"Знакомый стиль. Очень знакомый, я видела подобное в каталоге. С моим жалованием только ювелирные каталоги и разглядывать, но что же поделать, если работы лютецианского мастера Рене Марна — настоящие произведения искусства. Неужели украшение — для меня?.. Одумайся, Авла! Наверняка это не просто заколка — артефакт!"
— Что скажете? — тон господина ректора можно было назвать почти что игривым.
— Гм-м. Я скажу, что чеснок и мята — прекрасное средство от медведок, на которых похожи эльфы. Нефрит с древнейших времен — камень здоровья, прежде всего — для головы, а нам нужно, чтобы моя голова работала, как часы. Что касается бриллиантов, они защищают от дурного влияния, оберегают и даруют удачу. На удачу я не слишком надеюсь — предпочитаю трезвый расчет, в остальном… осмелюсь предположить, что данный артефакт поможет нам с Зи лучше распознавать врагов. Обещаю пользоваться аккуратно. Дайте бумаги — распишусь в получении.
Среди магов раздались смешки и одобрительные замечания. Господин ректор поджал губы:
— Вы — умница, барышня Авла: не ошиблись во всем, кроме последнего. Нет необходимости расписываться, эта вещица — ваша, отныне и навсегда
— Ух, ты… — не удержалась Зи. Де Стеррэ от ее возгласа заметно повеселел.
— Позвольте?
Не дожидаясь разрешения, он провел рукой по моим волосам и аккуратно погрузил в них заколку. На мой взгляд, все это можно было сделать раза в четыре быстрее, но пришлось промолчать. Так сказать — во имя победы.
— А теперь давайте взглянем на нашего пленника.
"Ага. Маги поймали очередного эльфа. Вот это — первая по-настоящему хорошая новость за много дней!"
Мы с Зи взялись за руки и подошли к прозрачному кубу. Де Стеррэ встал рядом со мной. "Со стороны заколки", — невольно отметила я. — "Интересно, как это работает… Ну, да, ладно: нам все равно не понять."
Едва перед глазами начала проступать фигура в плаще, Де Стеррэ произнес какое-то заклинание — буквально пару слов: фигура мгновенно сделалась четкой и расправила крылья-плащ, покорно застыв. Зи охнула, маги и подмастерья начали возбужденно переговариваться.
"Замечательное изобретение! Если это придумал ректор, беру все слова наза…"
— А-а-а!!! — я схватилась за голову. В ней словно раз за разом проворачивали острое лезвие. Так больно мне не было, даже когда я заглянула в глаза Мяснику из Белого Храма. Кровь потекла из ушей и из носа. Меня подхватили, Зи прижала платок к лицу. Сознание гасло медленнее, чем прежде в подобных случаях, я успела расслышать слова господина ректора:
— Вот незадача. Придется еще доработать.
* * *
Недоработка господина ректора стоила мне неделю постельного режима. Зи все это время сидела рядом: из дома ее не выпустили. Очередное официальное письмо, принесенное полицейским, слегка утешило: нас не лишили жалования и к тому же оплатили ежедневные визиты госпожи Шуэтт.
Оказывается, страшные когтистые лапы филина могут быть вполне деликатными — если филин сам этого захочет. Хотя стерпеть Злыдня, сидящего на тебе, все равно непросто, по крайней мере — первые четыре дня. На пятый я ухитрилась заснуть с филином на голове. Засыпая, я вдруг думала, что сова пахнет уютной подушкой. Или подушка — совой?..
— Гадость… гадость… гадость… Вообще мрак…
На одеяло свалилось что-то оранжевое. Пришлось проснуться окончательно и попытаться понять, что происходит.
— Смотри, Аль! — радостно сообщила Гортензия. — Господин ректор прислал корзину фруктов. Правда, она больше напоминает телегу. В основном — страшное и непонятное: волосатые яблоки, апельсин в форме звезды… Жуть, да, Злыдик?
Филин спрыгнул с моей головы прямо в громадную корзину, благоухающую тропическими ароматами, выудил лапой бугристый шар и кинул об стену. Следом отправилась гроздь бананов.
— Подожди, глупая ты сова, это съедобно!
— Скандалите? — ухмыльнулась госпожа Шуэтт, поднявшись с кресла. — Значит — идете на поправку.
