— Господин Талий, — что-то в голосе Наташи заставило того втянуть голову в плечи и попятиться, — хочу заметить, что ваши обязанности заключаются в том, чтобы предоставить свои выводы мне или господину Сайзену. Никого более информировать о них вы не можете. Выводы о том, убийство это или естественная смерть, делать буду я и только я! Вам это понятно?
Талий несколько нервно кивнул и постарался слиться с обстановкой.
— Просто тут типичная картина, — забормотал он, — и я подумал, что даму надо успокоить…
— На тумбочке лежат пакетики с лекарством, забирайте их все и изучите состав… каждого пакетика. Потом напишите мне, что там и для чего. Хотя лучше ко мне в сумку их сложите, по возвращению на работу заберете к себе.
— Добрая вы, госпожа Наташа, — вздохнул Сайзен, посматривая на врача. — Я бы на вашем месте на недельку в камеру бы этого болтуна посадил.
— А кто тогда работать будет?
— Тоже верно, — слишком уж нарочито вздохнул Сайзен, а Талий совсем побледнел и принялся лихорадочно собирать пакетики с тумбочки. — Да, разрешите представить госпожу Наталью Астахову, Призванную, которая и занимается этим делом.
— Призванная, — протянула дама, явно проглотившая готовые уже сорваться с ее губ возмущенные слова и сейчас внимательно изучавшую девочку. — Мой брат даже до такого дошел… Видать, пришлось раскошелиться, чтобы пришла сама Призванная.
Наташа не стала говорить, что ее сюда отправили скорее в наказание, но видно эти мысли настолько ясно отразились на ее лице, что Сайзен ехидно так усмехнулся. Девочка отвернулась и молча прошла к кровати, делая вид, что изучает ее. Потом присела на краешек, рядом с телом, провела рукой по краю. Присмотрелась. Потерла пальцем какое-то пятно. Нахмурилась. Наклонилась и принюхалась. Поманила Сайзена.
— Чем пахнет?
Тот хмуро глянул на девочку, но послушно наклонился.
— Хм… Валерьянкой, похоже.
— Похоже… С чем этот запах спутать можно? — Наташа снова заглянула под кровать, провела рукой под матрасом. Выпрямилась и задумалась. Снова огляделась. — Господин Лаистер, можно осмотреть кабинет вашего отца?
— Кабинет? Если нужно…
— И еще… Можете послать кого на кухню. Пусть узнают, есть там перловая каша.
— Перловая каша? — Лаистер совсем растерялся.
— Да. Если нет, пусть слуги пройдутся и купят тарелку готовой. Желательно свежей.
— Эм… — Лаистер с недоумением глянул на Сайзена, но тот глядел уверенно и сурово. — Хорошо, — сдался он. — Распоряжусь. Что-нибудь еще?
— Нет, теперь в кабинет. И у двери спальни поставьте кого, пусть без вашего ведома никого не пускает.
Сестра Лаистера терпеливо стояла в центре комнаты, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Воспитание у нее было, похоже, то еще. Наташа даже восхитилась. В текущем дурдоме лично она никогда не сумела сохранить такое вот спокойствие и молчать. Обязательно высказалась бы. Только когда все стали покидать спальню, она на миг задержала взгляд на теле отца, которого уже укрыли одеялом. К кабинету отца она пошла вместе с братом.
— Поясните мне один момент, госпожа Призванная. Я так понимаю, что что-то вас тревожит. Что-то, что не дает вам возможности признать смерть отца от сердечного приступа.
— Пятно валерьянки на простыне. Оно свежее. Самой настойки валерьянки в комнате нет, — отозвалась Наташа, продолжая шагать и одновременно размышлять. — Есть и еще кое-что.
Сайзен нахмурился. Глянул на девочку.
— Тебе что-то не нравилось и до того, как ты обнаружила пятно.
— Просыпанный порошок на тумбочке. И нигде нет бумаги, в которую он был завернут. Я так понимаю, что порошок он принял перед сном. Где бумага, в которую он был завернут?
— Слуги… — Сайзен замер. — Они не заходили в комнату, как только их господин удалился спать.
Наташа кивнула.
— Какое это имеет отношение ко всему, если у отца сердечный приступ?
Наташа остановилась, повернулась.
— Госпожа…
— Олина Харли.
— Госпожа Олина, почему ваш брат подозревает убийство, как вы думаете?
— Понятия не имею, — раздраженно буркнула она. Потом взяла себя в руки, глянула в сторону брата. — Полагаю, меня подозревает… Была у нас с отцом одна ссора…
— Ссора? Это так называется? Да тогда весь дом дрожал от вашей ссоры! И что ты тогда заявила?
Дама чуть склонила голову.
— Сказала, что скорее убью его, чем сделаю так, как он хочет.
— Вы честны, — глянула на нее девочка.
Та пожала плечами.
— Об этом весь дом слышал, все равно кто-нибудь да рассказал бы. Только вот я на эмоциях тогда говорила. К тому же добилась своего. Я сейчас вполне удовлетворена своей жизнью.
Лаистер раздраженно что-то буркнул и открыл дверь.
— Кабинет отца.
Наташа медленно вошла, огляделась. Подошла к столу, села за него и осмотрела. Приборы, листы бумаги. Взяла из поддона пачку, внимательно осмотрела, один лист даже глянула на просвет. Отложила в сторону. Изучила ящики под пристальным взглядом Лаистера. К счастью или сожалению там почти ничего не было.
— Кашу принесли с кухни, госпожа, — неуверенно доложил один из слуг.
Наташа кивнула, поднялась, прихватила лист, который смотрела на просвет, и сунула в сумку.
— Идемте.
Оба врача терпеливо ждали их у двери спальни, обсуждая что-то профессиональное — их в кабинет не позвали. Наташа слуге указала на Талия, и тот неуверенно вручил тому тарелку с перловкой. Не дав ему ничего сказать, она прошла в спальню и остановилась перед телом.
— Прошло не так много времени, и тело еще не окоченело, так что можем и попробовать.
— Попробовать что, — несколько нервно спросил Талий Ирдий.
Наташа задумчиво постучала себя по щеке.
— Знаете… Я порой задавалась вопросом, почему ваш призыв выдернул меня, а не моего отца, намного более опытного сыщика, который
