***
Сигарт не знал, сколько он так пролежал — когда он открыл глаза, все вокруг было покрыто инеем. Он продрог до костей, тело затекло и болело. Поежившись от холода, он почувствовал, как саднят содранные руки и ноги, как ноет каждый мускул. И еще он ощутил голод — дикий, звериный голод, ставший на одну линию с жизнью. Ему захотелось мяса, горячего, свежего, только что пойманного! На грани смерти загнанное тело хэура снова возвращалось к жизни, его воля брала свое, через боль заставляя подниматься и идти на поиски добычи.
Сигарт с трудом принял рысье обличье — на двух ногах он больше не держался — и выполз на заиндевевшую траву. Неподалеку от пещеры сидел заяц, тревожно подняв уши и принюхиваясь. Хэур сделал два нетвердых шага в его сторону, заяц вскинул мордочку и исчез в кустах. Живот Сигарта свело от голода — сейчас он был согласен на любую добычу. Тяжело ступая похудевшими лапами, он подошел к кустам, в которых только что скрылся зверек, и понюхал воздух — пахло чем-то живым. Он подкрался к кустам: совсем близко, в небольшом ельнике, клевала хвою серая курочка тетерева. Былой охотничий пыл мигом разгорелся в Сигарте. Напрягая последние силы, он в несколько больших прыжков догнал птицу и схватил ее… Ему казалось, он в жизни не ел ничего вкусней! До вечера ему удалось поймать еще несколько толстых пищух — с каждой новой добычей тело Сигарта наливалось силами. Ночные голоса больше не тревожили его. Он понял, что больше ему здесь делать нечего.
Он вышел из леса, попытался найти место, где произошла роковая встреча с ирилай, но выпавший снег замел все — ничего не осталось, ни следов, ни запахов. Медленно и печально Сигарт снова возвращался на берег Айлит-Ириля по тому же самому пути, где проходили они с Моав. Вот и переправа, видно даже камень, на который он опустил маленькую эльфу… Тяжело ступая, он вошел в воду. Ледяной поток зло ударил его, норовя сбить с ног. Странное безразличие накатило на хэура. Какая разница, утонет ли он в волнах или дойдет до берега… Что изменится от его смерти? Быть может, это было бы и лучше — уплыть вместе с холодной водой далеко-далеко, в огромное море… В его памяти внезапно вспыли слова Моав — он ведь поклялся ей прийти в Рас-Сильван! Зачем? Кому это нужно? — это не интересовало Сигарта, но он дал клятву, и должен ее выполнить. Напрягшись, он в несколько широких шагов выбрался на прибрежные камни.
Мысль о том, что он снова на родной земле, немного приободрила хэура. По крайней мере, можно не опасаться нападения ирилай. Внезапно он замер — из-за холма донесся звук голосов. Сигарт поспешно сошел с дороги и обернулся рысью. Усилившееся вмиг обоняние ощутило знакомый запах. Через миг из-за подъема показалась плечистая фигура; серые волосы ее обладателя развивались, взлетая из-под шлема в такт шагам, на плечах серебрился меховой жилет — такой же, как у Сигарта. За ним ленивым шагом двигался небольшой отряд. Как раз одна стая — посчитал Сигарт и помрачнел: вряд ли они обрадуются ему — для Сиэлл-Ахэль он теперь дезертир — однако это в любом случае лучше, чем встреча с озерными эльфами.
Тем временем хэуры заметили успевшего снова обернуться Сигарта и дружно двинулись к нему. Вожак, матерый хэур с длинными, перехваченными на затылке волосами, подал едва заметный знак, и воины плотно окружили Сигарта со всех сторон.
— Кто ты такой и как сюда попал? — рявкнул вожак, подходя к нему.
— Видать, совсем плохи дела в Цитадели, если рыси уже и своих не узнают…
Вожак прищурил раскосые глаза, пристально всматриваясь в фигуру Сигарта. Его сомнения можно было понять — одежда висела на исхудавшем теле хэура, щеки запали, и лишь глаза смотрели твердо и прямо.
— Ну и потрепало же тебя! Где это ты так прогулялся?
— Где я был, там меня уже нет, — отрезал Сигарт.
— Ясно, ясно…
Он осекся и снова воззрился на стоящего перед ним хэура.
— Кстати, а ты чего разгуливаешь? Ты что, не знаешь — все рыси должны прибыть в Цитадель как можно быстрее. Таков приказ князя! Так что пойдешь с нами.
Сигарт поспешно отступил: ему нужно было во что бы то ни стало попасть в Рас-Сильван.
— Есть недоделанные дела, — быстро сказал он. — Я явлюсь в Сиэлл-Ахэль, как только покончу с ними…
Он собрался развернуться, чтобы пойти своим путем, но вожак стаи, с удивительным проворством подавшись вперед, крепко ухватил его за ворот.
— Ты что, не слышал — приказ князя! Какие дела?! Или тебя вести на аркане — это мы можем. Идем, живо!
