полицию. Благодаря неравнодушным удалось вовремя пресечь преступную антифангскую деятельность и уберечь покой мирных людей, а город — от вероятных погромов.
— Мы пришли молиться! — проорал рядом некто в белой хламиде. — Братья и сестры, да не впадете вы во грех! Да отвернете стопы свои от существ нечеловеческой природы, ибо сказано…
Самопровозглашенного проповедника затолкали в автозак, кинувшемуся следом оператору преградил путь некто, одетый в броню.
«А вот нашим было бы лучше не светиться» — подумал Кир.
— Вы можете прокомментировать происходящее? — подскочила к нему Елизавета Браун.
Спросила бы она при таких обстоятельствах Кира, ох, он бы ответил — запикивать умаялись бы, а то и вырезать. Но боец оказался стоек и немногословен.
— Не мешайте работать, — произнес он неожиданно звонким голосом.
— Вот так… — Елизавета повернулась к камере и развела руками. — Но мы в любом случае желаем удачи нашим полицейским денно и ночно охраняющим покой Москвы-Вариосы!
Кир фыркнул и откинулся на спинку кресла.
— И конечно мы благодарны всем нашим бдительным гражданам…
«Вовремя стучащим в полицию о несанкционируемых митингах и сборищах», — произнес Кир мысленно за нее.
— Наш источник в пресслужбе МВД предполагает, будто сегодняшние события напрямую связаны с деятельностью преступной террористической организации «Стайр».
Телефонный звонок отвлек от просмотра. Кир принял вызов и прошел в коридор:
— Да, Саш, сижу у телевизора с попкорном. Попкорн? Вкусный, конечно же.
Разумеется, ни есть, ни пить что-либо в доме Паши он не стал бы и под угрозой голодной смерти. И даже не потому, что брезговал преломлять хлеб с нациком, а по давно выработавшейся привычке. Во время конфликта за их головы объявляли награду не только фанги, но и местные царьки. Один губернатор обещал тонну сахара. На кой столько понадобилось жителям Нижних Высек неизвестно. Наверное, для самогона варения. Когда отряд Василь Дмитрича вышел к поселку, его встретили радушно. А после попытались отравить. Что тогда их спасло: фангская сангри или некачественная отрава? Попробуй-пойми, но животы крутило жутко, Кир думал, кишки выблюет.
С тех пор готовил он сам и ел только в компании проверенных людей. В мирное время, стал доверять общепиту, любил стряпню Лерки, но, чтобы у кого-то дома, да еще у потенциального врага? Ни в жизнь!
— На улицу точно не собираюсь.
— Вот и хорошо, — голос у Желторотика был напряженный. — Ки к тебе выехал.
— Кто? — поначалу Кир не понял, о ком речь.
— Ки-И-ас гран-Эльдин, — пояснила она.
— Ох уж мне эта манера коверканья имен! — проворчал Кир.
— Ки-И-ас тоже не в восторге, пусть и не подает виду и, кажется, уже привык.
— Буду считать себя отомщенным, — пошутил Кир. — Ну и на кой он мне нужен?
— Первую партию задержанных сначала доставили к нам. Среди них немало особо борзых оказалось, имелись и под психотропными. Один, очень уж словоохотливый, все обещал кары небесные и трепал твое имя как предателя человечества и фангского подменыша.
— Даже так? — Кир улыбнулся. — Подменыш… это типа сын фейский?
— Типа того. Была бы писателем, на книгу точно материал собрала, — судя по интонации, Желторотик тоже улыбнулась.
— Какие твои годы? Может, станешь еще.
— А вот ты, по ходу, уже стал главным персонажем нео-нацистского эпоса, по которому прежде, чем отправиться покорять Землю, фанги отправили несколько младенцев, заменив на человеческих.
— Глупость. Фангские дети растут гораздо быстрее.
— Ну, Кир, это ж сказка.
— В унитазах топить надо этих сказочников.
Желторотик фыркнула.
— А кроме сказок он еще говорил о снайпере на соседней с тобой крыше. И это уже не повод веселиться, Кирилл.
— Фух… я уж думал, случилось что-то серьезное, — с облегчением проговорил он, тем не менее выглянув в комнату. Окна у Паши были плотно занавешены. Бескомпромиссный борец с вампирами сам не слишком жаловал солнце, но сейчас это было на руку. — Врет же.
— Проверить надо.
— Ну проверяйте.
Окна квартиры Паши выходили на другую сторону. Потому, по идее, даже будь киллер не иллюзорным, можно было о себе не тревожиться.
— Дождись Ки-И-аса.
— Хорошо.
— Здесь Миша с тобой поговорить хочет.
— Передай, что бить лицо я ему не буду. Пока все.
— Сиди дома.
— Угу-к.
Действовать пришлось быстро и, хуже всего, по телефону. Благо, Кир свой проверял буквально вчера и никакой прослушки не выявил, а на счет телефонов Виктора Викентьевича и Желторотика тем паче не приходилось беспокоиться. Вот только времени оставалось слишком мало.
Паша пришел звать на сбор, когда тот, можно сказать, уже начался. Сил же одного лишь фангского отдела полиции было маловато. И это мягко говоря: не оперов же со следователями и экспертами гнать брать сотню (а то и больше) отморозков? В усиление следовало вызвать спец войска. Так и делали, когда речь шла о ликвидации отступивших, но не по щелчку же пальцев. Каждую операцию готовили, стараясь учесть все неприятности. Ард обещал помощь, но Виктору Викентьевичу сильно не хотелось привлекать фангов. И ясно почему: нельзя травить нелюдями пусть и последних сволочей.
Фанги работали со стайрами в виду необходимости и по причине возможной коррупции у людей. Стайры официально были признаны террористами и нелюдями. Они считались не просто вне закона, вне человеческой цивилизации вообще. Но нацики ведь другое. О вое «как можно, это же дети?!» (а нациками становились в основном бывшие школьники) в социальных сетях не хотелось даже думать. Ор поднимется в любом случае, но одно дело давно известная песня про бесчеловечных силовиков, не уважающих верующих, попирающих сапогами свободы да тому подобные фантомы, и травить фангами. Общество способно расколоться, и плохое предчувствие внутри у Кира вопило благим матом, что именно этого и хочет стрелок. Правда, в этом случае его нужно срочно переименовывать в кукловода.
В общем, они едва-едва не совершили глупость. Просто, когда Кир уже собрался отключить телефон, у него «сложился паззл», «щелкнуло в мозгу» или что там положено произносить в подобных случаях? И он вспомнил о Мише.
Без Миши сегодняшней операции не произошло бы. Именно он — главный сплетник отдела — «вовремя шепнул» (Виктор Викентьевич сильно настоял) своей покровительнице, Елизавете Браун, о сборище нациков. Та отреагировала мгновенно, ведь до этого ей же Миша порассказал и про Кира, и про многие расследования, и про убийства стрелка. Просто в отличие от большинства, предпочитавшего проводить свободное время у телевизоров, Кир не увлекался тем, чем пичкали СМИ свою аудиторию.
