– Не скажи, – усмехнулся Витя. – На купол «Марги-Сократ» нанесена красно-фиолетовая раскраска с эффектом люминесценции. Специально затем, чтобы легче было найти среди серого песчаного ландшафта.
– Угумс, – Маша подманила к себе синий шарик и превратила серое пятно на нем в лиловое. – Интересненько, а какого цвета был Хранитель Времени?
– Какая разница! – воскликнул Гуляев. – Разбили статую, уничтожили станцию…
– Нет, дружок, – сказала Маша задумчиво. – Ничего они не уничтожили… То есть, мне приятно, что ты уже согласился с моей версией об ирулкарах, но лучше бы ты продолжал спорить. Мы исходим из того, что ирулкары обладают техническими возможностями, достаточными, чтобы легко преодолеть расстояние от своего мира… и это вовсе не обязательно Вайя, и уж точно не Данда… от пока нам неизвестной звездной системы Ирулкара до любого из этих миров… – С ее ладоней срывались один шарик за другим, уже в полете пристраиваясь к самому первому и образуя неправильный пятиугольник. – Спайбара, Фрирна, Данда, Вайя. И система Шастра с планетой Марга, на которой есть дивное местечко под названием Чаша Сократа.
– Аджита, – робко напомнил Витя.
– На Аджите обошлись без них, – уверенно сказала Маша. – Хотя… нет, это не добавляет штрихов к картине. Но пускай будет и Аджита в звездной системе Кандира. – Она неспешно добавила к призрачному хороводу над головой еще один элемент. – Принято считать выходки ирулкаров глупыми экспериментами. Согласимся с этой точкой зрения, хотя она целиком на совести подопытных, а вернее – пострадавших культур. Но какой резон употреблять солидный технический потенциал на то, чтобы слямзить с поверхности планеты большой материальный объект и где-то втихомолку разрушить?!
– Может быть, они его и не разрушили, – предположил Гуляев. – Например, унесли в музей…
– Вот именно, – сказала Маша одобрительно. – Умница. А зачем было устраивать снегопад из металлической фольги?
– Я об этом ничего не знаю, – пожал плечами Гуляев.
– Здесь присутствует хоть какая-то логика эксперимента. Пусть и нездоровая. А воровать статуи и станции… для чего? – Маша меланхолично сотворила еще два шарика и расположила их на одной линии, по обе стороны от того, что символизировал собою Маргу.
– Это что? – осведомился Гуляев, окончательно запутавшись в небесной механике.
– Антара и Надидхара, – ответила Маша рассеянно. – Парад планет…
В раздражении она взмахнула рукой – упорядоченное движение фантомных фигур превратилось в кипящую круговерть, – и всеми пальцами вцепилась себе в волосы.
– Ну что ты пристала к этим ненормальным ирулкарам? – спросил Витя озадаченно. – Будто бы нет других версий.
Маша посмотрела на него, как на идиота.
– Но я же объясняла, – промолвила она с упреком. – Другие версии – это чудо. Я, конечно, верю в Деда Мороза. И допускаю, что однажды вдруг решу сменить профессию, поселиться в маленьком домике и нарожать кучу детей. Этим моя вера в чудеса исчерпывается… Не хватает, – вдруг сказала она плачущим голосом. – Информации не хватает!
– Времени нам не хватает, вот чего, – сказал Гуляев с неудовольствием. – Там люди погибают, а мы только трещим о всякой ерунде, как сороки…
Маша, нахмурившись, обратила к нему смуглое лицо, и даже приоткрыла в изумлении рот.
– Со-ро-ки, – повторила она раздельно. – Птички. С крылышками. В гнездах.
– Ну тебя, – буркнул Гуляев.
Маша распахнула перед собой экран видеала и торопливо, путаясь в наборе и шипя от недовольства по-кошачьи, вызвала на связь Аристова.
– Пал Семеныч, миленький! – закричала она. – Какой-нибудь большой артефакт в любом из окрестных миров!..
– Маша, вы здоровы ли? – благодушно осведомился Аристов. – Да у нас тут полно артефактов! Всех форм и размеров, на любой вкус.
– Что-нибудь, чего там быть не должно! – не унималась Маша, прижимая кулачки к груди. – Ну пожалуйста, пожалуйста!..
– Разве ж я упомню, – пожал плечами Аристов. – Хотя… это даже не артефакт… скорее, некий курьез. Все та же звездная система Данда. В системе той обретается планета Гугишта. Биосфера небогатая, но мы, как ответственные ксенологи, обязаны были провести самый поверхностный, приблизительный мониторинг. Оценочный, как мы это называем, – Павел Семенович воодушевленно засверкал очами. – Вообразите наше изумление, когда в холодной степи, посреди зарослей серебряного лишайника, мы вдруг обнаруживаем гигантскую, пятьдесят, помнится, метров высотою, друзу кристаллов! Чистой, что называется, воды! Ну, не так чтобы совсем чистой – прелестного сиреневого оттенка…
– В чем крылся подвох? – нетерпеливо спросила Маша.
– Во всем! – засмеялся Аристов. – Не место им там было. Посудите сами – степь, лишайник… и лучезарное сиреневое чудо под тусклым негреющим солнцем! Но, как вы понимаете, мы были поражены, однако же, не слишком. Потому что перед этим побывали возле Вайи, да и Кемрита была еще на слуху…
– Ирулкары, – сказала Маша убежденно.
– Дитя мое, вы разрушаете интригу. Да, среди нас присутствовал планетолог, который сразу вспомнил, где встречал нечто подобное. Саранга, более приближенная к Данде планета, отделенная от Гугишты поясом астероидов. В силу древних тектонических процессов там сложился чрезвычайно сложный, самобытный рельеф. В том числе имеют место выходы кристаллических пород, часто принимающие весьма причудливые формы. Планетологи называют их «ризендрузы» – большие друзы. Так что наш артефакт оказался вполне естественного происхождения. Но по каким-то своим соображениям ирулкары… как говорил старинный мыслитель, некрасиво подозревать, когда вполне уверен[4]… изъяли фрагмент ризендрузы на Саранге и переместили на громадное расстояние, в степь на Гугиште. Впоследствии сарангийский генезис гугиштийского артефакта был подтвержден.
– Зачем они это сделали? – не сдержался Витя, и тут же сам поразился банальности своего вопроса.
– Спасибо, дорогой Пал Семеныч! – сказала Маша прочувствованно. – Вы мне чудовищно помогли!
И прежде, чем Аристов успел хотя бы как-то обозначить свою реакцию, разорвала связь.
– Ты гений, – сообщила она Гуляеву. – А я дура. Теперь сиди тихо и не мешай. Будем считать, свою функцию ты выполнил.
– А поцеловать? – робко напомнил Витя.
– Потом, – отрезала Маша. – Сейчас я буду выстраивать аксиоматику.
– Всегда ты так, – буркнул Витя.
Он замолчал, привычно ожидая, что Маша разразится потоком фраз, каждая из которых по отдельности выглядит осмысленной, но все вместе складывается в сущую белиберду, одной только Маше и понятную.