Мне вполне хватило сил встать и проводить ее до входной двери.
— Не знаю, что с вами делали, милочка, но повреждения у вас очень странные, — сказала на прощанье целительница. — Мне велели не задавать лишних вопросов. Я и не буду, вместо этого дам два совета: во-первых: требуйте компенсацию заранее. Будете продолжать то, чем занимаетесь, — есть все шансы остаться калекой. Во-вторых: следите за совами.
— Что?..
* * *
Мы вернулись в замок, как ни в чем не бывало. Никто из девушек даже не бросил в нашу сторону удивленный взгляд: чувствовалась муштра госпожи Майе. Никто не побеспокоил в кафетерии, разве что после работы коллеги распрощались как-то слишком поспешно. Это немного расстроило, но концом Сущего не казалось. Тем более, что у знаменитого фонаря, притоптывая и ежась на холодном ветру, нас поджидал Мило с Пухом и ворохом новостей. Я почувствовала укол зависти: тетушка не заглянула в гости ни разу, а Ёршик ради сестры терпеливо мерз. Увы: пока в Лютеции расцветают первые крокусы, наша зима разбавляет снег моросью.
Мне хотелось расспросить Мило об успехах в школе, но Зи опередила: ее беспокоили семейные дела. Она явно не жаждала видеть кого-то из полицейских новым папой.
— Они каждые несколько часов меняются, — отмахнулся Ёршик. — Мамаша даже не успевает запомнить их имена.
"То ли Сущее ответило на молитвы Зи, то ли сильные мира сего отлично знают, что у нее за мать. В любом случае, новости радостные."
— Уроки сделал?!
"Все-таки мы — настоящие друзья, и мысли у нас совпадают."
— Успею! Мамаша всех переловила и повела под конвоем в городские купальни. Я сбежал: совы моются под дождем, да, приятель? Хватит о скучном! — потребовал Мило. — Смотрите, чему научился Пух!
Узнать об успехах сыча не удалось: подошедший гвардеец сообщил, что мы должны немедленно возвратиться в замок.
— Жалко-то как, — расстроился мальчик. — Мы старались…
— В чем же проблема?
Из кареты, остановившейся неподалеку, вышел канцлер. Вместе с ним в Равенстерн прибыли Тервюрен и де Стеррэ. Его Сиятельство окинул взглядом нашу маленькую компанию. Мило спрятался за спину Гортензии, но сыч немедленно выдал хозяина, с любопытством высунув голову. Канцлер улыбнулся:
— Молодой человек вполне может подождать в приемной вместе с сестрой.
— Пустить его в правительственную резиденцию? — инспектор скептически покачал головой.
— Я уберу руки в карманы, если хотите! — обиделся Ёршик. — А Пух — воспитанный, он не тронет чужое… Хотя нагадить может, — честно сознался мальчик. Тервюрен только хмыкнул в ответ.
* * *
Прежде чем сильные мира сего удалились на совещание, де Стеррэ достал из внутреннего кармана узкую длинную шкатулку. Я невольно подалась назад.
— Прошу вас, барышня Авла, — он вскинул руку, не позволяя мне возразить. — В этот раз артефакты гарантированно безопасны, говорю это в присутствии авторитетных свидетелей.
— Артефакты? Их много?!
Я отступила еще на два шага и уперлась в гвардейца.
— Позвольте мне, — канцлер Ландрийский протянул руку. Господин ректор неохотно расстался с футляром. Его Сиятельство сделал два быстрых аккуратных движения, и заколки надежно закрепились у моих висков.
— Видите? — канцлер взглянул мне в глаза. — Это нестрашно.
Возразить не повернулся язык. Я молча кивнула и присоединилась к друзьям.
Ожидание в приемной сопровождалось почти непрерывным ворчанием Зи: "…на мое место какую-то мымру… старая и уродина… нет, я ничего такого… но обидно же… печатает в сто раз медленнее… Сущее, где справедливость…" Я безуспешно гадала, что обсуждают правитель, главный маг и начальник "ищеек", и для чего здесь мы. Мило сидел тихо, озирался украдкой, зато голова любопытного Пуха вертелась, словно флюгер на ветру. По лицу мальчика было видно, как сильно он завидует фамилиару.
