рядом с кроватью, задумчиво рассматривающую лежащее тело. Мужчина, совсем даже не старик, лежал на спине, наполовину укрытый одеялом, одна рука была откинутой в сторону. Савйзен остановился рядом.
— Слуг ночью не вызывали. И что это, по-твоему, значит?
— Он опрокинул кувшин в момент приступа. — Она кивнула на руку. Осторожно коснулась ее и чуть повернула. — Видишь след?
— Хм… Значит, все-таки приступ…
— Я бы согласилась… Но вот кто вернул кувшин на тумбочку? Хотя… Слушай, спроси врача, он же вроде как осматривал тело.
Сайзен кивнул и послушно отправился к выходу, даже не попытался спорить.
— Ты права, — сообщил он, вернувшись. — Этот Сирил действительно, когда пришел к телу, поднял кувшин и вернул его на тумбочку. Тот валялся на полу.
Девочка кивнула. Повернула голову к двери.
— Талий! Пожалуйста, господин Линивей к вашим услугам.
Врач вошел молча, несколько неуверенно глянул на тело, вздохнул.
— Впервые приходится осматривать мертвых, обычно меня вызывали к живым.
— Понять причину смерти не менее важно для медицины, чем лечение живых.
Врач только вздохнул и приступил к осмотру под внимательным взглядом Наташи и Сайзена. Понаблюдав некоторое время, как врач осматривает тело, Наташа осторожно отошла в сторону и вышла, нашла взглядом семейного врача Лиливеев.
— Господин Сирил, пару вопросов.
— Да-да, конечно. — Врач несколько нервно затеребил отворот сюртука. Наташа, приглядевшись к рукам, нахмурилась. Присмотрелась к самому врачу, на вид лет пятьдесят, начавший седеть мужчина.
— Первое, сколько вам лет… на самом деле.
Врач на миг замер. Нервно улыбнулся, обернулся к Лайстеру, но тот застыл у порога комнаты и наблюдал исключительно за работой врача совета, ни на что больше не обращая внимания.
— Как вы догадались?
— Руки. Ваши руки не соответствуют вашему кажущемуся возрасту. Папа говорил, что если хочешь узнать возраст человека, посмотри на его руки.
Врач поглядел на свои руки как на предателей. Вздохнул.
— Тридцать, госпожа. Но я был бы благодарен, если вы не будете об этом говорить…
— Парик или краска?
— Немного того и другого. Еще чуть грима.
— И зачем?
— Солидность. Люди охотно верят умудренному врачу, чем молодому человеку, пусть он даже с отличием окончил врачебный лицей.
Наташа кивнула, принимая ответ.
— Если это не потребует дело, то никто не узнает. Давайте поговорим о сегодняшней ночи. Как вы здесь оказались?
— За мной прибыл слуга. Я живу тут неподалеку. Когда я приехал, то старший Лиливей был уже мертв. Я осмотрел тело, поставил диагноз, но господин Лайстер почему-то был уверен, что его отца убили…
— Об этом позже. — Наташа заметила, что к ним подошел Сайзен и теперь стоя чуть в стороне, слушал их разговор. — В комнате был бардак, да?
— Да. Кувшин был опрокинут, вода из него разлилась. Видно, от сердечного приступа господин Лиливей дернулся, наверное, пытался дотянуться до лекарства.
— Лекарства? — Наташа нахмурилась. — Что за лекарство?
— О, ничего необычного, успокоительное и от сердца. Я сам готовлю этот порошок и каждую неделю приношу. К сожалению, этот порошок дольше не хранится. Я рекомендовал его пить, если он почувствует какое-то неудобство в груди. А настой валерьяны я рекомендовал каждый день по чайной ложке.
Наташа обернулась. Подумала.
— Пойдемте. — Она уверенно зашла в комнату, подошла к тумбочке и выдвинула ящик. Сразу же обнаружила несколько небольших свертков из бумаги. Наташа аккуратно достала все. Развернула один и посмотрела на порошок. Изучила в лупу развернутый бумажный пакетик, изучила места сгиба, потом протянула Сирилу упаковку. — Ваше лекарство?
Врач присмотрелся, аккуратно взял, понюхал, растер в пальцах и кивнул.
— Да. Пять штук… Я ему восемь приносил пять дней назад. Три штуки, видать выпил… Обычно он в неделю одну-две употреблял. — Врач вздохнул. — Что ж он не сказал, что ему хуже становится…
— Вы еще говорили про настой валерьяны. Я тут ничего похожего не вижу.
Врач зарылся в ящик, пожал плечами.
— Странно. Обычно он все лекарства тут держал. Может, в кабинете оставил… Или еще где.
— В каком пузырьке был настой?
— Темного стекла. На нем еще оттиск такой… ромбовидный. Знак стекольных мастерских Траусов. И стеклянная крышка зеленая. Я всегда настой валерьяны с такой крышкой приношу. Чтобы ни с чем не перепутать.
Сайзен, поймав взгляд Наташи, кивнул и стал аккуратно обходить комнату, осматриваясь. Впрочем, что тут в спальне смотреть? Две тумбочки, кровать, шкаф с одеждой, пара кресел. Пузырек тут явно затеряться не мог. Девочка даже под кровать заглянула.
— Что могу сказать… — выпрямился Талий Ирдий. — Все признаки сердечного приступа. Словно по учебнику. Думаю, можно утверждать, что это он и есть.
Наташа же молча стояла у кровати, глядя в лицо трупа и покусывала губы. Откинула одеяло, совсем убрав его с кровати. Осмотрела.
— Что ты тут устроил⁈ — из-за двери раздался красивый возмущенный голос молодой женщины. Девочка повернула голову, собираясь выйти, но дама уже решительно вошла в спальню. Красивая, лет тридцати. Длинные темные волосы, укрытые какой-то полупрозрачной шапочкой. Расстегнутое легкое летнее пальто. — Что тут происходит?
— О, позвольте представиться, — моментально ожил Сайзен и шагнул вперед, изысканно поклонился. — Виконт Сайзен Корлин к вашим услугам. В данном случае выступаю в качестве следователя новой следственной службы. Полагаю, ваш брат Лайстер Лиливий… — Дождавшись подтверждающего кивка женщины, продолжил: — заявил, что его отца убили. Мы здесь, чтобы расследовать это дело.
Дама нахмурилась. Повернулась к брату, вошедшему следом. Сейчас, когда они стояли рядом, отчетливо бросалось в глаза их сходство.
— Что ты творишь? Или ты всерьез думаешь, что я убила отца?
— Ох, — торопливо вмешался Талий, тоже выходя вперед. — Я врач новой службы и готов поклясться, что у вашего отца обычный сердечный приступ…
