100
На плохой уход ей грех было жаловаться, потому что ухода в последние пятьдесят лет не было вообще никакого.
Вечно мне самое интересное достается! Знала бы, что сюда так добираться, да потом еще по такой лестнице да в такую глубину переться — отправила бы лучше Ивашу, как пить дать!
Вообще-то, Сенька под страхом смерти не смогла бы отличить астролябию от ватерпаса или, если уж на то пошло, синхрофазотрона, но то загадочное приспособление, что пристроилось на краешке скамьи, вызвало к жизни в ее памяти почему-то именно это слово.
Успех в самом деле был оглушительным. Если бы не вколачиваемые с пеленок правила этикета, Медведи попросили бы исполнить номер на бис. И на трис. И, не исключено, что и на четырис.
Заниматься чем-то иным в двенадцатом часу ночи в ее отсутствие, в понимании Серафимы, он не мог по тому же определению.
Общение с ее лукоморским высочеством даром не проходило ни для кого.
Такое обилие иноземных ученых слов не смогло оставить канцлера Макара равнодушным.
То ли спросонья, то ли совесть и впрямь была нечиста.
Не столько от напора артиллеристов-самоучек, сколько от их активного вокабуляра.
Графа Бренделя никогда не надо сбрасывать со счетов.
Когда Бугемод был совсем маленьким, он не мог выговаривать полностью имя бабушки Жермон — Удавия — и говорил «бабушка Удава». Прозвище, данное внуком, как это часто бывает, прилипло к старушке, мнения которой в этом единственном случае никто не спросил.
Если бы заметил хозяин.
Правда, самопровозглашенный, и лишь на фоне некоторых своих коллег по списку костейского дворянства, искренне считающих, что алфавит — это сорт витаминов. А витамин — фрукт, помесь то ли сливы с персиком, то ли апельсина с бананом.
Откровенно говоря, доставалось под горячую руку и кабану, свите, и лукоморцам, и жюри, и Костею, и всему Белому Свету оптом… Всем, кроме одного человека. Бабушка Удава — это святое. Бабушка права всегда. Если бабушка не права, значит, сам дурак.
Только профаны думают, что охотничье рагу — это рагу, приготовляемое из того, что на охоте добыли. Охотничье рагу, как показал запасливый Жермон, это то, что на охоте едят. Так как карательная антикабанья экспедиция была рассчитана на два дня, то в меню у придворных барона Бугемода стояли также охотничьи говяжьи отбивные с охотничьим гороховым пюре, охотничьи рыбные пироги, охотничья фаршированная курица, охотничий салат из крабов и кукурузы, а на десерт — охотничьи профитроли.
Пятого по счету. А никто и не ожидал, что проверка боеготовности осадной машины окажется легким делом.
Еда, какая бы она ни была, в Постоле всё еще не выбрасывалась.
Потому что знак «евро» не был изобретен за ненадобностью.
Если бы он был в состоянии анализировать, потере ни одного из чувств он бы так не радовался, как обоняния.
И периодически выбивающейся из нее то в тупой ступор, то в слезливую меланхолию, то в кипучую ярость.
И один медведь, если быть дотошным, но допрашивать его по понятным причинам возможности не представлялось. Да никто очень-то, откровенно говоря, и не стремился.
Если, когда участников больше, чем обычно, заседания называются «в расширенном составе», здраво рассудила она, то в прямо противоположном положении состав, по аналогии, должен называться именно так.
Всестороннего, потому что карта таких размеров на столе градоначальника не помещалась, и части изучающих то и дело приходилось приседать на корточки или вставать на коленки и разглядывать ее то в районе ножек, то просто на полу.
Или, если быть точным, распростертая на таком расстоянии, на которое тощая патлатая фигура могла бы отлететь, если бы собиралась подглядывать в замочную скважину и в этот момент получила по лбу открывающейся дверью.
Надо ли говорить, что линия гнулась исключительно оттого, что упиралась в твердокаменное Иваново упрямство.
А, точнее, из-за его головы. Фигура, что бы костей ни говорил, у Спиридона была действительно выдающаяся. Во все стороны.
Если бы кто-нибудь потрудился спросить у него, кто такой анизотроп, он бы, не задумываясь, ответил, что это человек такой дикий, вроде обезьяны.
А, может, и бочколитров.
Начинать знакомство с хозяевами спасшего его дома с разрубания их забора он считал неприемлемым. Пока.
Две остальные были сломлены под самый корешок и лежали отдельно.
Кроме жажды власти и денег.
Исключительно потому, что не дышать вовсе было невозможно. Он попробовал.
Хотя, чтобы окончательно избавиться от липкого тошнотворного запаха, подозревала она, потребуется не большое проветривание, а маленький пожар.
То, что «пчела» и «медонос» — не синонимы, ему еще только предстояло выяснить.
«Чтобы нагулять аппетит?» — мрачно продолжил логический ряд внутренний — но теперь точно его — голос.
Этимологии? Энтомологии?
Откровенно говоря, он не понимал еще несколько десятков или даже сотен вещей, но на текущий момент эти три возглавили список.
Откровенно говоря, Иванушка не думал, что Жулан мог привести специально в Проклятую деревню даже хорошо знакомого человека, который ему много чего сделал. И, если быть уж совсем точным, то в таком поступке лукоморец не мог заподозрить вообще никого. Ну, разве, кроме самого царя Костея. И то исключительно после предъявления неопровержимых доказательств.
Или прекрасной с чудесным?
Да, в жизни нет месту совершенству. Слепоту мастерам кисточки и карандаша придется изображать самостоятельно.
В самых тяжелых случаях — подвываний.
В отдельных куплетах, естественно.
Если, конечно, вспомнят, зачем ходили.
Серафима знала о животном магнетизме всё. Со школьной скамьи. Они с наставником даже опыты в этом направлении после уроков проводили. Это было очень просто. Надо было всего лишь взять эбонитовую палочку и потереть ее о кошку.
Назвать его музыкой не повернулся бы язык даже у самого барона.
«Зачем, зачем!.. Откуда я знаю, зачем он нужен! Хоть частушки на нем напиши! Но чтобы был! В „Расширенном руководстве по проведению рыцарских турниров на все случаи жизни“ распорядитель так нарисован! А значит, так надо!.. И перьев побольше! Как зачем? У него там, на картинке, страусинные, а страусы у нас не водятся, значит, простых побольше натыкай! И еще мне дурацкие вопросы позадавай — самого на коня посажу!..»
Непосвященным больше напоминавшим банальный забор традиционного постольского палисадника.
Особенно в направлении готовящейся к поединку второй пары.
И с выражениями — на своем, на лошадином.
Эта радость со слезами на глазах.
Возможно, он предпринял бы и четвертую, и пятую и, не исключено, шестую попытку — руки тряслись, глаз отек, в голове звенело, в щелочке, оставшейся от решетки забрала, застрял бы и муравей — но копье ударилось о подпорку навеса вип-трибуны, и корона, слетев с копья, приземлилась на голову тетерева на знаменитой меховой шляпе вдовствующей баронессы Жермон. Коронация королевы любви и красоты официально состоялась.