Сигарт обвел взглядом обступивших его хэуров — суровые лица не сулили ничего хорошего. Поняв, что сопротивление бесполезно, он опустил голову и послушно встал между двумя из них.
Глава 3. Снова дома
Сказав пароль, стая вошла в крепость.
— Притопали, — бросил вожак Сигарту. — Иди, ищи свою стаю. Там тебя, видать, уже заждались.
Хэур взглянул на него и молча побрел к казармам. Слова вожака оправдались — Сигарт и не думал, что ему здесь будут настолько рады. Как оказалось, его место в стае было по-прежнему свободно. Завидев товарища, остальные одиннадцать хэуров поспешили к нему. Старший из них потрепал вернувшегося по плечу.
— А мы уж думали, тебя и в живых нет! Где ты пропадал?! Ну и вид у тебя!
Он окинул Сигарта взглядом с ног до головы и отдернул руку; его глаза расширились от удивления.
— Э, да ты принес в Цитадель еще одну душу!
Он обернулся к остальным.
— Слышали, ребята, теперь у нас есть свой фринн! Мы будем рады сражаться под твоим командованием!
Он почтительно поклонился — к фриннам в Сиэлл-Ахэль относились с особым уважением. Остальные члены стаи сделали то же самое. Сигарт горько улыбнулся.
— Не завидуйте — души сейчас слишком дороги… Лучше дайте чего-нибудь пожрать, а то в Цитадели появится первый фринн, сдохший от голода.
Суровые лица хэуров осветились улыбками, они засуетились, доставая остатки скудного рысьего завтрака.
Для Сигарта началась новая жизнь. Хотя, по сути, ее было бы вернее назвать старой. Старой и правильной. Он снова был дома — на этот раз, похоже, надолго. Ясность ума постепенно возвращалась к нему. Глядя с башни, как серебрится далекое море, он неспешно размышлял. Может, оно и к лучшему, что его завернул этот отряд… И что ему делать в Рас-Сильване? Кто он такой, чтобы вмешиваться в высокие эльфийские дела?! Прав был Барет — он забыл, где его место, и от этого-то и начались все беды. Вдыхая звенящий холодный воздух, принесенный с перевала, Сигарт почти жалел, что не послушал друга: не ему, рыси из Серой цитадели, было любоваться лунной красотой Моав. Моав, что расцвела в его жизни, как весенний цветок, и так же, как и цветы, увяла с первыми же холодами. Но теперь с этим наваждением было покончено — эльфа умерла, он вернулся в Сиэлл-Ахэль, как и должно было случиться. И не было больше никакой тайны — любовь Моав оказалась всего лишь любовью.
С каждым днем Сигарт все больше склонялся к мысли, что ему не стоит больше покидать север. Скорей всего, просьба эльфы была просто очередным капризом — она ведь и раньше не отличалась здравомыслием. К тому же, он вовсе не питал иллюзий относительно собственной ценности — кому он нужен в Рас-Сильване. Конечно, он дал обещание, но ведь тогда он и подумать не мог, что сам станет убийцей маленькой эллари — глупо рассчитывать на теплый прием у лунных эльфов после того, как он убил их старшую веллару! Поразмыслив, Сигарт остался в Цитадели. Единственное, от чего он не отказался, это попытка найти свиток — возможно, в Рас-Сильване он действительно будет к месту, ну а отправить его туда можно и не покидая Сиэлл-Ахэль…
Теперь он часто виделся с Баретом. В последнее время тот стал особо приближен к князю. Это выражалось в том, что он ходил с еще более важным видом, нежели обычно, и высказывал еще больше презрения в адрес серых и рыжих рысей. Сигарт был исключением — старая дружба оказалась сильнее новой спеси. К тому же, Сигарту казалось, что росх-хэур немного жалеет его. То ли из-за смерти Моав — на вопрос товарища Сигарт коротко ответил, что она погибла в стычке с сулунгами — то ли из-за того, что ему довелось провести так много времени в ее, несомненно, вредном для рыси обществе. Тем не менее, Барет не мог не удивляться тому, сколь знатная любовница выпала его непутевому товарищу… С тех пор, как Сигарт вернулся, он частенько наведывался в его барак, чем вызывал нескрываемую зависть к нему остальных воинов. Еще бы — сам Барет Темная Ночка, высокий маг, жалует его своим обществом! Но Сигарт был слишком далек от того, чтобы зазнаваться; они подолгу разговаривали с Баретом — благодаря последнему, Сигарт был лучше других осведомлен обо всем, что происходило в Цитадели. Несколько раз он попытался ненавязчиво выведать хотя бы что-то о спрятанном свитке, но Барет ничего не знал или же делал вид, что не знал. Вместо этого он потчевал товарища всевозможными новостями — иногда до него даже доходили слухи о жизни самого Гастара: так, в один прекрасный день Сигарт узнал о том, чем закончился поход князя к озеру Мертвых. Барет как раз расписывал прелести жизни с соединенной душой, когда разговор коснулся этой темы:
