— И тогда я встретил Конте, — Арчибальд, перебив рассказчика, широко ухмыльнулся, — Ты славно потрудился, Еж, выяснил многое обо мне, о моей жизни тогда… Но вряд ли ты можешь судить о моих мыслях. Я только поступил в армию, когда впервые встретился с Домиником Конте. Как только я увидел его, как только услышал, с каким восторгом говорят о нем все, буквально все вокруг, я понял — это он, он ворует мою удачу, он и никто другой! Я старался изо всех сил, а он становился лучшим. Я бился, я из кожи вон лез, чтобы заслужить доверие — но доверяли все исключительно ему, а на меня не обращали внимания!
— Альфой он называл себя и в армии, — Карл, не желая позволять пленнику продолжать, прервал его сам, — И — надо же такому случиться! — однажды капитан Кэмпбел, услышав это прозвище, сказал, что Арчи взял себе излишне громкое имя, имя, которое подошло бы скорее… Доминику Конте. Увы, он подписал себе смертный приговор. В армии Арчибальда научили стрелять, его учили убивать, и он не преминул доказать несчастному капитану, что хорошо запомнил уроки. Он выстрелил и убил сразу двух зайцев — оборвал жизнь капитана и подставил Доминика Конте. Должно быть, он ликовал тогда… Не берусь судить. Но…
— Но все опять вышло не так, как я хотел! — Альфа скрипнул зубами, — Конте вышел, а его брат прямо обвинил в смерти Кэмпбела меня! Пришлось бежать… но я всегда умел заметать следы, всегда. О том, что я был в армии под своим настоящим именем, не знает никто — я даже привлек гипнотизера, который за небольшую плату сумел запудрить мозги людишкам, стереть меня из их памяти! Как ты узнал, Еж, как? Я спрятал все концы в воду, ты не мог!..
— Я бы и не узнал, если бы, как и прежде, искал, скажем так, сверху, — Карл усмехнулся, — Мои люди всегда умели добывать информацию, хранящуюся в запретных документах, ловко разговаривали людей… Но ты и вправду спрятал концы в воду. Однако… не учел кое-чего другого. Простой человеческий фактор, Арчи, подонки, помогшие тебе, могли проболтаться за дружеской беседой с таким же мерзавцем, что они и сделали. Мой человек поднял на уши весь город, каждая крыса вынюхивала об Альфе и об Арчибальде Молле, и, наконец, они раздобыли нужную информацию. Я знаю и о твоем прошлом, и о твоем настоящем, я знаю, каким был твой план, и поэтому поспешил сюда, чтобы не дать ему осуществиться.
— Да ты что? — Альфа криво ухмыльнулся и, дернув плечом, пошевелил закованными руками, — Ну, давай, поведай мне, я посмеюсь. Ты слишком хорошего мнения о себе, Еж, считаешь себя самым умным, однако…
— Ты возненавидел Доминика Конте еще в армии, — голос Карла, холодный, властный, заставил убийцу умолкнуть. Остальные, включая даже полицейских и Красного Билла с его племянником, слушали, затаив дыхание — узнать, наконец, подноготную происходящего хотелось всем.
— Пытался избавиться от него, подставив, но потом понял, что он излишне удачлив, чтобы быть простым человеком. Ты стал копать и случайно узнал про тирвасов. Тогда ты понял, что был прав в своих предположениях, убедил себя в том, что Конте ворует твою удачу, и возненавидел его еще сильнее… Теперь ты хотел не просто подставить его, ты хотел его убить, чтобы получить «свою» удачу, чтобы получить его везение, его деньги, его жизнь и возможности, ты фактически хотел стать им! Глупец. Ты пытался убить его, но ничего не получалось, ты испробовал множество способов… а потом узнал, что в прежние времена тирвасов заставляли истечь кровью. Попытка не пытка — и ты связался со специалистом по мокрым делам, ни с кем-нибудь, а с самим Ди-Ре, Дьяволом из Рейкьявика, ты рискнул всем ради своей цели. Ди-Ре парень способный и честный — за деньги он был согласен сделать все, что от него требовалось… В то же время ты из каких-то источников узнал, что Красный Билл тоже имеет зуб на Доминика, и что в определенный день, в определенный момент он отправит своего лучшего снайпера — свою родную дочь, — чтобы подстрелить его.
Ричард ощутимо вздрогнул и, недоверчиво оглянувшись через плечо на каменно-мрачного Билла, перевел такой же недоверчивый взгляд на Дерека.
— О чем… — начал, было, он, однако, холодный голос Карла прервал его.
— Не берусь утверждать, откуда ты узнал об этом, уверен, возможностей у тебя со времен армии скопилось предостаточно. Ты известил Ди-Ре, и тот, убивая Доминика, подставил его и под пулю, чтобы дополнить эффект и… подставить Красного Билла. Увы, ты не предусмотрел, что Дерек, надоедливый мальчишка-официант, которого даже Зои никак не могла выжить из ресторана, отправится возвращать Доминику оброненный мобильный. Ты не знал и того, что накануне Ник явится в твой ресторан, и едва сумел скрыть изумление, когда услышал об этом от Тедерика. Как мне известно, ты постарался убедить его, что с этим человеком лучше не связываться и продолжил исполнять свой план… Утром, сразу после того, как разобрался с Домиником, Ди-Ре пришел к тебе, предварительно мельком засветившись на посту охраны, случайно попав в поле зрения вездесущего Янга. Тебе нужно было создать стопроцентное алиби, чтобы на тебя даже случайно не пали подозрения, а что может быть лучшим алиби, чем собственное плохое состояние здоровья? Дьявол из Рейкьявика и в самом деле хороший стрелок, он нанес тебе шесть ранений, исключительно легких, которые должны были бы зажить за несколько дней, но крови было много, и полиция решила, что ранен ты серьезно. Вызвали «Скорую помощь», увезли тебя в больницу… А там подкупленные врачи заявили, что все очень плохо и уложили тебя в реанимацию. Ты ведь мог вставать едва ли не с первого дня, не так ли?
— Со второго, — Молле вежливо улыбнулся, немного опуская подбородок, — План был хорош, согласись, Хеджхог. Очень хорош, он был просто гениален! Если бы опять не влез Дерек… Он видел Ди-Ре, выходящего от меня, видел, хотя… не понял, на кого смотрит. Здесь удача снова улыбнулась мне, я понял — это значит, что Конте умирает! Да, план был чертовски хорош, ты не можешь отрицать этого! Рик убедился в том, что я едва жив, и при случае подтвердил бы это, Ди-Ре остался не узнан… Отвратительно сознавать, что глупый мальчишка оказался так умен! Ну почему, почему он так долго держался за эту работу, почему не сбежал, как остальные? Кто просил его влезать в мой прекрасный план, портить его, кто?!
— Не спорю, быть может, план и был хорош, — Еж тонко улыбнулся, — Но он все равно рухнул бы. Ты неудачник, Арчи и совсем не из-за Доминика Конте… Ты был таким рожден и таким ты умрешь. Тирвасы, которых ты в лице Ника так ненавидел… Действительно безмерно ценные существа. И ценнее всего они не тем даже, что кровь их — панацея от многих болезней и противоядие от многих ядов, нет… Конрад рассказал мне еще кое-что, что-то чрезвычайно любопытное, то, о чем ты даже не предполагал. Ценность тирвасов в том, что будучи с кем-то рядом, они распространяют свою удачливость и на них, становятся практически талисманом для своих друзей, да и просто для знакомых. Или, быть может, ты не заметил осечки?
Альфа скрипнул зубами. Осечка, такая неожиданная, такая внезапная осечка идеально откалиброванного оружия бесила его до сих пор, и винить кого-то, кроме Доминика, в этом он не мог.
— Итак, твой план был нарушен, — Карл, явственно удовлетворенный реакцией пленника, продолжил, — Однако, Доминик попал в ту же больницу, где уже лежал ты, и тебе даже почудилось, что тебе улыбнулась удача! Ты подкупил медсестру, фактически, подвел ее под удар, подписал ей приговор, потому что я не люблю тех, кто вредит моим друзьям; она стала вкалывать Конте препарат, от которого тот медленно сходил с ума и, в конечном итоге, должен был покончить с собой. Снимаю шляпу — ты сделал все для этого, ты из кожи вон лез, лишь бы избавиться от Доминика. Ты даже ухитрился записать свой номер в его телефон, позвонил среди ночи, чтобы запугать его, доставив удовольствие себе, еще больше свести его с ума! Вот только трубку взял все тот же Тедерик… Твоя верная соратница, которая сейчас уже, должно быть, сидит в моем подвале, постоянно, прикидываясь медсестрой, приходила к нему в палату, пока он спал и шептала, шептала, шептала на ухо какие-то слова, очень нужные в данной ситуации… Рискну предположить, что она убеждала его в его вине, говорила, что это он убил капитана. В нужный день она подложила скальпель, чтобы Конте было, чем перерезать себе вены.
